Баур, Ганс

Ганс Баур
нем. Hans Baur
Дата рождения	19 июня 1897(1897-06-19)
Место рождения	Ампфинг, Бавария
Дата смерти	17 марта 1993(1993-03-17) (95 лет)
Место смерти	Мюнхен
Принадлежность	Германская империя Веймарская республика Третий рейх
Род войск	Люфтваффе
Годы службы	1915—1921, 1933—1945
Звание	обер-лейтенант (1921) группенфюрер СС генерал-лейтенант полиции (24.02.1945)
Часть	1-я баварская эскадрилья
Награды и премии
Связи	C 1932 личный пилот Гитлера

Ганс Баур (нем. Johann "Hans" Peter Baur; 19 июня 1897, Ампфинг, Бавария, — 17 февраля 1993, Хершинг-ам-Аммерзее) — личный пилот Адольфа Гитлера, группенфюрер СС, генерал-лейтенант полиции.

Биография

Иоганн (Ганс) Петер Баур родился в Ампфинге, Бавария в семье почтового чиновника. Среднее образование получил в одной из мюнхенских гимназий (Erasmus-Grasser-Gymnasium). В 1915 году вступил добровольцем в имперские военно-воздушные силы Германии. В сражениях Первой мировой войны сбил девять вражеских самолётов. В 1918 году получил звание лейтенанта.

После подписания Германией Версальского мира в 1919 году Баур был зачислен в один из добровольческих полувоенных корпусов под командованием Ф. К. фон Эппа. Далее в период с 1921 по 1923 годы работал пилотом сначала в Bayrische Luftlloyd, затем в Junkers Luftverkehr. В мае 1926 года стал одним из шести первых пилотов компании Lufthansa. Тогда же вступил в НСДАП (билет № 48 113).

В 1932 году по рекомендации Генриха Гиммлера и Рудольфа Гесса Ганс Баур был назначен личным пилотом фюрера, а в 1934 году также возглавил правительственную эскадрилью, которая подчинялась непосредственно руководству НСДАП и имперскому правительству. В частности, в 1939 году пилотировал самолёт, доставивший в Москву на переговоры имперского министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа.

Лётчик пользовался расположением Гитлера и сопровождал его во всех поездках. Последний раз полёт с Гитлером совершил в декабре 1944 года при переносе ставки из Растенбурга в Берлин (после этого Гитлер самолётами больше не летал). В начале 1945 года проводил испытания новейшего самолёта Ju.290. В апреле-мае 1945 года во время боёв в Берлине Ганс Баур постоянно находился в бункере фюрера при Имперской канцелярии. После самоубийства Гитлера он попытался прорваться на Запад, но 2 мая был взят в плен советскими войсками и вывезен в Москву.

Суд

В течение пяти следующих лет Баур содержался в Бутырской тюрьме. Затем 31 мая 1950 года военный трибунал войск МВД Московского округа приговорил его к 25 годам заключения в лагерях. Был направлен в лагерь военнопленных № 388 в Сталиногорске, работал на шахте № 26. Однако уже 8 октября 1955 года Баур был передан властям ФРГ в числе неамнистированных преступников.

В 1971 году он написал мемуары «С властью между небом и землёй» (нем. Mit Mächtigen zwischen Himmel und Erde). Скончался Ганс Баур в 1993 году.

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_b/baur.html Ганс Баур в энциклопедии «Хронос»]

Отрывок, характеризующий Баур, Ганс

Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.
– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.


Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.