Giorgio by Moroder

Giorgio by Moroder
Исполнитель	Daft Punk
Альбом	Random Access Memories
Жанр	диско, хаус
Язык песни	английский
Длительность	9:04
Лейбл	Columbia
Автор	Тома Бангальтер, Ги-Мануэль де Омем-Кристо, Джорджо Мородер
Продюсер	Тома Бангальтер, Ги-Мануэль де Омем-Кристо
Трек-лист альбома «Random Access Memories»
The Game of Love (2) Giorgio by Moroder (3) Within (4)

«Giorgio by Moroder» — песня, созданная французским дуэтом Daft Punk для их четвёртого студийного альбома Random Access Memories. Песня стала третьим треком альбома. В песне используется специально записанный монолог итальянского музыканта и продюсера Джорджо Мородера, рассказывающего о начале своей музыкальной карьеры. «Giorgio by Moroder» участвовала в чартах Франции и Швеции благодаря цифровым загрузкам альбома.

Предыстория

Впервые Джорджо Мородер упомянул о сотрудничестве с Daft Punk в мае 2012. Он рассказал, что записал монолог с рассказом о своей жизни для их грядущего альбома. Идеей Daft Punk было записать с ним объёмное интервью, а затем использовать вырезки из него для документальной песни. Песня должна была служить метафорой свободы в музыке, монолог Мородера, по замыслу создателей, представлял собой аналог истории музыки вне зависимости от вкусов и жанров. Музыканты прежде связывались с Мородером, рассчитывая сотрудничать с ним в работе над саундтреком к фильму «Трон: Наследие», однако планы не были реализованы.

Мородер объяснял, что он не был задействован в написании музыки или записи звука: «Они не позволили мне вмешиваться вообще. Тома спросил, хочу ли я рассказать историю своей жизни. После этого они уже знали, что делать». Позже он говорил, что не знал даже, как будет использован записанный материал его речи, не исключая и превращения его в рэп. Daft Punk построили композицию на основании демозаписи, сделанной на несколько лет раньше, поскольку им казалось, что в той записи чувствовался стиль Мородера. Позже, услышав финальную версию песни, Джорджо Мородер понял, что она была вдохновлена его работами, в частности записанной с Донной Саммер песней «I Feel Love».

Производство

Питер Франко, один из звукоинженеров, работавших над Random Access Memories, рассказывал, что Daft Punk хотели провести тестовые записи в Henson Recording Studios в Лос-Анджелесе. По его словам, арпеджио, которое можно услышать в треке, было записано как раз на этих предварительных сессиях — «арпеджио проигрывалось слоями на разных MIDI-синтезаторах, создавая этот великий звук». Франко описал эти сессии как очень весёлые и был приятно удивлён, что некоторые материалы оказались в итоговом продукте.

Когда Мородер прибыл в студию для записи своего монолога, он был удивлён, обнаружив три микрофона для записи голоса вместо одного; сначала он решил, что это перестраховка на случай, если один из микрофонов выйдет из строя. Однако инженер звукозаписи объяснил, что первый микрофон из 1960-х, второй из 1970-х, а третий современный; все они будут использоваться для записи, чтобы воспроизводить разные периоды из жизни Мородера. На вопрос Джорджо, кто же сможет заметить различия в звуке, тот ответил «никто, кроме Тома». На записи голоса, которая заняла два дня, также присутствовал участвовавший в работе над альбом гитарист Найл Роджерс.

Мородеру ничего не было известно о работе над песней до тех пор, пока за полгода до выхода альбома он не оказался в Париже в одной студии с Daft Punk. Один из инженеров рассказал ему, что работа над «Giorgio by Moroder» продвигается хорошо, однако ничего больше рассказать он не может. Мородер позже высказывал мнение, что дуэт мог быть более точным, когда они его интервьюировали, поскольку ему казалось, что он допустил несколько грамматических ошибок. Также он отметил, что если когда-нибудь решит написать автобиографию, то возьмёт за основу сделанные для Daft Punk записи. В состав делюкс-версии альбома Random Access Memories входит 10-дюймовая виниловая пластинка с расширенной версией интервью Мородера.

Как и в других треках альбома, в «Giorgio by Moroder» преимущетсвенно использовались студийные музыканты для записи партий. Daft Punk доносили свои идеи до музыкантов с помощью партитуры, хотя в некоторых случаях мелодии просто насвистывались. Бангальтер приводил в пример, что просвистел для Омара Хакима полностью его драм-н-бэйс-партию, а тот воспроизвёл её целиком для «Giorgio by Moroder». Поскольку дуэт стремился избежать использования семплов из распространённых библиотек, они записали новые с помощью профессиональных шумовиков из Warner Bros. Те воспроизвели звуки заполненного ресторана, поставив микрофоны рядом с группой людей, орудовавших вилками.

Композиция

Песня написана в ля-миноре, в размере 4/4 и в темпе 112 ударов в минуту. Зак Барон из «GQ» описал трек как «Мородер с запинкой рассказывает о своей молодости в немецких клубах под стук метронома». Обозреватель «Mixmag» отметил, как согласуется речь рассказчика с изменениями в аккомпанементе для создания драматического эффекта: «когда Мородер говорит, что ему нужен был щелчок, метрономная дорожка начинает основную линию ударных». В другом обзоре было отмечено, что «после того, как он говорит, что все зовут его Джорджо, трек превращается в арпеджированную синтезаторную мечту». Журнал Q обратил внимание на изменения композиции из «электро в чистое диско, в прекрасную оркестровку, в бурю электронных ударных» и превращение под конец в традиционный хаус. Мэттью Хортон из NME отметил, что в завершении песни оставшаяся басовая партия забавно кончается ничем. Также некоторые отметили сходство в структуре «Giorgio by Moroder» с песней «Supernature» Марка Серрона и «The Chase» самого Мородера.

Участники записи

• Daft Punk — синтезатор, клавишные
• Джорджо Мородер — вокал
• Пол Джексон-мл. — гитара
• Грег Лиз — педал-стил
• Крис Казуэлл — оркестровка, клавишные
• Натан Ист — бас-гитара
• Джеймс Генус — бас-гитара
• Джон «JR» Робинсон — ударные
• Омар Хаким — ударные
• Куинн — перкуссия

Чарты

Чарт (2013)	Высшая позиция
SNEP	54
Sverigetopplistan	57
UK Streaming (Official Streaming Chart)	13
Dance/Electronic Songs (Billboard)	22

Ссылки

• [musicbrainz.org/recording/cac27da9-20c5-4722-9a25-f2c26e2c04cf Giorgio by Moroder] на сайте MusicBrainz
• [soundcloud.com/giorgiomoroder/daft-punk-giorgio-by-moroder Giorgio by Moroder] на SoundCloud
• [soundcloud.com/giorgiomoroder/ram-deluxe-interview Получасовое интервью] Мородера на SoundCloud
• [www.azlyrics.com/lyrics/daftpunk/giorgiobymoroder.html Текст] на azlyrics.com

Отрывок, характеризующий Giorgio by Moroder

Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.