Афонсу II

Афонсу II Толстый Afonso II o Gordo<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Король Португалии и Алгарви
26 марта 1212 — 25 марта 1223
Предшественник:	Саншу I
Преемник:	Саншу II
Рождение:	23 апреля 1185(1185-04-23) Коимбра, Португалия
Смерть:	25 марта 1223(1223-03-25) (37 лет) Коимбра, Португалия
Место погребения:	монастырь Алкобаса, Лейрия, Португалия
Род:	Бургундская династия (Португалия)
Отец:	Саншу I
Мать:	Дульсинея Беренгер
Супруга:	Уррака Кастильская
Дети:	Саншу II, Афонсу III, Леонор, Фернандо, Висенте

Афонсу II Толстый (порт. Afonso II O Gordo; 23 апреля 1185, Коимбра — 25 марта 1223, Коимбра) — третий король Португалии с 1212 года, сын короля Саншу I и его супруги, Дульсы Барселонской, принцессы Арагона.

Афонсу родился в Коимбре 23 апреля 1185 года. Вступил на престол в 1212 году.

У Афонсу II был несколько иной, нежели у его предшественников, подход к управлению государством. Саншу I, его отца, и Афонсу I, его деда, наиболее интересовали военные походы как против соседней Кастилии, так и против мавров на юге. Афонсу II не поддерживал эту политику расширения территории и сумел добиться мира с Кастилией в период своего правления. Несмотря на это, некоторые города, такие как Алкасер-ду-Сал в 1217 году, были отвоёваны у мавров по инициативе знати.

Первые годы его правления были отмечены внутренними разногласиями между Афонсу II и его братьями и сёстрами. Король сумел сохранить португальские границы, только изгнав и объявив вне закона своих родственников.

Поскольку военные походы не были приоритетом государственной политики, у Афонсу II была возможность основать государственный аппарат и централизовать власть в собственных руках. Он разработал первый письменный свод португальских законов. В основном они касались частной собственности, гражданского правосудия и денежного обращения. Афонсу II также направил послов в европейские королевства вне Пиренейского полуострова и установил с большинством из них торговые отношения.

Другие реформы включали тонкий вопрос отношений с Папой. Его дед, Афонсу I, чтобы получить признание независимости Португалии Папским престолом, предоставил Церкви непомерные привилегии. Последние, в конечном итоге, привели к образованию государства в государстве. С позиций Португалии, как прочно установленного независимого королевства, Афонсу II приложил усилия для ослабления власти духовенства и перенаправления огромных доходов Католической церкви на нужды государства. Эти действия привели к серьёзному дипломатическому конфликту между Папой и Португалией. После отлучения Папой Гонорием III от церкви за дерзость, Афонсу II пообещал церкви возмещения долгов, но умер в 1223 году в Коимбре, не успев предпринять никаких шагов к исполнению данного обещания.

Потомки Афонсу

• От жены, принцессы Урраки Кастильской (1186—1220)
  • Саншу II, король Португалии (1207—1248)
  • Афонсу III, король Португалии (1210—1279)
  • Леонор, принцесса Португалии (1211—1231), вышла замуж за Датского короля Вальдемара III
  • Фернандо, принц Португалии (1217—1246), Лорд Серпа
  • Висенте (1219)

Предшественник: Саншу I

Король Португалии 1212—1223

Преемник: Саншу II

Отрывок, характеризующий Афонсу II

Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.