Бёрнс, Александр

Сэр Александр Бёрнс (англ. Sir Alexander Burnes; 16 мая 1805, Монтроз, Шотландия — 2 ноября 1841, Кабул) — английский дипломат, капитан британской армии, путешественник и исследователь, принимавший участие в Большой игре. Также получил прозвище «Бухара Бёрнс» то есть «Бухарский Бёрнс» за свой вклад в установление контактов с Бухарским эмиратом и его изучение.

Ранние годы

Родился в Монтрозе, Шотландия, в семье местного прево, двоюродного брата всемирноизвестного шотландского поэта Роберта Бернса. С 16 лет находился на службе Британской Ост-Индской компании. Это способствовало тому, что он овладел фарси и хинди и получил назначение в Сурат в качестве переводчика в 1822 году. В 1826 году он был переведен в Кач, где стал помощником британского политического агента. Тогда он заинтересовался историей и географией северо-западной Индии и сопредельных стран, которые на тот момент были изучены довольно слабо.

Разведка

В 1829 году Бёрнс предложил организовать разведывательное путешествие вверх по реке Инд. Но по политическим соображениям английские власти в Калькутте ему отказали. Однако в 1831 году его послали в Лахор с подарочными лошадьми для махараджи Ранджит Сингха от короля Вильгельма IV. Английская сторона убедила правителя Синда, что лошади не переживут путешествия по суше, и получила разрешение перевезти их по реке Инд. Само собой, истинная цель англичан состояла в исследовании долины реки. В последующие годы Бёрнс в сопровождении индуса Мохана Лала совершил путешествие через Гиндукуш в Бухару и Персию.

Рассказ, который Бёрнс опубликовал во время посещения Лондона в 1834 году, расширил знания англичан об Афганистане, Бухаре и Персии. Эта книга являлась одной из самых популярных в своё время. После первого издания его трудов, автор получил £ 800. Его заслуги были признаны не только Королевским Географическим обществом, но и в Париже. Вскоре после его возвращения в Индию в 1835 году, Бёрнс был назначен в суд Синда для охраны торгового соглашения о судоходстве по Инду. В 1836 году он совершил политический визит в Кабул ко двору Дост Мухаммеда.

Первая Англо-Афганская война

Александр Бёрнс советовал лорду Окленду поддерживать Дост Мухаммеда на афганском троне. Однако лорд отдал предпочтение мнению сэра Уильяма Макнаттена, согласно которому следовало восстановить на Кабульском престоле шаха Шуджу, что и привело к первой войне с Афганистаном. Для осуществления задачи по восстановлению прав шаха на престол в Кабул в качестве политического агента был отправлен все тот же Александр Бёрнс. Обратно ему вернуться уже было не суждено. Дипломат был зверски растерзан толпой во время стихийного восстания кабульцев в 1841 году. Неизбежная опасность для Бёрнса была очевидна, но он был слишком спокоен в течение всего время пребывания на этом посту. Видимо, Бёрнс недооценил воинственный нрав афганцев.

Публикации

• Travels into Bokhara. Being an account of a Journey from India to Cabool, Tartary and Persia. Also, narrative of a Voyage on the Indus from the Sea to Lahore (London: John Murray) 1834 3 Vols.

• «On the Commerce of Shikarpur and Upper Scinde» Transactions of the Bombay Geographical Society Vol. II 1836-8 (Bombay: American Mission Press) Reprinted 1844 pp315-9

• Cabool. Being a Personal Narrative of a Journey to, and Residence in that City in the years 1836, 7, and 8 (London: John Murray) 1842 (Posthumous)

См. также

• Большая игра

В кино

• «Служа Отечеству» — реж. Латиф Файзиев («Узбекфильм», 1980). В роли Бёрнса — Гирт Яковлев.

Литература

• Бёрнс, Александр // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Бёрнс, Александр

И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.