Эйхлер, Хансйорг

Хансйорг Эйхлер
нем. Hansjörg Eichler
Дата рождения:	1 апреля 1916(1916-04-01)
Место рождения:	Равенсбург
Дата смерти:	22 июня 1992(1992-06-22) (76 лет)
Место смерти:	Берлин
Страна:	Германия Германия, Австралия Австралия
Научная сфера:	ботаника

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «H.Eichler». [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=H.Eichler&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=2489-1 Персональная страница] на сайте IPNI Страница на Викивидах

Хансйорг Эйхлер (нем. Hansjörg Eichler, 1916—1992) — австралийский ботаник германского происхождения, специалист по аралиевым, парнолистниковым и лютиковым.

Биография

Хансйорг Эйхлер родился 1 апреля 1916 года в немецком городе Равенсбург. Эйхлер учился в Германии, сначала в Берлинском университете, а затем в Университете Галле. В 1936—1943 годах Эйхлер работал в Ботаническом музее Берлин-Далем. Затем он работал в Сельскохозяйственном институте кайзера Вильгельма в Вене и Гатерслебене. Хансйорг стал доктором естественных наук и переехал в Лейден, чтобы изучать образцы растений из гербария Лейденского университета. В 1955 году Эйхлер стал хранителем Государственного гербария Южной Австралии (AD). В 1973 году Эйхлер был назначен куратором Австралийского гербария (CANB) в Канберре. Хансйорг Эйхлер скончался 22 июня 1992 года во время поездки в Берлин.

Первый гербарий Эйхлера, в котором были собраны европейские образцы растений, был уничтожен 1 марта 1943 года. Большая часть из 12 тысяч образцов второго гербария, собранного Хансйоргом, из Германии, Венгрии, Дагестана, Крыма и Сицилии, в настоящее время хранится в Лейбнице (GAT) и Университете Галле-Виттенберг (HAL), некоторые образцы хранятся в Государственном гербарии Южной Австралии и Австралийском гербарии. Третий гербарий Эйхлера, собранный в Австралии, Новой Зеландии и Новой Гвинее, также хранится в Южной Австралии и Канберре.

Растения, названные в честь Х. Эйхлера

• Atriplex eichleri Aellen, 1965
• Bassia eichleri Ising, 1961 [syn. Sclerolaena holtiana (Ising) A.J.Scott, 1978]
• Chionogentias eichleri L.G.Adams, 1995 [syn. Gentianella eichleri (L.G.Adams) Glenny, 2004]
• Euphrasia eichleri W.R.Barker, 1982
• Gomphrena eichleri J.Palmer, 1998
• Haloragis eichleri Orchard, 1975
• Millotia eichleri P.S.Short, 1995
• Naravelia eichleri Tamura, 1986 [syn. Clematis menglaensis M.C.Chang, 1980]
• Picris eichleri Lack & S.Holzapfel, 1993
• Ptilotus eichlerianus Benl, 1970
• Ranunculus eichlerianus B.G.Briggs, 1960
• Tribulus eichlerianus K.L.Wilson, 1992
• Xanthosia eichleri J.M.Hart & Henwood, 1998
• Zygophyllum eichleri R.M.Barker, 1998 [syn. Roepera eichleri (R.M.Barker) Beier & Thulin, 2003]

Литература

• Orchard, A.E. A History of Systematic Botany in Australia // Флора Австралии = Flora of Australia. — 2. — 1999 —. — Vol. 1.

Отрывок, характеризующий Эйхлер, Хансйорг

На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.