Возвращение Джафара

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Возвращение Джафара
The Return of Jafar (англ.)

Обложка VHS-издания
Тип мультфильма

Рисованная мультипликация с использованием 2D-компьютерной графикой

Жанр

сказка
фэнтези
мюзикл

Приквелы

Аладдин (1992)

Сиквелы

Аладдин и король разбойников (1996)

Режиссёр

Тоби Шелтон
Тэд Стоунс
Алан Заслов

Продюсер

Тэд Стоунс
Джессика Коплос-Миллер
Майа Маттис
Алан Заслов

Автор сценария

Кевин Кэмпбелл
Мирит Дж. Колао
Дуан Капиззи (сюжет)
Дуглас Лангдэйл (сюжет)
Марк МакКоркл (сюжет)

Композитор

Марк Уоттерс

Студия

Walt Disney Pictures

Страна

США США

Длительность

69 мин.

Премьера

20 мая 1994 (США)
4 февраля 2010 (DVD)

IMDb

ID 0107952

«Возвращение Джафара» (англ. The Return of Jafar) — американский полнометражный мультипликационный фильм, выпущенный студией Уолта Диснея в 1994 году сразу на видео, является сиквелом к мультфильму «Аладдин» и прологом к одноимённому мультсериалу.

В России в 1990-е выпускался на «пиратских» VHS копиях в авторских одноголосых переводах Андрея Гаврилова, Василия Горчакова, Максима Ошуркова и Антона Алексеева.

Изначально мультфильм снимался как пилотные эпизоды мультсериала «Аладдин», которые затем было решено объединить в один полнометражный фильм. Спустя 18 лет после выпуска «Возвращение Джафара» получило оценку 6+ (для зрителей, достигших шести лет).





Сюжет

Грабитель Абис Маль и его банда едут в пещеру, где находят сокровища. Но неожиданно один из сундуков «полетел» (хотя на самом деле это Абу поднял его). Аладдин, верхом на волшебном ковре, крадёт драгоценности, улетает и уже в Аграбе раздаёт их беднякам. Цветок из самоцветов он специально оставил для Жасмин. В это время Яго и Джафар, заточённые в лампе, выбираются из песка. Колдун приказывает попугаю освободить его, но тот отказывается и бросает лампу Джафара в колодец, а потом улетает в Аграбу.

Однажды Аладдин вместе с Абу прогуливались по городу до обеда, о котором сообщила Жасмин. Яго находит их и притворяется раненым, извалявшись в пыли. Но Аладдин не верит ему и гонится за попугаем. Неожиданно появляется Абис Маль со своей бандой, и начинается сражение. Юноша чуть не погиб, но Яго спасает его и говорит, что за ним должок. Аладдин отводит попугая во дворец и запирает в клетке, чтобы подготовить его и остальных обитателей дворца к его появлению.

Приходит Жасмин, а Аладдин делает всё, чтобы она не заметила Яго преждевременно. Из озера неподалёку вихрем появляется Джинн, который вернулся из отпуска, и дарит своим старым друзьям сувениры. День склонился к вечеру, а Аладдин и Жасмин чуть не опоздали на приём, пригласив с собой Джинна. Султан сообщает Аладдину, что тот является новым претендентом на пост визиря. Джинн поддерживает эту идею и напоминает про Джафара и Яго, которые не были самыми лучшими помощниками.

Аладдин хотел было рассказать им про попугая, но вбегает Раджа. Оказывается, Абу привлёк внимание тигра на Яго. Жасмин крайне недовольна появлением питомца их заклятого врага; принцесса в слезах говорит, что Аладдин так и не изменился. Она убежала в комнату, а Джинн уговаривает Яго снова помирить их. Вскоре план срабатывает.

В пустыне Абис Маль случайно находит в колодце лампу Джафара и выпускает его. Колдун принимает свой человеческий облик и говорит разбойнику, что тот может загадать три любых желания, но последнее должно быть посвящено освобождению Джафара. Абис Маль соглашается, и они вместе захватывают друзей Аладдина, а его самого подставляют на глазах стражи и принцессы. Джафар в облике Жасмин подходит к месту, где юношу собираются казнить за убийство султана, и говорит:

«Я хочу сказать: „Прощай!“ Ты, оборванец.» (англ. «I just wanted to say good-bye, street rat.»)</blockquote>

Из-за чувства стыда Яго освобождает Джинна, заточённого в стеклянный шар, и последний спасает Аладдина от смерти. Затем на свободе оказались и остальные. Друзья собираются спасти Аграбу, но Яго отказывается участвовать в этом. Джафар расколол землю, чтобы погубить Аладдина, но в последний момент на помощь приходит Яго и сталкивает лампу в лаву. От разрушения лампы Джафар погибает, и всё возвращается на свои места.

Сцена после титров

После финальных титров показана сцена, в которой Абис Маль говорит:

«А с третьим-то желанием я пролетел!» (англ. «Does this mean I don't get my third wish?»)

Роли исполняли

Русский дубляж

Фильм дублирован студией «Невафильм» по заказу компании «Disney Character Voices International» в 2004 году[1].

  • Режиссёр дубляжа — Людмила Демьяненко
  • Переводчик — Ольга Воейкова
  • Автор синхронного текста и стихов — Елена Ставрогина
  • Музыкальные руководители — Александр Никифоров, Сергей Федосеев, Владимир Калле
  • Творческий консультант — Михал Войнаровский

Роли дублировали

В эпизодах

Новые герои

  • Абис Маль (англ. Abis Mal) — главарь банды разбойников. Очень глупый. Нашёл лампу Джафара и стал его хозяином (хотя, скорее наоборот). Почти за всё повествование он был комедийным персонажем, а после фильма неоднократно появлялся в телесериале ради противостояния с Аладдином. Всё измеряет в шекелях.
  • Бандиты — банда Абис Маля. Хотели убить его из-за его жадности, но, увидев огромного джинна Джафара, убежали в пустыню. Однако в первой серии телесериала они же изображены боящимися Абис Маля и называющими его великим (в дальнейших сериях, кроме 18, они не появляются).

Саундтрек

Официальный альбом с музыкой из фильма официально не издавался, хотя 4 песни (с 7 по 10 треки) появились на саундтреке к мультфильму «Аладдин и король разбойников», поступившем в продажу 24 сентября 1996 года:

  1. «There’s a Party Here In Agrabah, Part 1» — Gilbert Gottfried, Merwin Foard & Robin Williams (2:12)
  2. «There’s a Party Here In Agrabah, Part 2» — Brad Kane, Gilbert Gottfried, Liz Callaway, Merwin Foard & Robin Williams (1:31)
  3. «Welcome To The Forty Thieves» — Carl Johnson & Mark Watters (1:50)
  4. «Out Of Thin Air» — Brad Kane & Liz Callaway (2:14)
  5. «Are You In Or Out?» — Jerry Orbach (2:35)
  6. «Father & Son» — Brad Kane, Merwin Foard & Robin Williams (2:08)
  7. «Arabian Nights (Reprise)» — Bruce Adler (0:47)
  8. «Forget About Love» — Brad Kane, Gilbert Gottfried & Liz Callaway (2:55)
  9. «You’re Only Second Rate» — Jonathan Freeman (2:05)
  10. «I’m Looking Out For Me» — Gilbert Gottfried (1:53)
  11. «Wedding» / «Attack Of The Forty Thieves» — Carl Johnson & Mark Watters (6:40)
  12. «The Oracle» — Carl Johnson & Mark Watters (2:11)
  13. «Magic Carpet» / «Parting The Seas» — Carl Johnson & Mark Watters (2:23)
  14. «Genie & Jasmine» / «Cassim Leaves» — Carl Johnson & Mark Watters (1:49)
  15. «Alley Talk» / «Guards Chase Aladdin» — Carl Johnson & Mark Watters (2:31)
  16. «Dark Mountain» / «The Challenge» — Carl Johnson & Mark Watters (2:30)
  17. «Aladdin & Cassim Escape» — Carl Johnson & Mark Watters (2:38)
  18. «The Hand Of Midas» — Carl Johnson & Mark Watters (2:07)
  19. «Aladdin & The King Of Thieves End Credits» — Carl Johnson & Mark Watters (1:03)

Кроме того, в фильме звучала песня «Добрый друг», исполненная Лиз Кэллауэй, Дэном Кастелланетой и Брэдом Кейном.

Русское издание

В официальном российском DVD-издании песни получили следующие названия:

  • «Arabian Nights (Reprise)» — «Арабская ночь (реприза)»
  • «Forget About Love» — «Забудь про любовь»
  • «You’re Only Second Rate» — «Ты только номер два»
  • «I’m Looking Out For Me» — «Я дорожу собой»
  • «Nothing In The World (Quite Like A Friend)» — «Добрый друг»

Названия песен появляются в меню, с помощью которого можно сразу перейти к просмотру музыкальных сцен из фильма.

Интересные факты

  • Слоган картины — «The Aladdin Adventure Continues…».
  • В конце первой части Джинн сбрасывает браслеты, которые удерживали его от свободы, однако из отпуска он возвращается уже с ними. Вероятно, это означает, что они утратили свою силу, и Джинн носит их, как обычное украшение.
  • Мультфильм номинировался на премию «Annie Awards» в категории «Лучший релиз мультфильма, предназначенный для выхода на видео» (1994 год).
  • Робин Уильямс (оригинальный голос Джинна в первой части) отказался принимать участие в проекте из-за разногласий с Диснеем.
  • Во втором фильме вид головного убора Джафара изменился, и даже его борода стала короче.
  • Джинн превращается в Ариэль из мультфильма «Русалочка» (1989) и в сверчка Джимини из «Пиноккио» (1940).
  • Из этого мультфильма Абис Маль перекочевал в мультсериал, где за персонажем числится самое большое количество появлений в качестве злодея.
  • Джинни произносит фразу «Биббиди, боббиди, бу!» из диснеевского мультфильма «Золушка» (1950).
  • «Возвращение Джафара» — первый мультфильм серии, предназначенный сразу для выхода на видео.
  • Во время исполнения песни «Ты только номер два» Джафар превращается в Норму Бэйтс — персонажа кино-франшизы, классики жанра ужасов «Психоз».

Напишите отзыв о статье "Возвращение Джафара"

Примечания

  1. ↑ Информация о русском дубляже составлена согласно данным, показанным после фильма на DVD и Blu-ray.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Возвращение Джафара

– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Возвращение_Джафара&oldid=80013602»