Бременские музыканты (мультфильм)

Бременские музыканты
Фрагмент
Тип мультфильма	рисованный
Жанр	мюзикл
Сиквелы	«По следам бременских музыкантов»
Режиссёр	Инесса Ковалевская
На основе	Братья Гримм
Автор сценария	Юрий Энтин, Василий Ливанов
Художник-постановщик	Макс Жеребчевский
Роли озвучивали	Эльмира Жерздева, Олег Анофриев, Анатолий Горохов
Композитор	Геннадий Гладков
Мультипликаторы	О. Сафронов, Эльвира Маслова, Виолетта Колесникова, Виталий Бобров, Александр Давыдов, Леонид Носырев, Анатолий Петров, Виктор Шевков, Татьяна Померанцева, Анатолий Солин, Галина Баринова, Игорь Подгорский, Яна Вольская, Марина Восканьянц
Оператор	Елена Петрова
Звукооператор	Виктор Бабушкин
Студия	«Союзмультфильм»
Страна	СССР СССР
Длительность	21 мин. 36 сек.
Премьера	1969
IMDb	ID 0211281
Аниматор.ру	[www.animator.ru/db/?p=show_film&fid=2273 ID 2273]

«Бременские музыканты» — советский рисованный мультфильм 1969 года, музыкальная фантазия на темы одноимённой сказки братьев Гримм, ставшая популярной в СССР благодаря музыке, написанной Геннадием Гладковым с элементами рок-н-ролла. Параллельно с выходом мультфильма была выпущена версия на грампластинках, общий тираж которых за два года достиг 28 млн.

Олег Анофриев озвучил и спел песни практически всех героев мультфильма, кроме Принцессы и Осла.

Четыре года спустя было создано продолжение мультфильма под названием «По следам бременских музыкантов» (1973), а в 2000 году — «Новые бременские».

Сюжет

Молодой Трубадур и его друзья — Осёл, Пёс, Кот и Петух — приезжают к королевскому замку на выступление. В конце выступления юноша, увидев близко Принцессу, сразу влюбляется в неё, но на номере «Пирамида» артисты терпят неудачу, и отец Принцессы — Король — невежливо выгоняет артистов со двора замка. По дороге путники натыкаются на хижину разбойников и Атаманши, которые задумали нападение на королевский кортеж. Прогнав, а вернее, напугав бандитов, друзья занимают хижину, и в их головах рождается план. Утром они переодеваются бандитами и, похитив Короля, оставляют его в лесу, привязанным к дереву.

Тем временем в лесу слышится песня Трубадура о его несчастной любви. Король молит его о помощи. Юноша вбегает в хижину разбойников и вместе с друзьями устраивает там погром, имитируя сражение. Благодарный Король приводит Трубадура во дворец и воссоединяет с Принцессой. Увы, зверям — друзьям Трубадура — входа в замок нет. Всю ночь во дворце празднество, но Осёл, Пёс, Кот и Петух, остаются под окнами. С утра они ещё пытаются позвать Трубадура, но потом смиряются и, грустные, уезжают от замка.

Но из замка, пока все спят, выскальзывают Трубадур и Принцесса. Они догоняют друзей, и все вместе они уезжают к новым приключениям.

Создатели

• Авторы сценария: Василий Ливанов, Юрий Энтин
• Стихи: Юрия Энтина
• Режиссёр: Инесса Ковалевская
• Художник-постановщик: Макс Жеребчевский
• Ассистент художника: Светлана Скребнева
• Композитор: Геннадий Гладков
• Звукорежиссёр: Виктор Бабушкин
• Оператор: Елена Петрова
• Ассистенты: Е. Новосельская, Светлана Кащеева, Т. Митителло
• Редактор: Аркадий Снесарев
• Монтажёр: Елена Тертычная
• Художники-мультипликаторы: О. Сафронов, Эльвира Маслова, Виолетта Колесникова, Виталий Бобров, Александр Давыдов, Леонид Носырев, Анатолий Петров, Виктор Шевков, Татьяна Померанцева, Анатолий Солин, Галина Баринова, Игорь Подгорский, Яна Вольская, Марина Восканьянц
• Художники: Сергей Маракасов, Ирина Светлица
• Директор картины: А. Зорина
• Поют:

Эльмира Жерздева — принцесса

Олег Анофриев — разбойники, охрана, Трубадур, Атаманша

Анатолий Горохов — Петух, Кот, Осёл, Пёс, охрана

Геннадий Гладков — Король (произносит слова «Большой секрет!» в песне охранников).

Отбор актёров

Для озвучивания мюзикла специально подобрали целую «команду» артистов. Олегу Анофриеву сперва отвели только роль Трубадура. Петь за Атаманшу пригласили Зиновия Гердта, за Принцессу — солистку квартета «Аккорд» Зою Харабадзе, за Осла — Олега Янковского, за Пса — Юрия Никулина, за Кота — Андрея Миронова, за Короля — Георгия Вицина. Фонограмму должны были записывать на студии «Мелодия», которая была постоянно занята, поэтому запись назначили на двенадцать ночи. Однако к назначенному часу пришёл лишь один Анофриев с заявлением, что записываться не может, потому что он заболел и у него температура в 39 градусов. После чего позвонил Гердт и сказал, что не рассчитал где-то на вечеринке и изрядно выпил, поэтому попросил перенести запись. Никулин и Вицин не пришли по одинаковой причине — несогласованное расписание съёмок. По разным причинам не смогли прийти Харабадзе, Миронов и Янковский. В итоге Анофриев ради пробы спел почти за всех.

Анофриев пытался спеть и за Принцессу, но потерпел неудачу, потому что её партия была написана для лирико-колоратурного сопрано. В результате в ту же ночь пришлось в срочном порядке вызывать вокалистку Эльмиру Жерздеву, которая была однокурсницей Геннадия Гладкова по Гнесинскому училищу. Осла озвучил друг Энтина, поэт Анатолий Горохов — автор текстов к известным песням «Королева красоты» и «Наша служба и опасна, и трудна».

Персонажи

Принцесса и Трубадур первоначально выглядели совсем иначе, чем на экране. Их первые наброски сделал художник-постановщик Макс Жеребчевский. Трубадур у него был изображён в колпаке, как скоморох, что Инессе Ковалевской не понравилось. Но потом ей в руки попал журнал иностранной моды из закрытой библиотеки Госкино, где она увидела мальчика-блондина с причёской под «The Beatles» и втиснутого в узкие джинсы. Окончательный облик Принцессы, по одной версии, Василий Ливанов срисовал с жены Юрия Энтина Марины (по словам самого Энтина, красное мини-платье Принцессы было свадебным платьем Марины). По другой версии — Ковалевская в том же журнале иностранной моды увидела фотографию девочки в соответствующем мини-платье, а её причёску с забавными хвостами, торчащими в разные стороны, предложила ассистент художника-постановщика Светлана Скребнёва.

Лесные разбойники были выполнены под популярную в кино троицу — Трус, Балбес и Бывалый, в исполнении артистов Георгия Вицина, Юрия Никулина и Евгения Моргунова соответственно.

В короле можно узнать Эраста Гарина, неоднократно исполнявшего королей в других фильмах-сказках («Золушка», «Обыкновенное чудо», «Каин XVIII», «Полчаса на чудеса»). Имела свой прототип также и Атаманша. Ею была балерина из Театра оперетты Тамара Вишнёва, жена режиссёра Вячеслава Котёночкина. Она и в самом деле иногда устраивала зажигательное танцевальное шоу на бочке. Голос Атаманши был выбран «под Раневскую».

Бременские музыканты в Хабаровске

Осёл, Кот, Пёс и Петух	Принцесса и Трубадур	Атаманша, Трус, Балбес и Бывалый	Сыщик и Король

Критика

Романтичный и дерзкий в своем вольном пересказе сюжета сказки братьев Гримм, с откровенным влиянием культуры «хиппи» 1960-х годов, мультфильм подвергся резкой критике со стороны советского руководства. Инессу Ковалевскую обвиняли в непрофессионализме и в «тлетворном влиянии Запада»; писали, что её даже не приняли в Союз кинематографистов. На худсовете «мама» детского музыкального театра Наталия Сац с возмущением говорила, что Тихона Хренникова было продано всего 3 млн экземпляров, а «Бременских музыкантов» — 28 млн пластинок, что свидетельствует о «приближении развала страны». Высказался и Ростислав Бойко, который назвал новую ленту «Союзмультфильма» «марихуаной для детей».

По словам Ю. Энтина, после того, как Олег Анофриев на концерте в Кремле спел песню со словами «нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы» и обвел руками дворец, включая правительственную ложу, сидящим там членам правительства это не понравилось, и с Анофриевым даже провели беседу; позже по той же причине песню запретили петь и Льву Лещенко. По утверждению О. Анофриева, это не соответствует действительности:

Во-первых, я — достаточно интеллигентный и культурный, как я считаю, человек, чтобы позволить себе такие «штучки», которые себе позволяют нынешние эстрадники. Мы все были, честно говоря, неплохо воспитаны и довольно в строгих традициях, чему я очень рад. Во-вторых, во времена Брежнева я ещё и не пел в Кремлёвском дворце съездов, это произошло гораздо позже, и не потому, что я был плох или хорош, просто тогда существовали другие «звёзды».

Отзывы

Инесса Ковалевская по первому образованию театровед. Закончив Высшие курсы режиссёров и сценаристов, она пришла на «Союзмультфильм». Первая творческая победа — мультипликационный мюзикл «Бременские музыканты» (1969). В содружестве с композитором Геннадием Гладковым, сценаристом Василием Ливановым, поэтом Юрием Энтиным и художником Максом Жеребчевским они создали киношлягер на все времена, раскрасив классический сюжет современными ритмами, пестрыми красками, остроумными гэгами и модными костюмами героев.

— Сергей Капков

Источники

• [dubikvit.livejournal.com/16195.html Виталий Дубогрей — Как создавался мультфильм «Бременские музыканты»]
• [www.nashfilm.ru/multfilms/423.html Бременские музыканты — хиппи, бунт и рок-н-ролл] Дарья Печорина Статья на сайте Наш фильм.ру
• [www.animator.ru/?p=show_news&nid=1174 Воспоминания Инессы Алексеевны Ковалевской о создании легендарного фильма «Бременские музыканты».] «Кинограф» № 20. 2010.

Ссылки

• «Бременские музыканты» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.animator.ru/db/?p=show_film&fid=2273 «Бременские музыканты»] на «Аниматор.ру»
• [audio.arjlover.net/audio/Bremenskie_muzikanti/ Версия «Бременских музыкантов» на грампластинке]
• [multiki.arjlover.net/info/bremenskie.muzykanty.avi.html «Бременские музыканты» на сайте Архива мультфильмов]
• [anima.at.ua/publ/1-1-0-23 «Бременские музыканты»] — на сайте «Фильмы про мультфильмы»

Отрывок, характеризующий Бременские музыканты (мультфильм)

Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.