Ямамото, Сацуо
Поделись знанием:
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
| Сацуо Ямамото | |
| яп. 山本薩夫 | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
11 августа 1983 (73 года) |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1944—1983 |
| IMDb: |
0945481 |
Сацуо Ямамото (яп. 山本薩夫 Ямамото Сацуо?). (15 июля 1910, Кагосима, Япония — 11 августа 1983, Токио, Япония) — японский кинорежиссёр и сценарист. Общепризнанный социальный критик и полемист, длительное время связанный с японской компартией[1], считается ярким представителем так называемой «социалистической школы»[2]. Ямамото провёл предвоенные годы в прогрессивной, ориентированной на Запад студии PCL (впоследствии «Тохо»)[1]. В послевоенные годы был одним из зачинателей движения «независимых». С 1948 года был членом Коммунистической партии Японии[3]. В его фильмах зачастую изображена жестокость японской военщины до и во время Второй мировой войны. Он также обращался к теме послевоенной коррупции в японских корпорациях и больницах.
Содержание
Биография
Ранние годы
Сацуо Ямамото родился в семье правительственного чиновника младшим из шести братьев. Когда мальчик был ещё совсем маленьким, семейство переехало в город Мацуяму, административный центр префектуры Эхиме, где с 1923 года Сацуо начал посещать среднюю школу (ныне это это образовательное учреждение называется Matsuyamahigashi High School). После того, как старший брат уехал в Токио, где поступил в Токийский университет, Сацуо перебрался к брату, где продолжил получать образование в средней школе при университете Мэйдзи[ja]. В 1929 году поступил в университет Васэда[4]. Во время учёбы принимал активное участие в левом студенческом движении. Ещё студентом увлёкся театром, драматическим искусством[5]. С группой студентов создал для «Прокино» (Союз пролетарского киноискусства) фильм «Спорт» (1931)[6]. После полицейского ареста за участие в студенческой антивоенной акции Ямамото был отчислен из университета.
Карьера в кино
По рекомендации известного кинорежиссёра Дайскэ Ито[4] в 1933 году трудоустроился в студию «Камата» кинокомпании «Сётику»[7], где на первых порах был ассистентом режиссёров Микио Нарусэ и Минору Сибуя[3]. В 1937 году перешёл в новообразованную кинокомпанию PCL (впоследствии «Тохо»)[8], где в том же году дебютировал самостоятельной постановкой фильма «Ваша дочь». Затем снял лирические мелодрамы «Пасторальная симфония» (1938) и «Дорога» (1939).
Во время войны, в 1943 году был постановщиком фильма «Знойный ветер», рассказывающем о людях, работающих в доменном цехе металлургического комбината[5]. В том же году был мобилизован в армию, служил солдатом в Китае. Был репатриирован[8] в июне 1946 года. В сентябре того же года Сацуо Ямамото вернулся в кинокомпанию «Тохо».
Вместе с режиссёром Фумио Камэи поставил антивоенный фильм «Война и мир» (1947), в котором показана группа штрейкбрехеров, однако фильм подвергся цензуре оккупационных американских властей[2]. Весной 1948 года в «Тохо» начался конфликт между предпринимателями и профсоюзами из-за того, что компания отказалась продлевать коллективный договор и уволила часть сотрудников. Профсоюз объявил забастовку, которая продолжалась двести дней. Одним из руководителей забастовки был Сацуо Ямамото[5]. Началась «чистка красных» и Ямамото был уволен[9]. Уволенные кинематографисты стали объединяться в независимые компании. Вместе с Тадаси Имаи, Акирой Ивасаки и другими, Ямамото основал в 1950 году компанию «Синсэй эйга»[9], став одним из первых представителей независимой кинематографии в послевоенной Японии. В том же году на деньги профсоюзов поставил фильм «Улица насилия», в котором группа молодёжи выступает против босса мафии и коррумпированных полицейских. Остросоциальные фильмы Ямамото 1950-х годов «Зона пустоты» (по роману Хироси Нома, 1952) — об аморализме офицеров внутренних войск императорской армии, «Буря в горах Хаконэ» (по Тэру Такакура, 1952), «Улица без солнца» (по роману Сунао Токунага, 1954) — о бессердечных управляющих, пытавшихся перед войной сорвать рабочую стачку. В киноленте «Рёв тайфуна» (1956) политиканы пытаются незаконно получить страховку, добиваясь сноса якобы аварийного здания школы. «Песня тележки» (по повести Томоэ Ямасира, 1959) — история жизни одной крестьянки на протяжении шестидесяти лет. Все эти фильмы были сняты на деньги различных профсоюзных организаций и кооперативов. Для съёмок фильма «Улица без солнца» и некоторых других режиссёр прибегал к методу распространения через профсоюзы среди рабочих билетов на ещё не снятый фильм[5].
В начале 1960-х положение «независимых» компаний ухудшилось, вытесненные с рынка большими корпорациями, они стали распадаться. Ямамото был вынужден вернуться работать на крупных студиях, однако остался верен кинематографу социальной направленности. Его левые политические взгляды видны даже в костюмных исторических боевиках, традиционных «дзидайгэки»[1], снятых в 1960-е: «Ниндзя» (1962, поставленный в расчёте на популярную звезду жанра Райдзо Итикаву), «Ниндзя 2» (1963), «Спасение слепого самурая» (1967), «История пионового фонаря» (1968), «Кровавый конец» (1969). И всё же в 1960-е Ямамото найдёт возможности для реализации остросоциальных проблемных фильмов: «Борьба без оружия» (1960), «Дело Мацукава» (1961), «Большая белая башня» (1966, премия Московского кинофестиваля 1967 года), «Завод рабов» (1968).
К лучшим работам режиссёра 1970-х годов относятся эпопея «Война и люди» (по Дзюмпэй Гомикаве, в трёх частях — по две серии в каждой, 1970-1973, специальная премия МКФ в Карловых Варах), «Великолепное семейство» (1974), «Кольцеобразное затмение солнца» (1975), «Август без императора» (1978).
Ямамото продолжал работать вплоть до самой своей смерти: два из его последних фильмов «Перевал Номуги» (1979) и «Перевал Номуги 2» (1982) рассказывали о жёстком обращении к рабочим со стороны работодателей в период Мэйдзи.
После съёмок своего последнего фильма Сацуо Ямамото, узнав что смертельно болен, сел за написание автобиографии. Был госпитализирован 19 мая 1983 года и умер от рака поджелудочной железы 11 августа того же года в возрасте 73 лет[8]. Автобиография режиссёра под названием «Мои фильмы — жизнь» была опубликована после его смерти.
Награды и номинации
- 1980 — номинация на премию за лучшую режиссуру (за 1979 год) — фильм «Перевал Номуги»[10].
- 20-я церемония награждения (за 1965 год) — премия за лучшую режиссуру — фильмы «История грабителей в Японии» и «Скамья свидетелей»[10].
- 21-я церемония награждения (за 1966 год) — премия за лучший фильм — «Большая белая башня»[10].
- Кинопремия «Кинэма Дзюмпо»
- 1967 — премия за лучший фильм 1966 года — «Большая белая башня»[10].
- 1967 — премия за лучшую режиссёрскую работу в 1966 году — фильм «Большая белая башня»[10].
- 10-я церемония награждения (за 1959 год) — приз за лучшую режиссуру — фильмы: «Песня тележки» и «Человеческая стена»[11].
- 21-я церемония награждения (за 1966 год) — приз за лучший фильм — «Большая белая башня»[12].
- 21-я церемония награждения (за 1966 год) — приз за лучшую режиссёрскую работу — фильм «Большая белая башня»[12].
- 25-я церемония награждения (за 1970 год) — приз за лучшую режиссёрскую работу — фильм «Война и люди. Часть 1: Увертюры судьбы»[13].
- 31-я церемония награждения (за 1976 год) — приз за лучший фильм — «Бесплодная зона»[14].
- 31-я церемония награждения (за 1976 год) — приз за лучшую режиссёрскую работу — фильм «Бесплодная зона»[14].
- 34-я церемония награждения (за 1979 год) — приз за лучший фильм — фильм «Перевал Номуги»[15].
- V Московский международный кинофестиваль (1967) — номинация на Большой приз фестиваля — фильм «Большая белая башня»[10].
Фильмография
| Фильмография Сацуо Ямамото[1][16][17][6] | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Год | Русское название | Японское название | Название на ромадзи | Английское название в международном прокате | Кинокомпания |
| 1930-е годы | |||||
| 1937 | «Ваша дочь» | お嬢さん | Ojosan | The Young Miss | P.S.L. |
| «Песня матери» (фильм в двух частях) | 母の曲 前篇 / 母の曲 後篇 | Haha no kyoku (Zenpen; Kohen) | Mother’ s Song (Parts l and 2) | Toho film Tokyo | |
| 1938 | «Пасторальная симфония» | 田園交響曲 | Den' en kokyokyoku | Pastoral Symphony | Toho film Tokyo |
| «Семейный дневник» (фильм в двух частях) | 家庭日記 前篇 / 家庭日記 後篇 | Katei nikki (Zenpen; Kohen) | Family Diary (Parts 1 and 2) | Toho film Tokyo | |
| 1939 | «Тангэ Сазэн, Новая версия: Часть 1» | 新篇 丹下左膳 隻手篇 | Shinpen Tange Sazen: I-Iayate hen | Sazen Tange, New Version: Hayate Chapter | Toho film Tokyo |
| «Красивый выход» | 美はしき出発 | Uruwashiki shuppatsu | Beautiful Departure | Toho film Tokyo | |
| «Дорога» | 街 | Machi | The Street | Toho film Tokyo | |
| «Дама с лентой» | リボンを結ぶ夫人 | Ribon o musubu fujin | A Lady with a Ribbon | Toho film Tokyo | |
| 1940-е годы | |||||
| 1940 | «В ветер вместе с отцом» | そよ風父と共に | Soyokaze chichi to tomo ni | In the Breeze, with Father | Toho film Tokyo |
| «Обещание сестёр» | 姉妹の約束 | Kyodai no yakusoku | Sisters’ Promise | Toho film Tokyo | |
| 1941 | «Рай, когда я пою» | 歌へば天国 | Utaeba tengoku | Heaven When I Sing | Toho film Tokyo |
| 1942 | «Триумф крыльев» | 翼の凱歌 | Tsubasa no gaika | Winged Victory | Toho film |
| 1943 | «Знойный ветер» | 熱風 | Neppu | Hot Winds / Searing Wind | Toho film |
| 1947 | «Война и мир» (с режиссёром Фумио Камэи) | 戦争と平和 | Senso to heiwa | War and Peace / Between War and Peace | Toho |
| 1949 | «Кто превратил меня в такого рода девушку?» | こんな女が誰にした | Konna onna ni dare ga shita | Who Turned Me into This Kind of Woman? | Toyoko |
| 1950-е годы | |||||
| 1950 | «Улица насилия» | ペン偽らず 暴力の街 | Pen itsuwarazu: Boryoku no machi | Street of Violence | Daiei Motion Picture Company |
| 1952 | «Буря в горах Хаконэ» (с режиссёром Киёси Кусуда) | 箱根風雲録 | Hakone fuun roku | Storm Clouds Over Hakone | Shinsei Eiga |
| «Зона пустоты» | 真空地帯 | Shinku chitai | Vacuum Zone | Shinsei Eiga | |
| 1954 | «На закате солнца» | 日の果て | Hi no hate | To the End of the Sun | Клуб молодых актёров |
| «Улица без солнца»[комм. 1][18] | 太陽のない街 | Taiyo no nai machi | The Sunless Street | Независимый фильм | |
| 1955 | «Когда любишь» (эпизод 3 — «Когда любишь»)[комм. 2][18] | 愛すればこそ 第三話 愛すればこそ | Ai sureba koso: Ni-wa, ai sureba koso | If You Love Me (segment 3 — If You Love Me) | Независимый фильм |
| «История ряски» | 浮草日記 | Ukigusa nikki | Duckweed Story | Yamamoto Production | |
| 1956 | «Лавина» | 雪崩 | Nadare | Avalanche | Toei Tokyo |
| «Рёв тайфуна» | 台風騒動記 | Taifu sodoki | Trouble about a Typhoon | Yamamoto Production | |
| 1958 | «Алый плащ» | 赤い陣羽織 | Akai jinbaori | The Scarlet Cloak | Yamamoto Production |
| 1959 | «Песня тележки»[комм. 3][18] | 荷車の歌 | Niguruma no uta | The Cart Song | Всеяпонская Ассоциация сельских фильмов |
| «Человеческая стена» | 人間の壁 | Ningen no kabe | The Human Wall | Yamamoto Production | |
| 1960-е годы | |||||
| 1960 | «Борьба без оружия»[комм. 4][18] | 武器なき斗い | Buki naki tatakai | The War without Weapons / Battle without Arms | Дайто |
| 1961 | «Дело Мацукава» | 松川事件 | Matsukawa jiken | The Matsukawa Derailment Incident | Профсоюзы и общественные организации |
| 1962 | «Девочки, принимающие грудь» | 乳房を抱く娘たち | Chibusa o idaku musumetachi | The Girls Who Embrace Udders | Всеяпонская Ассоциация сельских фильмов |
| «Ниндзя» («Банда убийц») | 忍びの者 | Shinobi no mono | Band of Assassins / The Ninja | Daiei Studios | |
| 1963 | «Красная татуировка» | 赤い水 | Akai mizu | Red Water / The Red Tattoo | Daiei Studios |
| «Ниндзя 2» («Банда убийц 2») | 続・忍びの者 | Zoku shinobi no mono | Band of Assassins 2 / The Ninja Part 2 | Daiei Studios | |
| 1964 | «Благодетель публики» | 傷だらけの山河 | Kizudarake no sanga | The Public Benefactor / The Tycoon | Daiei Studios |
| 1965 | «История грабителей в Японии» | にっぽん泥棒物語 | Nippon dorobo monogatari | The Burglar Story | Daiei Studios |
| «Скамья свидетелей» | 証人の椅子 | Shonin no isu | The Witness Chair | Yamamoto Production | |
| «Шпион» | スパイ | Supai | The Spy | Yamamoto Production | |
| 1966 | «Точка замерзания» | 氷点 | Hyoten | Freezing Point | Daiei Studios |
| «Большая белая башня»[комм. 5][18] | 白い巨塔 | Shiroi Kyotô | The Great White Tower | Daiei Studios | |
| 1967 | «Фальшивый полицейский» | にせ刑事 | Nise keiji | The Bogus Policeman | Daiei Studios |
| «Спасение слепого самурая» | 座頭市牢破り | Zatôichi rôyaburi | Zatoichi The Outlaw | Daiei Studios | |
| 1968 | «Завод рабов»[комм. 6][18] | ドレイ工場 | Dorei kojo | Профсоюзы и общественные организации | |
| «История пионового фонаря» («Невеста из ада») | 牡丹燈籠 | Botan-dôrô | A Tale of Peonies and Lanterns / The Bride from Hell | Daiei Studios | |
| 1969 | «Вьетнам» | ベトナム | Betonamu | Vietnam | Production Committee |
| «Кровавый конец» | 天狗党 | Tengu-tô | Blood End | Daiei Studios | |
| 1970-е годы | |||||
| 1970 | «Война и люди. Часть 1: Увертюры судьбы» | 戦争と人間 第一部 運命の序曲 | Senso to ningen: Unmei no jokyoku | Men and War | Nikkatsu |
| 1971 | «Война и люди. Часть 2: Любви и печали гор и рек» | 戦争と人間 第二部 愛と悲しみの山河 | Senso to ningen II: Ai to kanashimino sanga | Men and War, Part Two | Nikkatsu |
| 1973 | «Война и люди. Часть 3: Окончание» | 戦争と人間 第三部 完結篇 | Senso to ningen III: Kanketsuhen | Man and War, Part III | Nikkatsu |
| 1974 | «Великолепное семейство» | 華麗なる一族 | Karei-naru ichizoku | The Family | Geiensha Company |
| 1975 | «Кольцеобразное затмение солнца» | 金環蝕 | Kinkanshoku | Daiei Motion Picture Company | Daiei Motion Picture Company |
| 1976 | «Бесплодная зона» | 不毛地帯 | Fumô chitai | Geiensha Company | |
| «История Суйко эпохи Тэмпо» | 天保水滸伝 大原幽学 | Tenpo suiko-den: ohara yugaku | Daiei Eiga | ||
| 1977 | «Освобождённый Вьетнам» | トンニャット・ベトナム | Tonnyatto betonamu | Nikkatsu | |
| 1978 | «Август без императора»[комм. 7][18] | 皇帝のいない八月 | Kôtei no inai hachigatsu | August without Emperor | Shôchiku Eiga |
| 1979 | «Перевал Номуги»[комм. 8][18] | あゝ野麦峠 | Ah! Nomugi toge | Oh! The Nomugi Pass | Shin Nihon Eiga |
| 1980-е годы | |||||
| 1981 | «Город рок-группы «Асси»» | アッシイたちの街 | Asshii-tachi no machi | Daiei Motion Picture Company | |
| 1982 | «Перевал Номуги 2» | あゝ野麦峠 新緑篇 | Ah! Nomugi toge — Shinryokuhen | Toho Company | |
Напишите отзыв о статье "Ямамото, Сацуо"
Комментарии
- ↑ В советском прокате фильм демонстрировался с февраля 1956 года, р/у Госкино СССР № 907/56 — опубликовано: «Аннотированный каталог фильмов действующего фонда: Художественные фильмы», М.: «Искусство»-1963, С. 346.
- ↑ В советском прокате фильм демонстрировался с января 1958 года
- ↑ В советском прокате фильм демонстрировался с 1961 года, р/у Госкино СССР № 1159/61 — опубликовано: «Аннотированный каталог фильмов действующего фонда: Художественные фильмы», М.: «Искусство»-1963, С. 238.
- ↑ В советском прокате фильм демонстрировался с июня 1963 года, р/у Госкино СССР № 1221/62 (до 1 октября 1967 года) — опубликовано: "Аннотированный каталог фильмов выпуска 1963 года. «Искусство», М.-1964, стр. 10.
- ↑ В советском прокате фильм демонстрировался с сентября 1968 года, р/у Госкино СССР № 2161/68 (до 1 июня 1975 года) — опубликовано: «Каталог фильмов действующего фонда. Выпуск II: Зарубежные художественные фильмы», Инф.-рекл. бюро упр. кинофикации и кинопроката комитета по кинематографии при Совете министров СССР, М.-1972, стр. 10.
- ↑ В советском прокате фильм демонстрировался с февраля 1970 года, р/у Госкино СССР № 2324/69 (до 1 января 1975 года) — опубликовано: «Каталог фильмов действующего фонда. Выпуск II: Зарубежные художественные фильмы», Инф.-рекл. бюро упр. кинофикации и кинопроката комитета по кинематографии при Совете министров СССР, М.-1972, стр. 47.
- ↑ В советском прокате фильм демонстрировался с марта 1981 года, р/у Госкино СССР № 2215/80 (до 20 июня 1987 года) — опубликовано: "Аннотированный каталог фильмов, выпущенных в 1981 году. В/О «Союзинформкино», Госкино СССР, М.-1982, стр. 112.
- ↑ В советском прокате фильм демонстрировался с ноября 1984 года, р/у Госкино СССР № 1902784 — опубликовано: журнал для работников кинопроката «Новые фильмы», 1984/ноябрь, стр. 18.
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Jacoby Alexander A Critical Handbook of Japanese Film Directors. — Berkeley, California: Stone Bridge Press, 2008. — ISBN 978-1-933330-53-252295
- ↑ 1 2 Тадао Сато. «Кино Японии»: Перевод с английского — М., «Радуга», 1988. — С. 119. — 224 с. ISBN 5-05-002303-3
- ↑ 1 2 [cinephilazr.pagesperso-orange.fr/fiche_YAMAMOTO_Satsuo.htm Satsuo YAMAMOTO] на сайте Cinephilazr.pagesperso-orange.fr (фр.)
- ↑ 1 2 [www.kinenote.com/main/public/cinema/person.aspx?person_id=86611 山本薩 Satsuo Yamamoto] на сайте Kinenote (яп.)
- ↑ 1 2 3 4 Сборник «Экран. 1973—1974» (ежегодник) / Составитель: С. М. Черток. — М.: Искусство, 1975. — С. 142—143. — 264 с.
- ↑ 1 2 «Кинословарь» / Под редакцией С. И. Юткевича. — М.: Советская энциклопедия, 1986—1987. — С. 520. — 640 с.
- ↑ [baike.baidu.com/view/256213.htm 山本萨夫 (Satsuo Yamamoto)] на сайте baike.baidu.com (кит.)
- ↑ 1 2 3 [www.nytimes.com/1983/08/12/obituaries/satsuo-yamamoto-director-made-antiwar-films-in-japan.html Satsuo Yamamoto, Director; Made Antiwar Films in Japan] на сайте газеты The New York Times (англ.)
- ↑ 1 2 [www.cultline.ru/archiv/ja_-_ja_glossarijj/jamamoto_satsuo/ Ямамото Сацуо] на сайте Cult Line (рус.)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.imdb.com/name/nm0945481/awards?ref_=nm_ql_2 Satsuo Yamamoto] on IMDb-Awards (англ.)
- ↑ [mainichi.jp/enta/cinema/mfa/etc/history/14.html Лауреаты премий за работы 1959 года] на официальном сайте премии «Майнити» (яп.)
- ↑ 1 2 [mainichi.jp/enta/cinema/mfa/etc/history/21.html Лауреаты премий за работы 1966 года] на официальном сайте премии «Майнити» (яп.)
- ↑ [mainichi.jp/enta/cinema/mfa/etc/history/50.html Лауреаты премий за 1970 год] на официальном сайте премии «Майнити» (яп.)
- ↑ 1 2 [mainichi.jp/enta/cinema/mfa/etc/history/31.html Лауреаты премий за 1976 год] (яп.) на официальном сайте премии «Майнити» (яп.)"
- ↑ [mainichi.jp/enta/cinema/mfa/etc/history/34.html Лауреаты премий за 1979 год] на официальном сайте премии «Майнити» (яп.)
- ↑ [www.jmdb.ne.jp/person/p0234870.htm 山本薩夫 (Сацуо Ямамото)] на сайте JMDb (Japanese Movie Database) (яп.)
- ↑ [www.imdb.com/name/nm0442929/?ref_=fn_al_nm_1 Satsuo Yamamoto (1910—1983)] на сайте IMDb (англ.)
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [fenixclub.com/index.php?showtopic=119228 Список зарубежных фильмов в прокате СССР с 1955 по 1991 гг.] на форуме киноклуба «Феникс» (рус.)
Ссылки
- Сацуо Ямамото (англ.) на сайте Internet Movie Database
Литература
- Ивасаки, Акира. «Современное японское кино», 1958, (русский перевод 1962, Переводчики: Владимир Гривнин, Л. Левин), — М.: Искусство, 1962.
- Сборник «Экран. 1973—1974» (ежегодник) / Составитель: С. М. Черток. — М.: Искусство, 1975. — С. 141—141. — 264 с.
- Сато, Тадао. «Кино Японии»: Перевод с английского — М., «Радуга», 1988. — С. 119—120. — 224 с. ISBN 5-05-002303-3
- «Кинословарь» / Под редакцией С. И. Юткевича. — М.: Советская энциклопедия, 1986—1987. — С. 520. — 640 с.
- Jacoby Alexander. A Critical Handbook of Japanese Film Directors. — Berkeley, California: Stone Bridge Press, 2008. — ISBN 978-1-933330
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ямамото, Сацуо
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 15 июля
- Родившиеся в 1910 году
- Умершие 11 августа
- Умершие в 1983 году
- Кинорежиссёры по алфавиту
- Кинорежиссёры Японии
- Кинорежиссёры XX века
- Сценаристы по алфавиту
- Сценаристы Японии
- Сценаристы XX века
- Режиссёры Японии
- Родившиеся в Кагосиме
- Умершие в Токио
- Умершие от рака поджелудочной железы
