Верхнеудинский 1-й казачий полк
| 1-й Верхнеудинский полк Забайкальского казачьего войска | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в |
2-й Сибирский армейский корпус (Забайкальская казачья бригада) |
| Тип |
казачьи войска |
| Дислокация | |
| Участие в |
Подавление Боксёрского восстания, Русско-японская война, Первая мировая война германский фронт |
1-й Верхнеу́динский полк Забайка́льского каза́чьего во́йска
Формирование полка
В 1689 году Ф. А. Головиным был заключён с цинским Китаем Нерчинский договор, установивший границу России в Забайкалье. Бывшие с ним два добровольных полка сибирских казаков были определены на службу в Нерчинске, Селенгинске и Верхнеудинске как городовые команды.
Вновь утверждённым уставом о Сибирских городовых казаках из Нерчинской и части Верхнеудинской казачьих городовых команд 22 июля 1822 года был образован Забайкальский городовой казачий полк. Из оставшейся части верхнеудинских казаков была образована станичная команда.
Главной задачей полка была охрана государственной границы с Китаем и несение военной службы внутри страны. Также казаки командировались для охраны золотых приисков, сопровождения ссыльных, арестантов и почты[1].
17 марта 1851 года было образовано Забайкальское казачье войско. На формирование 1-го Забайкальского казачьего полка были обращены Забайкальский городовой казачий полк и Верхнеудинская станичная команда.
6 мая 1872 года после реформы Забайкальского казачьего войска 1-й Забайкальский казачий полк был преобразован в Учебный конный дивизион Забайкальского казачьего войска, в военное время разворачиваемый в полк. 4 апреля 1878 года этот дивизион был переформирован в 1-й конный полк Забайкальского казачьего войска. 21 октября 1897 года полк был назван 1-м Верхнеудинским полком Забайкальского казачьего войска; в военное время установлено формировать со льготы 2-й и 3-й Верхнеудинские полки.
Кампании полка
В XVIII и XIX веках полк нёс постоянную службу на китайской границе. По одному взводу на регулярной основе выделялись в состав конвоя русских миссий в Урге и Пекине. Во время Боксёрского восстания в Китае 6-я сотня полка находилась в составе гарнизона в Тяньцзине, кроме одного взвода, который находился в Пекине. Казаки с честью выдержали осаду боксёрами пекинских посольств и тяньцзиньских консульств. Остальные сотни действовали в Маньчжурии и участвовали в десанте на Инкоу.
В русско-японскую войну 1904—1905 гг. 4-я сотня полка приняла участие в обороне Порт-Артура; остальные сотни действовали в Корее и Маньчжурии.
Знаки отличия полка
- Полковое Георгиевское знамя с надписью «За отличие в войну с Японией в 1904 и 1905 годах», пожалованное 30 июля 1906 года.
- Четыре Георгиевские серебряные трубы:
- Две с надписью «За Тяньцзин и Пекин в 1900 году» в 6-й сотне, пожалованы 19 февраля 1903 года.
- Две с надписью «За Порт-Артур в 1904 году» в 4-й сотне, пожалованы 8 июня 1907 года.
Напишите отзыв о статье "Верхнеудинский 1-й казачий полк"
Примечания
- ↑ Путеводитель по дореволюционным фондам НАРБ\\Национальный архив Республики Бурятия. 1998
Литература
- Военная энциклопедия / Под ред. В. Ф. Новицкого и др. — СПб.: т-во И. В. Сытина, 1911—1915.
- Казин В. Х. Казачьи войска. Справочная книжка императорской главной квартиры. По 1-е апреля 1912 г. СПб., 1912
Отрывок, характеризующий Верхнеудинский 1-й казачий полк
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
