Чернышёв, Василий Ефимович

Василий Ефимович Чернышёв
Первый секретарь Брестского обкома КП БССР
октябрь 1946 года — июль 1951 года
Предшественник:	Михаил Николаевич Тупицын
Преемник:	Фёдор Пахомович Силяев
Первый секретарь Минского обкома КП БССР
декабрь 1948 года — июнь 1950 года
Предшественник:	Евгений Иосифович Бугаёв
Преемник:	Кирилл Трофимович Мазуров
Первый секретарь Калининградского обкома КПСС
4 июля 1951 года — 22 мая 1959 года
Предшественник:	Владимир Васильевич Щербаков
Преемник:	Фёдор Васильевич Марков
Первый секретарь Приморского крайкома КПСС
10 мая 1959 года — 18 марта 1969 года
Предшественник:	Терентий Фомич Штыков,
Преемник:	Виктор Павлович Ломакин
Рождение:	26 августа 1908(1908-08-26) с. Красное Орловская область
Смерть:	12 ноября 1969(1969-11-12) (61 год) Москва
Партия:	КПСС
Военная служба
Годы службы:	1941 — 1944
Принадлежность:	СССР
Род войск:	пехота
Звание:	генерал-майор
Награды:

Василий Ефимович Чернышёв (26 августа 1908 года, с. Красное ныне Ливенского района Орловской области — 12 ноября 1969 года, Москва) — советский военный и государственный деятель, генерал-майор (16.09.1943)

Член партии с 1928 года, член ЦК КПСС с 1952 года. Депутат Верховного Совета СССР (1950—1969).

Герой Советского Союза (01.01.1944).

Биография

В 1926 году призван в ряды Красной Армии. В 1927 году окончил Орловское военное пехотное училище, в том же году демобилизовался. В 1930 году окончил Брянский коммунистический университет, на комсомольской, а с 1937 года на партийной работе.

Участник Великой Отечественной войны с 1941 года.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 января 1944 года за успешное руководство партизанской борьбой, личное мужество и отвагу генерал-майору Чернышёву Василию Ефимовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 3638).

С 1944 года 1-й секретарь Брестского, в 1948—1950 годах Минского обкома. В 1950—1951 годах секретарь ЦК КП Белорусской ССР. На место снятого в 1950 году Николая Гусарова Председатель СМ БССР А. Е. Клещев, Председатель Президиума ВС БССР В. И. Козлов, секретарь ЦК КП(б)Б М. В. Зимянин, заместитель Председателя СМ БССР П. А. Абрасимов предлагали кандидатуру В. Е. Чернышёва, однако она была отклонена.

В 1951—1959 годах 1-й секретарь Калининградского обкома, в 1959—1969 годах 1-й секретарь Приморского крайкома КПСС. В 1969 году заместитель председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС.

Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Награды

Награждён шестью орденами Ленина, орденом Суворова 1-й степени, орденом Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды, медалями.

Память

Именем Героя названы улица и колледж лёгкой промышленности в Барановичах. 9 июня 2007 года во Владивостоке на фасаде здания по адресу: улица Светланская, дом № 47, где ранее располагался Приморский крайком КПСС, установлена мемориальная доска в память о Чернышёве.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5187 Чернышёв, Василий Ефимович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.knowbysight.info/ChCC/00482.asp Биография на knowbysight.info].
• [www.pkokprf.ru/Info/6388 Настоящий хозяин края].
• [www.hrono.info/biograf/bio_ch/chernyshevve.php Биография на сайте «Хронос»].

Отрывок, характеризующий Чернышёв, Василий Ефимович

Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.