Жуз

Жуз (каз. жүз, jüz, جٷز — «сотня») — исторически сложившееся объединение казахов. Всего образовалось 3 жуза: Старший жуз, Средний жуз и Младший жуз.

Вне жузовой классификации состоят:

• Торе́ (каз. Төре, Töre, تٶرە — прямые потомки Чингисхана по мужской линии; Торе считались аксуйек (ақ-сүйек, «белая кость») — то есть аристократами.
• Ходжа́ (каз. Қожa, Qoja, قوجا) — считаются потомками четырёх сподвижников Мухаммеда — Абу Бакра, Омара, Османа и Али и арабов Центральной Азии — проповедники ислама и миссионеры.
• Толенгит (каз. Төлеңгіт, Töleñgit, تٶلەڭگئت) — тюркские племена, населявшие побережье Телесского озера — Алтай (откуда произошло слово Телес көл — Төлесы или Телесы), которые впоследствии присоединились к походу Чингизхана, не умевшие пасти скот, но храбро сражавшиеся воины, из которых образовывались ханская дружина, телохранители. Сегодня их можно сравнить с элитными подразделениями ВС РК (охрана Президента, Национальная гвардия).
• Сунак (каз. Сунақ, Suwnaq, سۋناق).

Семья в жузах

В жузах определяется чёткое предназначение каждого сына в семье. По обычаям и традициям казахов воспитанием каждого сына занимались разные люди.

• Старший сын отправлялся на воспитание бабушке и дедушке.
• Средний сын оставался у родителей и впоследствии обязывался помогать всей семье.
• Младший сын становился воином. Он обучался фехтованию, стрельбе из лука и пр.

Знание своего родословного древа - обязанность каждого члена жуза. Любой родственник, пришедший за помощью (пусть даже самый дальний), обязательно получит её.

Возникновение

Жуз — племенные союзы казахских родов. О времени возникновения жузов, причинах их появления, о внутренней структуре общего мнения у учёных нет.

Ч. Валиханов считал, что когда государство Золотая Орда начало распадаться, то для того, чтобы оставить за собой территории своих кочевий, казахи создали такие большие племенные союзы.

По мнению Н. А. Аристова, объединение в жузы произошло во время набегов джунгар.

В. В. Барто́льд связывает возникновение жузов с географическими факторами. Выгодное природно-географическое положение позволило казахам отдалённых регионов сохранить культурно-хозяйственные особенности.

М. П. Вяткин соглашается с доводами Бартольда и добавляет к природно-географическим факторам политические события. Он считает, что обособленные орды в XVI веке сформировались как политические союзы.

Языковед С. Аманжолов считает, что казахи разделились на жузы ещё в X—XII веках, до объединения Чингисханом тюрков и монгол в одну тюрко-монгольскую империю.

Востоковед Т. И. Султанов говорит о скудности достоверных фактов о происхождении жузов и предполагает, что во второй половине XVI века система улусов трансформировалась в жузы.

Не полностью раскрыта и само понятие — жуз. Некоторые учёные связывают его с арабским словом джуз — «основная часть чего-то, ответвление». В восточных документах первые сведения о жузах начинают появляться в середине XVII века. В трудах Махмуда бен Вали, написанных в 1634—1641 годах, описывается, что после смерти хана Шайбани его сын Бахадур «начинает руководить этой страной и улусами… для зимовок и своих джайлауов он выбрал Белую Орду, которая ещё известна как Йуз Орда». Это слово «йуз» некоторые учёные сравнивают с казахским «жузом».

Историческая особенность жузов

У казахских жузов имелись следующие особенности:

1. внутреннее региональное единство;
2. этническое единство;
3. культурно-хозяйственная общность;
4. общность политического руководства.

Раскроем шире эти особенности. У каждого казахского жуза имелось своё исторически сложившееся пространство, территория. Так, у Старшего жуза — это Семиречье и Южный Казахстан, у Среднего жуза — Центральный, Восточный и Северный Казахстан, у Младшего жуза — Западный Казахстан. Племена казахов, входивших в один жуз, родственны между собой и даже считались потомками одного предка. Поскольку население жуза проживало в определённой географической зоне, племена, входившие в один жуз, были связаны между собой более крепкими хозяйственно-экономическими связями, чем с другими жузами. В связи с этим складывалась особая внутриэтническая общность со своими традициями, привычками, обычаями. Жузы отличались внутренней сплочённостью и в руководстве властью. Каждый жуз имел своего бия. Известно, что и во времена Казахского ханства каждый жуз имел своего хана. Казахские жузы были хозяйственно-культурными и политическими частями казахского народа. В мирное время большинство внутренних проблем, отношений решались внутри самих жузов.

Однако это не означает, что между казахскими жузами не было политических, хозяйственно-культурных, этнических связей. Между родами и племенами, занимавшимися кочевым скотоводством, устанавливались тесные хозяйственные взаимоотношения, завязывались торговые связи, заключались браки. Общая этнокультура, языковое, бытовое и хозяйственное единство играли прочную связующую роль. Если над общей родиной сгущались тучи, вставал вопрос о её защите, то все казахские жузы объединялись в одну мощную силу. Не возникало никаких разногласий по поводу того, какому жузу относится та или иная территория: под угрозой была казахская земля. Внутренняя близость, патриотизм проявлялись во время джунгарских набегов на казахскую землю. Все главные вопросы внутренней и внешней политики решались на курултаях.

Литература

• А. Т. Толеубаев, Ж. К. Касымбаев, М. К. Койгелдиниев, Е. Т. Калиева, Т. Т. Далаева, перевод с казахского языка С. Бакенова, Ф. Сугирбаева. — История Казахстана. Изд-во «Мектеп», 2006 г. — 240 с ISBN 9965-33-628-8

Ссылки

• [tarikh.kz/kazahskoe-hanstvo-feodalnaya-razdroblennost/zhuz/ Жузы] Происхождение жузов
• [www.brif.kz/maps/pdf_version/Kz_Tribe.pdf Расселение казахских племён к началу XX века (карта в формате pdf)]
• [www.elim.kz Генеалогия казахов] Казахская генеалогия

Отрывок, характеризующий Жуз

И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.