Авдеенко, Пётр Петрович

	Пётр Петрович Авдеенко
Дата рождения	25 декабря 1900 (7 января 1901)
Место рождения	деревня Коты, Черниговская губерния, ныне в черте города Чернигов, Украина
Дата смерти	27 января 1956 (55 лет)
Место смерти	Киев
Принадлежность	СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1919 — 1953 годы
Звание	<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение
Командовал	238-й стрелковый полк; 215-й запасной стрелковый полк; 635-й резервный стрелковый полк; 623-й стрелковый полк; 655-й стрелковый полк; 475-й стрелковый полк; 350-я стрелковая дивизия; 240-я стрелковая дивизия; 51-й стрелковый корпус; 24-й гвардейский стрелковый корпус; Тюменское пехотное училище
Сражения/войны	Гражданская война в России; Великая Отечественная война
	Пётр Петрович Авдеенко на Викискладе

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Авдеенко.

Пётр Петро́вич Авде́енко (25 декабря 1900 (7 января 1901), деревня Коты, Черниговская губерния, ныне в черте города Чернигов, Украина — 27 января 1956 года, Киев) — советский военный деятель, Генерал-майор (4 февраля 1943 года). Герой Советского Союза (29 октября 1943 года).

Начальная биография

Пётр Петрович Авдеенко родился 25 декабря 1900 (7 января 1901) в деревне Коты Черниговской губернии, вскоре вошедшей в состав города Чернигов.

После окончания церковно-приходской школы в 1913 году поступил в Черниговское ремесленное училище, во время каникул работал на электростанции в Чернигове подручным у слесаря.

Военная служба

Гражданская война

После окончания училища в марте 1919 года добровольно вступил в ряды РККА, после чего был направлен красноармейцем в 1-й Советский Черниговский пехотный полк. С февраля 1920 года служил красноармейцем в отдельной конно-горной батарее в составе 41-й стрелковой дивизии, с апреля того же года — красноармейцем в 42-м отдельном караульном батальоне при Черниговском губернском военном комиссариате, с сентября — в 1-м запасном полку и в отдельном телефонно-телеграфном дивизионе в Харькове, а с марта 1921 года — в 112-м отдельном батальоне войск ВЧК. Принимал участие в боевых действиях Западном и Юго-Западном фронтах, а также против бандформирований и повстанцев на территории Украины.

Межвоенное время

В апреле 1922 года Авдеенко был направлен на учёбу на 56-е Киевские пехотные курсы, вскоре преобразованные в 5-ю Киевскую пехотную школу, после окончания которой в 1924 году служил на должностях командира стрелкового взвода, командира учебного взвода полковой школы, начальника команды одногодичников, командира и политрука учебной роты в составе 135-го стрелкового полка (45-я стрелковая дивизия, Украинский военный округ).

В ноябре 1930 года был направлен на учёбу на стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава «Выстрел», после окончания которых в феврале 1931 года был направлен в 238-й стрелковый полк (80-я стрелковая дивизия, Сибирский военный округ), где исполнял должности командира батальона, помощника командира полка по строевой части и командира полка.

В 1938 году повторно закончил стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава «Выстрел», в том же году экстерном сдал экзамен за десять классов.

В 1939 году вступил в ряды ВКП(б). В октябре того же года был назначен на должность командира 215-го запасного стрелкового полка (Забайкальский военный округ), преобразованного вскоре в 635-й резервный стрелковый полк. Затем был назначен на должность командира 623-го стрелкового полка (225-я стрелковая дивизия, Забайкальский военный округ), в апреле 1941 года — на должность командира 655-го стрелкового полка, а 14 июня — на должность командира 475-го стрелкового полка (53-я стрелковая дивизия, Северо-Кавказский военный округ).

Великая Отечественная война

С началом войны в июле 53-я стрелковая дивизия была передислоцирована и включена в состав Западного фронта и 10 июля вступила в бой в составе 61-го стрелкового корпуса (13-я армия) в ходе Смоленского оборонительного сражения. Полк под командованием Авдеенко оборонял город Шклов, в районе которого попал в окружение, вышел из которого в районе Ельни.

25 сентября 1941 года Пётр Петрович Авдеенко был назначен на должность командира 350-й стрелковой дивизии (61-я армия), однако в марте 1942 года был освобождён от занимаемой должности «за бездеятельность», после чего состоял в распоряжении Военного совета Западного фронта. В мае 1942 года был назначен на должность заместителя командира, затем — на должность командира 240-й стрелковой дивизии.

В июне 1943 года был назначен на должность командира 51-го стрелкового корпуса, который принимал участие в Курской битве и битве за Днепр. В ночь на 26 сентября корпус форсировал Днепр севернее Киева и после отражения всех контратак противника к 1 октября наряду с другими подразделениями 38-й армии овладел плацдармом. В ходе дальнейшего наступления корпус прорвал укреплённую оборону противника, тем самым расширив плацдарм до 90 квадратных километров.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1943 года за мужество и героизм, проявленные при форсировании Днепра и удержании плацдарма, генерал-майору Петру Петровичу Авдеенко присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 1844).

Во время Киевской наступательной операции 51-й стрелковый корпус под командованием Авдеенко вёл успешные боевые действия на левом фланге вдоль Днепра, а затем действовал в ходе Житомирско-Бердичевской наступательной операции.

В мае 1944 года был назначен на должность командира 24-го гвардейского стрелкового корпуса, принимавшего участие в ходе Ясско-Кишинёвской и Дебреценской операций, а также при Тырец-Фуранского укреплённого района и преследовании противника в направлении Сигет (Румыния) — Хатван.

В ноябре 1944 года Пётр Петрович Авдеенко был отозван с фронта и направлен на учёбу в Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова.

Послевоенная карьера

После окончания академии Авдеенко в феврале 1946 года был назначен на должность начальника отдела комендантской службы — первого заместителя начальника управления Советской военной администрации провинции Мекленбург. С июня 1948 года находился в распоряжении управления кадров Сухопутных войск и в декабре того же года был назначен на должность начальника Тюменского пехотного училища, в декабре 1952 года — на должность начальника курсов командиров полков на стрелково-тактических курсах усовершенствования комсостава «Выстрел».

Генерал-майор Пётр Петрович Авдеенко в июне 1953 года вышел в отставку. Умер 27 января 1956 года в Киеве. Похоронен на Байковом кладбище.

Награды

Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза № 1844 (29.10.1943)
Два ордена Ленина (29.10.1943, 21.02.1945);
Три ордена Красного Знамени (08.04.1943, 03.11.1944, 1949);
Орден Суворова 2 степени (17.05.1944);
Орден Кутузова 2 степени (13.09.1944);
Медали.

Иностранные награды, в том числе:
- Военный крест (Чехословакия, 1939)

Память

В честь П. П. Авдеенко названа улица в Киеве, а в селе Ковпыта (Черниговский район, Черниговская область, Украина) на Аллее Героев установлен памятный стенд, посвящённый Герою.

Фильм

Колокола памяти (генерал Авдеенко П. П.)

[www.youtube.com/watch?v=Y8AvXx36hIw часть 1]
[www.youtube.com/watch?v=w8DGSrFwjqQ часть 2]
[www.youtube.com/watch?v=L7cTBmSJ9Sc часть 3]

Напишите отзыв о статье "Авдеенко, Пётр Петрович"

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 21—22. — ISBN 5-901679-08-3.
Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.

Ссылки

[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4444 Авдеенко, Пётр Петрович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Авдеенко, Пётр Петрович

Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.