Бруни, Лев Александрович

Лев Александрович Бруни
Дата рождения:	8 (20) июля 1894(1894-07-20)
Место рождения:	село Алексеевка, Новгородская губерния, Российская империя
Дата смерти:	26 февраля 1948(1948-02-26) (53 года)
Место смерти:	Москва, СССР
Подданство:	Российская империя Российская империя
Гражданство:	СССР СССР
Учёба:	Я. Ф. Ционглинский; Ф. А. Рубо; Н. С. Самокиш; Ж.-П. Лоран

Лев Александрович Бруни (8 [20] июля 1894, село Алексеевка, Новгородская губерния — 26 февраля 1948, Москва) — русский и советский художник-авангардист, иллюстратор и военный корреспондент. Автор многочисленных контррельефов в жанре конструктивизма.

Биография

В 1896—1897 гг. перенёс тяжёлый менингит, после которого осталось сильное косоглазие; в школьные годы — тяжёлую скарлатину, после которой частично потерял слух.

В 1903—1908 гг. учился в Тенишевском училище, но не окончил его по состоянию здоровья, с ним дома занимался отчим С. К. Исаков. С 14 лет увлёкся живописью. Вольнослушателем посещал Академию художеств: мастерскую Я. Ф. Ционглинского и мастерскую Ф. А. Рубо (1910—1911), Батальный класс Н. С. Самокиша (1913—1916). В 1912—1913 гг. учился в Академии Жюлиана (Париж) — посещал мастерскую Жана-Поля Лорана.

Летом 1913 года был во Пскове, в августе — сентябре — в Коктебеле, где познакомился с художниками кружка Макса Волошина — Константином Кандауровым, Константином Богаевским и Юлией Оболенской, а также с Мариной Цветаевой и её мужем Сергеем Эфроном.

В 1914 г. вместе с Петром Митуричем работал журнальным иллюстратором в журналах «Голос жизни», «Вершины», а также в «Новом журнале для всех» (его художественный отдел возглавлял отчим С. К. Исаков); в последнем оформил обложки (№ 11, 12 за 1914 г.), опубликовал статью о Натане Альтмане (№ 4 за 1915 г.).

Под влиянием Константина Бальмонта иллюстрировал поэму Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре»; две акварели — «Плач Тариэла» и «Бой Автандила», экспонировавшиеся на выставке «Мира искусства» (Петроград, 1915) — принесли Льву Бруни первую известность и первый коммерческий успех, они были куплены неким грузинским князем. Там же выставлялся и большой акварельный портрет Бальмонта («голубой портрет»), выполненный Львом Бруни.

Летом 1915 г. несколько месяцев провёл в горах Хевсуретии, где написал серию рисунков «Воспоминания о Хевсуретии», которую посвятил своему другу поэту Михаилу Зенкевичу. Восемь рисунков из этой серии также выставлялись на «Мире искусства» (1915).

В начале 1920-х по приглашению Фаворского переехал с семьёй в Москву. Возглавлял графическую, затем — монументальную мастерскую ВХУТЕМАСа-ВХУТЕИНа.

Умер от лимфогранулематоза. Похоронен на Даниловском кладбище.

Семья

Отец — Александр Александрович Бруни, академик архитектуры (1891), сын академика архитектуры Александра Константиновича Бруни (1825—1915); внучатый племянник академика живописи Фёдора Антоновича Бруни (1799—1875).

Мать — Анна Александровна Соколова (ум. 30.10.1948), дочь академика живописи Александра Петровича Соколова (1829—1913) и Анастасии Михайловны Загряжской; внучка академика Академии художеств Петра Фёдоровича Соколова, внучатая племянница профессора Академии художеств Карла Павловича Брюллова. После развода с А. А. Бруни вышла замуж за Сергея Константиновича Исакова (развелись в 1916/1917 году).

• брат — Николай (1891—1938), живописец, музыкант, поэт, прозаик, лётчик, авиаконструктор, священник.

Жена (с 23 мая 1919 года) — Нина Константиновна Бальмонт (1901—1989), дочь поэта Константина Бальмонта (1867—1942) и Екатерины Алексеевны Андреевой (1868—1952). Семь детей:

• Иван (род. 1920) — воевал, был ранен в 1941 г. под Смоленском; в 1945 г. поступил в Латвийскую Академию художеств; женат (с 1948 г.) на Нине Рещиковой;
• Нина (род. 1922);
• Лаврентий — был ранен на фронте, умер 13 августа 1943 года;
• Андрей (1929—1931);
• Василий (1935 — умер 28 октября 2014 года)
• Марианна (род. 1940);

Творчество

Работы находятся в собраниях:

Государственной Третьяковской Галереи

• «Настя» (1915)

Русского музея

• «Радуга».

Избранные публикации:

• Бруни Л. А. Наши тропики : [Издание для детей младш. возраста]. — [М.]: Огиз : Мол. гвардия, 1931. — 24 с. — (крас. ил.).
• Бруни Л. А., Коршиков. Раскраска-цифры : [Для дошкольного возраста]. — Л.: Радуга, 1928. — 12 с. — (цв. ил.).

Иллюстрировал книги Н. Гумилева, В. Хлебникова, Фирдоуси, М. Горького, П. Мериме, А. Гайдара, а также:

• Богданов Н. В. Осиное гнездо : [Рассказ] / Рис. Льва Бруни. — М. ; Л.: Мол. гвардия, 1925. — 48 с. — (Б-ка юного пионера).
• Киплинг Р. Сказки : Для младш. возраста / Рис. В. Лебедева, Л. Бруни, В. Кудрова, Э. Криммера, А. Пахомова, Э. Эвенбах ; Пер. с англ.: Корнея Чуковского ; Стихи в переводе С. Маршака. — 5-е изд. — М. ; Л.: Мол. гвардия, 1933. — 62 с.
• Лысогорский О. Песни о солнце и земле : [Стихи]. (1931—1943) / Пер. с ляшск. ; Ил. Л. А. Бруни. — М.: Гослитиздат, 1945. — 52 с. — (Славянская библиотека).
• Мандельштам О. Стихотворения / портр. худож. Л. А. Бруни. — М.: Эксмо, 2009. — 478 с. — (Всемирная библиотека поэзии). — 3000 экз. — ISBN 978-5-699-18361-6.
• Низами Г. Лирика / Илл.: Л. А. Бруни. — М.: Гослитиздат, 1947. — 212 с. — 10 000 экз.
  • . — М.: Гослитиздат, 1960. — 222 с. — 10 000 экз.
• Перовская О. В. Ребята и зверята : Рассказы / Рис. Л. Бруни. — 2-е изд. — М. ; Л.: Гос. изд., 1928. — 92 с. — 7200 экз.
  • . — 4-е изд. — М. ; Л.: Гос. изд., 1931. — 93 с. — 30 000 экз.
  • . — М.: Мол. гвардия, 1933. — 168 с.
• Сервантес Сааведра М. Остроумно изобретательный идальго Дон Кихот Ламанческий / Пер. с исп. М. В. Ватсон ; Ил. Л. Бруни. — [М.]: Красная новь, 1924. — 256 с.

Литература

• Л. А. Бруни : Ретроспектива : [Кат. выст. и воспоминания о художнике] / Авт.-сост.: Т. И. Баландина и др. — М.: Государственная Третьяковская галерея : RA, 2000. — 156 с. — 1000 экз. — ISBN 5-85164-051-1.
• Панов А. [www.itogi.ru/archive/2000/41/115262.html Лев Бруни. 1894-1948. Ретроспектива. Живопись. Графика] // Итоги. — 2000. — № 41 (227).
• Сарабьянов Андрей. [bruni-sarabyanov.ru/BruniBook-2.pdf Жизнеописание художника Льва Бруни]. — М.: Галерея Г.О.С.Т., RA, 2009. — 337 с.

Ссылки

• [obzor.westsib.ru/news/310388 В московском «домике Чехова» открылась выставка авангардиста Льва Бруни]. Томский обзор (29 октября 2009). Проверено 15 сентября 2013.
• [www.artsait.ru/art/b/bruniL/main.htm Энциклопедия русской живописи. Бруни Лев Александрович]
• [www.staratel.com/pictures/ruspaint/091.htm БРУНИ Лев Александрович]
• [nacfund.ru/en/node/94 Бруни Лев Александрович]
• [www.krugosvet.ru/enc/kultura_i_obrazovanie/izobrazitelnoe_iskusstvo/BRUNI_LEV_ALEKSANDROVICH.html БРУНИ, ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ ]

Отрывок, характеризующий Бруни, Лев Александрович

– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.