Антиох VIII Грип
| Антиох VIII Грип Αντίοχος Γρυπός<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Монета Антиоха VIII. На реверсе изображён Зевс на троне с Никой в руках, а также греческая надпись ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΑΝΤΙΟΧΟΥ ΦΙΛΟΜΗΤΟΡΟΣ («царь Антиох Филометор»)</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 125 — 96 до н. э. | ||
| Соправители: | Александр II Забина (125 — 123 до н. э.), Клеопатра Тея (125 — 121 до н. э.), Антиох IX Кизикский (114 — 96 до н. э.) | |
| Предшественник: | Селевк V Филометор | |
| Преемник: | Селевк VI Епифан Никатор | |
| Смерть: | 96 до н. э. | |
| Отец: | Деметрий II Никатор | |
| Мать: | Клеопатра Тея | |
| Супруга: | Клеопатра VI (Трифаена) | |
| Дети: | 1. Селевк VI Эпифан, 2. Антиох XI Филадельф, 3. Филипп I Филадельф, 4. Деметрий III Эвкер 5. Антиох XII Дионис 6. Лаодика VII Тея | |
Антио́х VIII Епифан Филометор Каллиник (Грип) (ум. 96 до н. э.) — царь Сирии (c 125 до н. э.) из династии Селевкидов[1]. Сын Деметрия II Никатора и Клеопатры Теи, брат Селевка V Филометора, двоюродный (и одновременно сводный[2]) брат Антиоха IX Кизикского. Прозвище «Грип» означает «горбоносый», также имел прозвище «Филометор» («любящий мать»).
Антиох (либо его двоюродный брат Антиох IX Кизикский), возможно, был коронован своей матерью Клеопатрой Теей после смерти Антиоха VII Сидета под именем Антиох Эпифан, и недолго находился у власти до возвращения Деметрия II на престол в 129 году до н. э. Антиох Эпифан (о его существовании известно из найденных монет) был свергнут с престола (но не убит), когда Деметрий II второй раз занял престол.
Антиох был коронован в подростковом возрасте после убийства Клеопатрой Теей его старшего брата Селевка V, правившего вместе с ней. После победы в 123 году до н. э. над узурпатором Александром II Забиной Клеопатра Тея в 121 году до н. э. пыталась убить Антиоха, преподнеся ему отравленное вино, которое подозрительный Антиох насильно заставил выпить саму Клеопатру Тею, после чего она умерла. Эта история могла быть инспирирована тем фактом, что Антиох интересовался токсикологией. Некоторые из сочинений о ядовитых травах, автором которых считается лично Антиох, цитировались известным римским врачом Галеном Клавдием.
С этого времени в стране наступило несколько лет спокойствия. Государство Селевкидов уже не было той мощной державой, какой оно было ранее, и занимало небольшую территорию, ограниченную с севера горами Тавра, с востока — рекой Евфрат, а в юга — Палестиной (где в 142 году до н. э. хасмонеи добились независимости от Селевкидов). Никто не собирался возвращать бывший территории, страна была истощена постоянными войнами и грабежами. Антиох известен своими роскошными банкетами, приводившими к дополнительным расходам для небогатой казны.
В 124 году до н. э. Антиох женился на принцессе Трифаене из рода Птолемеев (см. также Клеопатра VI).
В 116 году до н. э. его двоюродный брат Антиох IX Кизикский вернулся из ссылки и начал гражданскую войну за трон. Супруга Антиоха IX Клеопатра была сестрой Трифаены. Когда Антиох разбил брата и захватил Клеопатру в плен, то по приказу Трифаены она в 112 году до н. э. была убита в храме Дафны около Антиохии. Когда Антиох IX одержал победу и захватил Трифаену, то он убил её из мести около 111 года до н. э. После оба брата разделили Сирию между собой и правили раздельно: Антиох IX в Келесирии и Финикии, а его брат управлял остальной территорией. В 105 году до н. э. началась новая распря между ними, продолжавшаяся до 96 года до н. э. В этом году Антиох был убит своим советником Гераклеоном.
Пятеро сыновей Антиоха (Селевк VI Эпифан, Антиох XI Филадельф, Филипп I Филадельф, Деметрий III Эвкер и Антиох XII Дионис) позже становились царями в государстве Селевкидов и участвовали в гражданской войне, что стало одной из причин прекращения династии. Дочь Антиоха Лаодика VII Тея вышла замуж за царя Коммагены Митридата I Каллиника при заключении мира между Коммагеном и Селевкидами. Их сын стал царём Коммагены под именем Антиоха I Теоса.
Напишите отзыв о статье "Антиох VIII Грип"
Примечания
- ↑ Антиох, цари Сирии // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Антиох VIII и Антиох IX были одновременно сводными братьями (их мать Клеопатра Тея сначала вышла замуж за Деметрия II, потом за Антиоха VII) и двоюродными братьями (их отцы, соответственно, Деметрий II и Антиох VII были родными братьями).
Источники
- [www.historyofmacedonia.org/AncientMacedonia/Seleucidae.html George Rawlinson M.A. History of the Syrian Kingdom of the Seleucidae]
- [quod.lib.umich.edu/m/moa/ACL3129.0001.001/214?rgn=full+text;view=image Антиох VIII Грип] (англ.). — в Smith's Dictionary of Greek and Roman Biography and Mythology.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Антиох VIII Грип
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
