Фернанду I
| Фернанду I Прекрасный Fernando I "o Formoso"<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 18 января 1367 — 22 октября 1383, | |||
| Предшественник: | Педру I Справедливый | ||
| Преемник: | Беатрис | ||
| Рождение: | 31 октября 1345 Коимбра, Португалия | ||
| Смерть: | 22 октября 1383 (37 лет) Лиссабон, Португалия | ||
| Род: | Бургундская династия (Португалия) | ||
Д. (Дом) Фернанду I (порт. Fernando I de Portugal; 31 октября 1345, Коимбра — 22 октября 1383, Лиссабон) — девятый король Португалии с 1367 года. Единственный выживший законный сын короля Педру I и его первой супруги Констансы Кастильской, принцессы Вильены, леди Эскалоны и герцогини Пеньяфьель. Получил прозвания: Прекрасный (порт. O Formoso, за физическую красоту, зафиксированную многими источниками), Неразумный (порт. O Inconsciente ) или Непостоянный (порт. O Inconstante , за непродуманную внешнюю политику, приведщую к трем войнам с соседней Кастилией). Последний представитель старшей ветви Бургундской династии.
Содержание
Правление
Начало правления Фернанду было омрачено неудачами во внешней политике. После гибели в 1369 году короля Кастилии Педро I Жестокого, не оставившего законных наследников, Фернанду объявил себя наследником трона, так как по линии своей матери приходился праправнуком королю Фернандо III. Претензии португальского короля поддержали несколько крупных городов и часть феодальной знати Галисии, он заключил союз с другим претендентом — английским принцем крови Джоном Гонтом, герцогом Ланкастером, женатом на дочери убитого короля Педро и королём Наварры Карлом II Злым. Согласно союзному плану англичанин получал кастильский трон, король Наварры кастильские области Гипускоа и Алава, португальцы Галисию.
Планы союзников нарушил Энрике Трастамара, бастард Касильский, внебрачный сын короля Альфонса XI, брат Педро I. Энергичный Энрике, коронованный кастильской короной ещё в 1366 году восставшими баронами, выиграл Первую войну за Кастильское наследство 1369—1371 годов без больших проблем. Португальцы предприняли две неудачные военные кампании на кастильских границах, а в 1371 году Энрике прибег к посредничеству папы Григория XI, потребовавшего прекращения войны между христианскими государями. Согласно условиям мира Фернанду признал Энрике II правителем Кастилии и объявил о скреплении союза помолвкой с его дочерью Элеонорой.
Решение короля Фернанду в 1372 году расторгнуть помолвку с кастильской принцессой и его женитьба на Леонор Теллеш вызвало эскалацию конфликта, вылившегося во Вторую войну за Кастильское наследство (1373 год). Фернанду возобновил военные союзы 1369 года, но реакция Энрике была молниеносной, стесненный кастильской армией Карл Злой пообещал вывести гарнизоны из занятых им крепостей и закрыть свою территорию для прохода английских войск, получив в награду за мир руку отвергнутой Фернанду принцессы Элеоноры для своего старшего сына. Без поддержки англичан Фернанду был разбит, кастильцы вторглись в Португалию и осадили Лиссабон. Военные неудачи и внутренняя оппозиция дворян не желавших видеть на троне разведенную женщину заставили Фернанду подписать унизительный мир.
Семья
Фернанду пленённый красотой жены португальского дворянина Лорензо де Куньи Леоноры Теллеш де Менезеш выхлопотал ей развод и сам тайно женился на ней 5 мая 1372 года в монастыре (порт. Leça do Balio) недалеко от Матозиньюш(в результате, согласно красивой легенде, высланный в Кастилию де Куньи, добавил к своему родовому гербу золочённые рога[1]).
Особенностью этого брака являлось то, что женившись на Леоноре Теллеш, Фернанду отказался от брака с кастильской принцессой Элеонорой Арагонской (дочерью короля Энрике II), что повлияло на напряжённость отношения с Кастилией и на заключённый незадолго до этого военный альянс. Возможно именно поэтому, несмотря на то, что новая королева была очень умна, старалась привлечь к себе народ лаской и щедростью, большинство португальцев всегда относилось к ней с неприязнью. Не исключено, что причина этой неприязни подданных была в другом; в начале XX века русский историк Пётр Конский на страницах Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона написал про супругу Фернанду I следующее:Впрочем, согласно «ЭСБЕ», подданные не жаловали любовью и самого короля:«Избалованная пустая кокетка, Элеонора, сделавшись королевой, вела развратный образ жизни»[2]
«Изнеженный и вероломный, Фернанду не пользовался народным расположением»[3].
От брака родилась единственная дочь Беатриса, которую позднее Фернанду I выдал замуж за кастильского короля, чтобы наладить отношения с Кастилией, отчасти испорченные им самим[3].
Так как после своей смерти Фернанду не оставил наследников, на нём прервалась прямая ветвь Бургундской династии. После его смерти началось португальское междуцарствие.
Дети
- Беатрис (1373-после 1412), королева Испании, жена Хуана I Кастильского;
- Педру (1375—1380);
- Афонсу (19-23 июля 1382)
От своей сводной сестры Беатрис:
- Изабелла (1364—1395), дама де Визеу, графиня Норения.
См. также
Напишите отзыв о статье "Фернанду I"
Примечания
- ↑ [www.igrejabranca.ru/articles/leo_telles.htm Леонор Теллеш де Менезеш] (рус.). [www.igrejabranca.ru/ Игрежабранка: Португалия близко]. Проверено 19 мая 2010. [www.webcitation.org/67CvnzUGQ Архивировано из первоисточника 26 апреля 2012].
- ↑ Конский П. А. Элеонора, королева португальская // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907..
- ↑ 1 2 Фердинанд I, португальский король // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Фернанду I
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
