Алая чума

Алая чума
The Scarlet Plague
Жанр:	роман
Автор:	Джек Лондон
Язык оригинала:	английский
Дата первой публикации:	1912
Текст произведения в Викитеке

«Алая чума» (англ. The Scarlet Plague) — роман Джека Лондона, впервые изданный в The London Magazine в 1912 году, отдельным изданием вышло в 1915 (изд. Макмиллан, Нью-Йорк). Книга повествует о катастрофе, вызванной эпидемией так называемой «Алой чумы», которая приводит к уничтожению всего человечества. В живых остаются лишь небольшие группы людей, которые предоставлены сами себе; в соответствии с доминирующими представлениями тех лет, остатки человечества впадают в «новое варварство».

Сюжет

Действие происходит около 2073 года, через 60 лет после того, как внезапная эпидемия почти полностью уничтожила человечество. На побережье в районе Сан-Франциско старик, который ещё застал мир до катастрофы, рассказывает о ней своим трём внукам (Эдвин, Хоу-Хоу и Заячья Губа)

Когда мир поразила «алая чума», старику (которого звали Джеймс Смит) было 27 лет, и он был профессором английской литературы в Беркли. К этому времени миром управлял Совет Магнатов, а социальное расслоение общества значительно усилилось. На протяжении XX века миру не раз угрожали эпидемии новых вирусов, но все их удалось побороть. Однако новая болезнь, вспыхнувшая в 2013 году, в краткие сроки уничтожила население Земли, и лекарство от неё изобрести не успели. Люди тысячами гибли прямо на улицах, заражая друг друга, очень скоро перестал действовать транспорт, отключилось электричество, новости из других стран не поступали.

Смит с группой из примерно 400 человек укрылся в здании химического факультета, однако некоторые из укрывшихся оказались заражены, и вскоре группа (47 человек) покинула убежище. Через несколько дней от болезни и из-за перестрелок с вооружёнными бандами погибли все, кроме Смита. Он скитался три года на шотландском пони(которого разыскал профессор Фермид), не видя никого из людей, а затем встретил человека по прозвищу Шофёр с женой Вестой, над которой тот издевался, и детьми. Не поладив с жестоким Шофёром, Смит через некоторое время обнаружил небольшое племя, к которому он примкнул, взяв в жёны одну из женщин.

Сейчас, по прошествии 60 лет, в окрестностях Сан-Франциско существовало лишь пять племен (Шофера, Санта-Росса, Юта, Лос-Анжелитов и Кармелов).

Постепенно численность людей начала увеличиваться, хотя в целом, по мнению Смита, на Земле осталось лишь 350—400 человек. Потомки выживших ведут первобытный образ жизни, питаясь за счёт охоты; они утратили навык чтения, а их язык сильно упростился. Однако старик уверен, что со временем люди вновь заселят Землю и воссоздадут цивилизацию, которая, однако, через какое-то время снова будет уничтожена.

Ссылки

• [wasteland.ag.ru/other/bookshelf.shtml Небольшая рецензия на книгу «Алая чума» на сайте по постапокалиптическим играм]

Отрывок, характеризующий Алая чума

Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.