Богиев, Вадим Иосифович

Вадим Богиев
Личная информация
Пол	мужской
Полное имя	Вадим Иосифович Богиев
Гражданство
Дата рождения	27 декабря 1970(1970-12-27) (53 года)
Место рождения	Цхинвал, Южная Осетия
Тренеры	Санакоев Тимур, Маргиев Анатолий Хазбиевич, Наниев Олег Владимирович
Рост	170 см
Вес	68 кг
Награды и медали Вольная борьба (мужчины) Олимпийские игры Золото Атланта 1996 до 68 кг Чемпионаты мира Серебро Торонто 1993 до 68 кг Чемпионаты Европы Золото Рим 1994 до 68 кг Золото Фрибур 1995 до 68 кг Золото Будапешт 1996 до 68 кг Кубок мира Золото Москва 1992 до 68 кг Государственные награды

Вади́м Ио́сифович Бо́гиев (осет. Богъиты Иосифы фырт Вадим; род. 27 декабря 1970 года в городе Цхинвал, Южная Осетия) — российский борец, чемпион Олимпийских игр в Атланте. Заслуженный мастер спорта по вольной борьбе (1996).

Биография

Родился 27 декабря 1970 года в городе Цхинвал, Южная Осетия в осетинской семье. Окончил цхинвальскую школу №6. Борьбой начал заниматься с 10 лет, первым тренером был Тимур Санакоев, который обучил Вадима всем азам вольной борьбы. В последующие годы он тренировался у Маргиева Анатолия Хазбиевича. После победы на Олимпиаде в Атланте Вадим решил оставить большой спорт в возрасте 26 лет. Женат, воспитывает пятерых детей: три сына и две дочери.

Спортивные достижения

• Олимпийский чемпион (1996)
• Трёхкратный чемпион Европы (1994, 1995, 1996)
• Обладатель кубка мира в Москве (1992)
• Чемпион России в Москве (1993)
• Двукратный победитель турнира серии Гран-при «Иван Ярыгин»
• Чемпион мира среди молодёжи в Улан-Баторе (1989)
• Победитель первенства мира среди юношей в Австрии (1988)
• Чемпион Европы среди молодежи в Польше (1988)
• Победитель молодежного первенства СССР (1988)

Награды и звания

• Орден Дружбы (6 января 1997 года) — за заслуги перед государством и высокие спортивные достижения на XXVI летних Олимпийских играх 1996 года

Ссылки

• [ossetians.com/rus/news.php?newsid=440 Богиев Вадим]
• [wrestrus.ru/page/users/665 Биография на wrestrus.ru]

Отрывок, характеризующий Богиев, Вадим Иосифович

– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.