Ginga
| GINGA (Astro-C) | |
 GINGA | |
| Организация: | |
|---|---|
| Другие названия: |
Astro-C |
| Волновой диапазон: |
Рентгеновские лучи |
| NSSDC ID: |
[nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1987-012A 1987-012A] |
| Местонахождение: |
Геоцентрическая орбита |
| Тип орбиты: |
Низкоапогейная |
| Высота орбиты: |
530/595 км |
| Период обращения: |
96 минут |
| Дата запуска: | |
| Место запуска: | |
| Средство вывода на орбиту: |
M-3S2 |
| Продолжительность: |
4 года |
| Дата схода с орбиты: | |
| Масса: |
420 кг |
| Тип телескопа: |
Спектрометры |
| Научные инструменты | |
|
пропорциональный газовый счетчик |
|
монитор всего неба |
|
монитор гамма-всплесков |
| Сайт: |
heasarc.gsfc.nasa.gov/docs/ginga/ginga.html |
Ginga — орбитальная рентгеновская обсерватория Японии, созданная проектной группой под руководством Минору Оды в Институте космических наук и астронавтики (ISAS) (яп. 宇宙科学研究所) совместно с НАСА и ЕКА. Название «Гинга» в переводе с японского означает «галактика». До запуска обсерватория носила рабочее название Astro-C. Спутник с обсерваторией Гинга был запущен 5 февраля 1987 года с космодрома Кагосима в Японии.
Основной задачей обсерватории были наблюдения различных рентгеновских неба в режиме трёхосной стабилизации. Для полноценной работы обсерватории было необходимо, чтобы свет Солнца на солнечные панели падал под углом не более 45 градусов, что ограничивало часть неба, доступную инструментам обсерватории в каждый момент времени. Данные обсерватории передавались в трёх основных режимах — высокоскоростном (16 кбит/с), среднескоростном (2 кбит/с) и низкоскоростном (0,5 кбит/с). Бортовая память размером 42 Мбит позволяла копить данные длительностью до 40 минут для высокоскоростного режима, 5,7 часов для среднескоростного режима и 22,7 часа для низкоскоростного режима. Записанные данные передавались на землю во время сеансов связи со скоростью 65,5 кбит/с или 131 кбит/с. Наблюдения при помощи обсерватории Гинга были доступны для научных коллективов из Японии, Великобритании, США и ряда европейских стран. За время работы обсерватория провела наблюдения около 350 источников различных классов.
Инструменты
LAD
Основным инструментом обсерватории был массив пропорциональных счетчиков LAD (Large Area Detector). Он был разработан и построен коллаборацией японских и британских коллективов (ISAS, Университет Токио, Университет Нагои, Университет Лейстер, Лаборатория Резерфорда Эпплтона). Он состоял из восьми пропорциональных счетчиков полной эффективной площадью около 4000 см2. Поле зрения детекторов 0,8х1,7 (ширина на полувысоте) было ограничено сотовым коллиматором из тонких листов нержавеющей стали. Газовые камеры детекторов были заполнены смесью аргона (70 %), ксенона (25 %) и углекислого газа (5 %) под давлением 2 атмосферы и рабочей температурой 20 °C. Эффективный энергетический диапазон детектора, в котором его эффективность была более 10 % — 1,5-30 кэВ. Энергетическое разрешение 20 % (ширина на полувысоте) на энергии 5,9 кэВ. События, зарегистрированные прибором, анализировались и распределялись в 46 энергетических каналов. Различные моды сохранения информации позволяли записывать события с различным временным разрешением. Самое большое временное разрешение — 0,98 миллисекунд.
ASM
Монитор всего неба (ASM,All-Sky Monitor) состоял из двух идентичных пропорциональных счетчика, работающих в диапазоне энергий 1-20 кэВ. Каждый счетчик был оборудован коллиматором с тремя различными полями зрения (шириной на полувысоте 1° x 45°). ASM мог осматривать все небо за 1-2 дня, и использовался для поиска транзиентных событий и мониторинга ярких источников.
GBD
GBD (англ. Gamma-Ray Burst Detector) был предназначен для обнаружения гамма-всплесков в энергетическом диапазоне 1-500 кэВ, имел хорошее энергетическое разрешение и временное разрешение 31 мсек. Прибор состоял из пропорционального счетчика и сцинтиляционного спектрометра. Так же прибор GBD мог использоваться как монитор радиационных поясов, во время прохождений которых большой фон заряженных частиц мог повредить два остальных инструмента обсерватории.
Основные результаты
- Открыт и изучен ряд ярких рентгеновских Новых[1].
- Благодаря высокой чувствительности детектора LAD открыты слабые транзиентные источники в области галактической плоскости[2].
- Открыты флуоресцентные линии железа в излучениях активных ядер галактик[3].
- Впервые построена карта излучения Галактики в эмиссионной линии высокоионизированного железа 6,7 кэВ и обнаружена значительная яркость области центра Галактики в этой линии[4].
Напишите отзыв о статье "Ginga"
Примечания
- ↑ [adsabs.harvard.edu/abs/1994PASJ...46..375E Spectral evolution of the bright X-ray nova GS 1124-68 (Nova MUSCAE 1991) observed with GINGA]
- ↑ [adsabs.harvard.edu/abs/1990Natur.343..148K Is the 5-kpc Galactic arm a colony of X-ray pulsars?]
- ↑ [adsabs.harvard.edu/abs/1990Natur.344..132P X-ray reflection from cold matter in the nuclei of active galaxies]
- ↑ [adsabs.harvard.edu/abs/1993ApJ...404..620Y The 6.7 keV iron line distribution in the Galaxy]
См. также
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи по астрономии желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Ginga
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
