Pak 97/38

7,5 cm PaK 97/38
Калибр, мм	75
Экземпляры	3712
Расчёт, чел.	6
Скорострельность, выстр/мин	10—14
Скорость возки по шоссе, км/ч	до 35
Высота линии огня, мм	?
Ствол
Длина ствола, мм/клб	2722/36,3 (без дульного тормоза)
Длина канала ствола, мм/клб	2587/34,5
Масса
Масса в походном положении, кг	1270
Масса в боевом положении, кг	1190
Габариты в походном положении
Длина, мм	4650
Ширина, мм	1850
Высота, мм	1050
Клиренс, мм	?
Углы обстрела
Угол ВН, град	от −6 до +18° (+25°?)
Угол ГН, град	60°

7,5 cm PaK 97/38 (7,5 cm Panzerjägerkanone 97/38) — немецкая противотанковая пушка периода Второй мировой войны, представляющее собой наложение качающейся части 75-мм французской пушки образца 1897 года на лафет немецкой противотанковой пушки Pak 38.

Описание конструкции

Орудие имело раздвижные станины, подрессоренный колёсный ход, металлические колёса с резиновыми шинами. Затвор поршневой, кранового типа. Ствол был оснащён мощным дульным тормозом.

История создания

В 1939 году в Польше и в 1940 году во Франции Германией было захвачено несколько тысяч 75-мм дивизионных пушек обр. 1897 г. фирмы «Шнейдер» (Schneider). Немцы приняли на вооружение эти орудия, присвоив польским пушкам индекс 7,5 cm F.K.97(p), французским пушкам — индекс 7,5 cm F.K.231(f). Между собой эти пушки существенно не различались, и первоначально немцы использовали их в оригинальном виде, как полевые орудия, преимущественно во второразрядных частях (впрочем, к середине войны большое количество этих орудий попало на фронт). В конце 1941 года командование вермахта осознало, что имеющиеся в его распоряжении противотанковые средства недостаточно эффективны против советских танков Т-34 и КВ. Логичным выходом из положения стало начало производства новой мощной противотанковой пушки Pak 40, но это орудие первоначально поступало в войска в небольших количествах, а армия требовала мощных противотанковых орудий немедленно.

В этой ситуации немецкие инженеры обратили внимание на трофейные орудия. Использование многочисленных французских трофеев выглядело очень заманчиво, но в оригинальном виде эти орудия были для борьбы с танками малопригодны. Основные проблемы были связаны с тем, что трофейное орудие имело устаревший однобрусный лафет без подрессоривания, ограничивающий угол горизонтального наведения в 6° и скорость возки до 10—12 км/ч. Кроме того, орудие имело относительно короткий ствол и низкую начальную скорость, и, соответственно, недостаточно высокую бронепробиваемость калиберным снарядом.

Выход был найден в наложении качающейся части трофейной пушки на лафет 50-мм противотанковой пушки Pak 38. Чтобы уменьшить силу отдачи, орудие оснастили мощным дульным тормозом. В качестве основного бронебойного боеприпаса был принят кумулятивный снаряд, пробиваемость которого не зависела от начальной скорости.

Производство

В 1942 году было сдано 2854 орудия, в 1943 году — ещё 858 шт.. Кроме этого, в 1943 году было сдано 160 шт. Pak 97/40. Остановка производства орудия была связана с принятием на вооружение новых мощных противотанковых пушек. Стоимость орудия составляла 9000 рейхсмарок.

Было развёрнуто массовое производство боеприпасов под данное орудие.

Производство снарядов для Pak 97/38, тыс. шт.
тип снаряда	1942	1943	1944	Итого
кумулятивные	929,4	1388,0	264,5	2581,9

Самоходные артиллерийские установки с Pak 97/38

В конце 1943 немцы в полевых условиях установили 10 пушек на шасси трофейного советского танка Т-26. Получившаяся противотанковая самоходная артиллерийская установка получила название 7,5 cm Pak 97/38(f) auf Pz.740(r). Новые САУ поступили на вооружение 3-й роты 563-го противотанкового дивизиона. Впрочем, их боевая служба продлилась недолго — 1 марта 1944 года они были заменены на САУ «Marder III».

Модификации

Помимо основного варианта, было выпущено 160 орудий 7,5 cm Pak 97/40, представляющих собой наложение ствола все той же французской пушки на лафет противотанковой пушки Pak 40 (лафеты оказались свободны после установки этих пушек на САУ Marder).

Оценка проекта

Pak 97/38 было достаточно неоднозначным орудием, имеющим как положительные качества, так и недостатки. К преимуществам орудия относилось:

• Низкая стоимость производства.
• Использование имевшихся в большом количестве трофейных осколочно-фугасных снарядов (только во Франции было захвачено 5,5 млн гранат к этим орудиям).
• Небольшие габариты и масса (близкие к 50-мм противотанковой пушке Pak 38), соответственно, высокая подвижность и лёгкость маскировки.
• Вполне удовлетворительная пробиваемость кумулятивного снаряда, позволяющая легко поражать наиболее массовый советский танк Т-34, а в борт — и тяжёлый КВ.

Недостатками орудия являлись:

• Низкая начальная скорость, и, следовательно, невысокая (порядка 500 м) прицельная дальность стрельбы, высокое рассеивание снарядов, трудности при прицеливании.
• Ориентация преимущественно на кумулятивные снаряды (впрочем, поскольку советские танки не имели противокумулятивных экранов, трудностей с их поражением не возникало).
• Низкая эффективность при стрельбе по лобовой броне тяжёлых танков.
• Очень сильная отдача орудия, особенно при стрельбе бронебойными снарядами.

Вынужденная ориентация орудия преимущественно на кумулятивный боеприпас (обычные бронебойные снаряды были менее эффективны из-за низкой начальной скорости, обусловленной небольшой длиной ствола; кроме того, при использовании этих боеприпасов сила отдачи принимала опасный для прочности орудия характер) существенно ограничивала эффективность орудия. В то время технология производства кумулятивных снарядов была отработана плохо, эти боеприпасы отличались значительным разбросом характеристик бронепробиваемости, что приводило к проблемам с поражением целей, имеющих толщину брони, близкую к пределу пробиваемости (главным образом, тяжёлых танков). Также общим недостатком кумулятивных снарядов является сильная зависимость бронепробиваемости от угла наклона брони — при угле встречи в 60° относительно нормали бронепробиваемость падает вдвое по сравнению с ударом снаряда о броню по нормали, что для данного орудия означало трудности с поражением Т-34 в верхнюю лобовую деталь. Низкая начальная скорость снарядов ограничивала максимальную дальность стрельбы, что увеличивало риск обнаружения и уничтожения орудия.

Несмотря на все проблемы, превращение старой дивизионной пушки в противотанковую можно считать очень интересным инженерным экспериментом, вполне себя оправдавшим, поскольку экономическая эффективность данного мероприятия не вызывает сомнений.

Боеприпасы и баллистические данные

Согласно имеющейся информации, калиберные трофейные польские бронебойные снаряды применялись в очень незначительных количествах. Относительно немецких калиберных бронебойных боеприпасов существует противоречивая информация — одни источники вообще отрицают их наличие, другие говорят о применении некоторого количества данных боеприпасов. Финская армия использовала два типа калиберных бронебойных снарядов, один из которых являлся старым французским.

По нормали кумулятивные снаряды пробивали до 90 мм брони, под углом 60° — до 75 мм.

Номенклатура боеприпасов
Тип	Обозначение	Вес снаряда, кг	Вес ВВ, г	Начальная скорость, м/с	Дальность табличная, м
Калиберные бронебойные снаряды
Бронебойный трофейный польский	7,5 cm K.Gr.Pz.(p)	6,8	?	570	1500
Кумулятивные снаряды
Кумулятивный	7,5 cm Gr.38/97Hl/A(f)	4,4	?	?	?
Кумулятивный	7,5 cm Gr.38/97Hl/B(f)	4,57	?	450	1500
Кумулятивный	7,5 cm Gr.15/38Hl/B(f)	4,4	?	?	?
Осколочно-фугасные снаряды
Осколочно-фугасный трофейный французский	7,5 cm Sprgr.233/1(f)	6,19	?	577	10 000
Осколочно-фугасный трофейный французский	7,5 cm Sprgr.230/1(f)	5,44	?	545	7600
Осколочно-фугасный трофейный французский	7,5 cm Sprgr.231/1(f)	5,44	?	557	7600
Осколочно-фугасный трофейный французский	7,5 cm Sprgr.236/1(f)	6,6	?	?	10 000

Таблица бронепробиваемости для Pak 97/38 (финские снаряды)
Французский калиберный бронебойный снаряд (финское название 75 pspkrv 59/66-ps), начальная скорость 570 м/с
Дальность, м	При угле встречи 60°, мм	При угле встречи 90°, мм
100	61	?
1000	58	?
Калиберный бронебойный снаряд (финское название 75 psa — Vj4), начальная скорость 590 м/с
Дальность, м	При угле встречи 60°, мм	При угле встречи 90°, мм
300	?	92
Методика измерения пробивной способности неизвестна. Следует помнить, что показатели бронепробиваемости могут заметно различаться при использовании различных партий снарядов и различной по технологии изготовления брони.

Страны-эксплуатанты

• Германия Германия — Первые орудия поступили на Восточный фронт летом 1942 года, но наиболее активно использовались в боевых действиях в 1943 году. В 1942 году было израсходовано 37 800 кумулятивных снарядов к этому орудию, в 1943 году — 371 600 кумулятивных снарядов. Орудие было воспринято в войсках неоднозначно, главным образом, по причине недостаточно высокой эффективности и чрезмерной отдачи, но применялось до конца войны. Большое количество фотографий подтверждает активное использование данного орудия в 1943—1944 годах. На 1 марта 1945 года в вермахте оставалось 122 орудий Pak 97/38 и F.K.231(f), из них на фронте — 14 шт.
• Венгрия Венгрия — в ноябре 1942 года 142 шт. были переданы Германией для 2-й венгерской армии
• Румыния Румыния — во время Второй мировой войны значительное количество получено из Германии.
• Финляндия Финляндия — в 1940 году финны купили во Франции 48 дивизионных пушек обр. 1897, но быстро разочаровались в их боевых качествах. В 1943 году было достигнуто соглашение с Германией о переделке финских пушек в Pak 97/38. В марте — июне 1943 года было переделано 46 орудий, которые активно использовались в ходе войны. В войну финны потеряли 7 орудий, оставшиеся 39 находились на вооружении финской армии до 1986 года.
• Болгария — в июле 1943 года немцы начали перевооружение болгарской армии. В соответствии с программой перевооружения (получившей условное название «план Барбара»), вместе с другим вооружением немцы поставили болгарской армии партию 75-мм противотанковых орудий Pak 97/38, которые были приняты на вооружение под наименованием 75-мм "Шнайдер". После 9 сентября 1944 года орудия перешли Болгарской Народной армии и использовались в боевых действиях 1944-1945 против немецких войск.

Литература

• А. Широкорад. Бог войны Третьего рейха. — М.: АСТ, 2002. — 576 с.: 32 л. ил. с. — ISBN 5-17-015302-3.
• А. Иванов. Артиллерия Германии во Второй мировой войне. — СПб.: Нева, 2003. — 64 с. — ISBN 5-7654-2634-4.
• А. Исаев. Антисуворов. Десять мифов Второй мировой. — М.: Эксмо, Яуза, 2004. — 416 с., ил. с. — ISBN 5-699-07634-4.
• М. Коломиец. Противотанковая артиллерия вермахта 1939—1945 гг. // Фронтовая иллюстрация. — 2006. — № 1.

Ссылки

• [www.jaegerplatoon.net/AT_GUNS2.htm Antitank Guns Part 2: 45 mm — 75 mm Guns] (англ.). Jaeger Platoon. [www.webcitation.org/65T7LpFfm Архивировано из первоисточника 15 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Pak 97/38

На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.