Барани, Роберт

Роберт Барани
венг. Róbert Bárány
Место рождения:	Рехниц, Австро-Венгрия, ныне Рехниц, Бургерланд, Австрия
Место смерти:	Уппсала, Швеция
Научная сфера:	Оториноларингология
Место работы:	Уппсальский университет
Альма-матер:	Венский университет
Известен как:	исследователь вестибулярного аппарата
Награды и премии:	Нобелевская премия по физиологии и медицине, (1914)

Ро́берт Ба́рани (собственно Барань, венг. Róbert Bárány; 22 апреля 1876, Рехниц, Австро-Венгерская империя — 8 апреля 1936, Уппсала, Швеция) — австрийский оториноларинголог венгерского происхождения. Лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине в 1914 году.

Биография

Родился старшим из шестерых детей в семье управляющего имением и впоследствии (после переезда в Вену) банковского служащего Игнаца Барани (Ignácz Bárány) из венгерской Варпалоты и Марии Хок (Marie Hock, р. 1853), дочери пражского историка и журналиста, приверженца движения еврейского просвещения Шимона Хока (1815—1892) и Йоханны Брандейс (р. 1820). В результате перенесённого в детстве костного туберкулёза остался хромым, но также развил интерес к медицине.

Обучался в медицинской школе Венского университета, в 1900 году получил учёную степень доктора медицины (его диссертация была посвящена явлению ритмического нистагма). Для исследования использовал созданный им механизм, называемый ныне креслом Барани.

Роберт Барани работал хирургом в австрийской армии, и был взят в плен российской армией. Когда в 1914 году, за его исследования вестибулярного аппарата, ему была присуждена Нобелевская премия, Роберт Барани содержался в лагере военнопленных. В 1916 году, после ходатайства Международного Красного Креста, он был освобождён и смог получить эту награду. С 1917 года и до своей смерти в 1936 году он работал профессором факультета отоларингологии Уппсальского университета.

Сыновья Роберта Барани (от брака с Идой Бергер, с 1909 года) стали известными учёными — шведский офтальмолог и физиолог Эрнст Барани (швед. Ernst H. Barany, 1910—1991) и шведский гастроэнтеролог Франц Р. Барани (р. 1914); дочь — американский психиатр и психоаналитик Ингрид Барани Гиффорд (англ. Ingrid Barany Gifford, 1918—2003).

Изображен на почтовых марках Швеции 1974 года, Австрии 1976 года и Венгрии 1988 года.

Ссылки

• [nobelprize.org/nobel_prizes/medicine/laureates/1914/barany-bio.html Биография Роберта Барани на сайте Нобелевского комитета]

Отрывок, характеризующий Барани, Роберт

– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.