USS Oregon (BB-3)
«Орегон (BB-3)» (англ. USS Oregon (BB-3)) — был третьим броненосцем 1-го класса типа «Индиана» спроектированными и построенными для ВМФ США.
30 июня 1890 было одобрено строительство третьего корабля типа «Индиана». Контракт на строительство «Орегона» был заключен 19 ноября 1890 с компанией Union Iron Works в Сан-Франциско, Калифорния. Её киль был заложен ровно год спустя в 1891 году, спущен на воду 26 октября 1893. Бутылку о борт корабля разбила мисс Дейзи Эйнсворт. Введен в состав флота 26 июня 1896. 15 июля 1896 капитаном корабля стал Х. Л. Хоуисоном. «Орегон (BB-3)» получил прозвище «Бульдог военно-морского флота».
Напишите отзыв о статье "USS Oregon (BB-3)"
Литература
- Alden John D. American Steel Navy: A Photographic History of the U.S. Navy from the Introduction of the Steel Hull in 1883 to the Cruise of the Great White Fleet. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1989. — ISBN 978-0-87021-248-2.
- Conway's All the World's Fighting Ships, 1860–1905. — London: Conway Maritime Press, 1979. — ISBN 978-0-85177-133-5.
- Friedman Norman. U.S. Battleships, An Illustrated Design History. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — ISBN 978-0-87021-715-9.
- Steam, Steel & Shellfire: The Steam Warship 1815–1905. — London: Conway Maritime Press, 1992. — ISBN 978-0-85177-564-7.
- [www.archive.org/details/schleysantiago00graham Schley and Santiago: an historical account of the blockade and final destruction of the Spanish fleet under command of Admiral Pasquale Cervera, July 3, 1898]. — Texas: W.B. Conkey company, 1902.
- Philippine Declaration of Independence // [quod.lib.umich.edu/cgi/t/text/text-idx?c=philamer;iel=1;view=toc;idno=aab1246.0001.001 The laws of the first Philippine Republic (the laws of Malolos) 1898–1899]. — Ann Arbor: University of Michigan Library, 2005.. (English translation by Sulpicio Guevara)
- Hale John Richard. [www.gutenberg.org/etext/25088 Famous Sea Fights, From Salamis to Tsu-Shima]. — Boston: Little, Brown, & Company, 1911.
- American Battleships 1886–1923: Predreadnought Design and Construction. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1980. — ISBN 978-0-87021-524-7.
- Snyder Eugene E. Portland Potpourri. — Portland, Oregon: Binford & Mort, 1991. — P. 73–79. — ISBN 978-0-8323-0493-4.
- Sternlicht Sanford V. McKinley's Bulldog: the Battleship Oregon. — Chicago: Nelson-Hall, 1977. — ISBN 0-882-29263-3.
- Webber Bert. Battleship Oregon: Bulldog of the Navy: An Oregon Documentary. — Medford, Oregon: Webb Research Group, 1994. — ISBN 978-0-936738-79-6.
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий USS Oregon (BB-3)
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
