Ысты

Племя ысты (каз. ысты, также устаревшие усут, исут) — один из древних и основных родов Старшего жуза, части современного казахского народа.

История

Первое упоминание о нём дается в «Истории» Фахраддина Мубаракшаха (XIII в.). Следующее сообщение о племени ысты относится к 1748 г. (в списке родов Старшего жуза), где оно отмечается в числе 10 родов как «сты оуйсун». Племя ысты фигурирует также в первом списке султанов, биев и почетных казахов Старшего жуза 1845 г., где впервые указывается и два основных его подразделения: ойык и тлик. О древности племени убедительно свидетельствуют устные народные генеалогические предания, согласно которых родоначальник племени по имени Ысты являлся внуком Байдибека, который сам был правнуком легендарного Уйсуна — прародителя всего Старшего жуза. Здесь содержится ясное указание, что предки ысты входили в конфедерацию древних усуней, известной по китайским источникам III в до н. э.

Описание

Племя ысты делится на 2 основных рода: ойык и тiлiк. Названия этих родов по мнению исследователей происходит от меток (ен), которые ставились на ушах лошадей.

В свою очередь, эти основные рода делятся на подрода:

1. Ойық: — Қызылқұрт, Көкшкөз, Сәтек, Ауызүсіген.
2. Тiлiк: Тазша, Таздар, Асанқараған, Сексен, Байқараған, Қоңыр, Жырымсыз и Ақмолда.

Традиционные кочевки племени ысты в дореволюционный период находились в долинах рек Или, Чу, Талас и Арысь. По данным всероссийской сельскохозяйственной переписи 1895 года, в Верненском и Аулиеатинском уездах начитывалось 1500 семейств племени ысты, в Чимкентском — 3500. По подсчету М. Тынышпаева, ысты было в Верненском уезде — 10 тыс. чел., в Аулиеатинском — 20 тыс. чел., в Чимкентском — 20 тыс. чел., а всего 50 тыс. чел.

Известно что ысты наиболее близки родственными узами к родам шапырашты и ошакты. Род ысты наряду с другими десятью основными родами Старшего жуза входили в конфедерацию родов, возглавляемую древними уйсунями (III в. до н. э.).

География кочевий

Уйсуни в III в до н. э. обитали на землях западнее Ордоса, где были разгромлены народом Юэчжи. После этого они перекочевывают в Жетысу и смешиваются с местными сакскими племенами.

В I в. до н. э. племена Хунну(Гунны) перекочевывают на территорию нынешнего Южного Казахстана к союзному государству Канлы(Кангюй) и они вместе начинают воевать с Уйсунями. Уйсуни в ответ на это заключают союз с Китаем. Вскоре Уйсуни и китайцы побеждают Хуннов и Канлы. Китайцы все больше влияют во внутренние дела Уйсуней и союз Уйсуньских родов разделяется на два политических лагеря — сторонников Хунну и сторонников Китая. Старший куньби — вождь Уйсуней ставился китайцами, младший избирался народом.

Дальнейшая история Уйсуней представляет междоусобную борьбу между старшими и младшими куньбиями, пока в 17 году до н. э. брат младшего куньбия — Уйшинжан — не собирает 80 тыс. человек и не откочевывает к Канлам. Позже Уйсуни окончателно обособляются от китайцев.

В V веке н. э. встречаем последнее упоминание об Уйсунях, которые до сих пор проживают в Жетысу. Позже вся Великая степь подчиняется Тюркам, в том числе и Уйсуни. Уйсуни сейчас — собирательное название всех родов Старшего жуза — проживают до сих пор в Жетысу. В XIII веке Уйсуни входят в состав империи Чингизхана. По казахским преданиям одним из тех кто поднял Чингиса ханом на белой кошме являлся Майкы би из рода Уйсун, считающийся покровителем мудрости и справедливости у казахов.

Во время развала Золотой Орды и обособления тюркских народов друг от друга разваливается и род Уйсун. От него отделяются все нынешние роды Старшего жуза, в том числе и Ысты. Они все входят в состав государства Могулистан, где главную роль играет уйсунский род Дулат. Позже Ысты входят в состав Казахского ханства. Они участвуют в казахско-джунгарской войне, где их возглавляет Есей би, батыр. Был близким другом Толе би, вместе с Канжыгалы Богенбай батыром освобождал Жетысу от захватчиков.

В конце XVII — середине XVIII века жил знаменитый оратор и би Болтирик Альмен улы, в своей общественной деятельности защищавший интересы представителей простого народа.

Известные представители рода

• Кунаев Динмухамед Ахмедович - выдающийся казахский государственный и общественный деятель, Первый секретарь ЦК Компартии Казахской ССР, член Политбюро ЦК КПСС, Трижды Герой Социалистического Труда, Автор более 100 научных трудов, Академик АН Казахской ССР, Член КПСС с 1939 года. Депутат Верховного Совета СССР: Совета Национальностей 4-5 созывов от Казахской ССР, Совета Союза 6-11 созывов от Алма-Атинской области;
• Кунаев Аскар Ахметович - выдающийся ученый, академик Академии Наук Казахской ССР;
• Жумабай Адилет Аскарулы - выдающийся скульптор, автор скульптуры "Золотой воин на крылатом барсе" монумента независимости республики Казахстан;
• Биртанов Амантай Биртанович - общественный деятель, депутат Алматинского Маслихата, детский хирург;

Литература

• По материалам книги Востров В. В., Муканов М. С. «Родоплеменной состав и расселение казахов (конец XIX- начало XX в.в.)», Издательство «Наука» Казахской ССР, Алма-Ата, 1968, 256 с.

Ссылки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Ысты

– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.