Володин, Вячеслав Викторович

Вячеслав Викторович Володин<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Председатель Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации
с 5 октября 2016 года
Предшественник:	Сергей Евгеньевич Нарышкин
Первый заместитель руководителя Администрации Президента Российской Федерации
27 декабря 2011 года — 5 октября 2016 года
Президент:	Дмитрий Анатольевич Медведев Владимир Владимирович Путин
Предшественник:	Владислав Юрьевич Сурков
Преемник:	Сергей Владиленович Кириенко
Руководитель Аппарата Правительства Российской Федерации — Заместитель Председателя Правительства Российской Федерации
21 октября 2010 года — 27 декабря 2011 года
Глава правительства:	Владимир Владимирович Путин
Предшественник:	Сергей Семёнович Собянин
Преемник:	Вайно, Антон Эдуардович
Рождение:	4 февраля 1964(1964-02-04) (60 лет) Алексеевка, Хвалынский район, Саратовская область, РСФСР, СССР
Дети:	два сына и дочь
Партия:	1) КПСС 2) Отечество-Вся Россия 3) Единая Россия
Образование:	Саратовский институт механизации сельского хозяйства Российская академия государственной службы
Учёная степень:	кандидат технических наук, доктор юридических наук
Награды:

Вячесла́в Ви́кторович Воло́дин (р. 4 февраля 1964, Алексеевка, Саратовская область) — российский государственный и политический деятель, председатель Государственной Думы VII созыва (с 5 октября 2016 года).

В прошлом — первый заместитель руководителя Администрации Президента Российской Федерации. Руководитель Аппарата Правительства Российской Федерации — Заместитель Председателя Правительства Российской Федерации (2010—2011), Первый заместитель руководителя Администрации Президента Российской Федерации (2011—2016).

Действительный государственный советник Российской Федерации 1 класса (2012).

Биография

Родился 4 февраля 1964 года в посёлке Алексеевка Хвалынского района Саратовской области в многодетной семье. Отец был капитаном речного флота, мать в течение всей трудовой жизни работала учителем начальных классов. Сестра — сотрудник консалтинговой фирмы, брат — военный пенсионер. Все они живут в Саратовской области.

После окончания школы поступил учиться в Саратовский институт механизации сельского хозяйства (СИМСХ), который окончил в 1986 году.

В институте активно занимался общественной деятельностью: на младших курсах работал в жилищно-бытовой комиссии профкома, был комиссаром студотряда. В 1984—1988 гг. работал на штатной должности председателя студенческого профкома Саратовского института механизации сельского хозяйства (СИМСХ).

Вступил в КПСС в 1985 году.

В 1986 году после окончания факультета организации и технологии ремонта машин СИМСХ по специальности инженер-механик поступил в аспирантуру и защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата технических наук по теме «Разработка и обоснование параметров весового дозирующего устройства стебельных кормов»..

С 1986 года — на преподавательской работе.

В 1990 году избран депутатом Саратовского городского совета. С 1992 года — заместитель главы администрации Саратова. С 1994 года — заместитель председателя Саратовской областной думы.

В 1993—1996 годах работал проректором в Поволжском кадровом центре (с 1995 года — Поволжская академия государственной службы), был профессором кафедры конституционного права ПАГС, заведующий кафедрой государственного и регионального управления.

В 1995 году окончил Российскую академию государственной службы при Президенте РФ , получив специальность юриста.

В 1996 году — вице-губернатор Саратовской области. После конфликта с тогдашним губернатором Дмитрием Аяцковым ушёл с государственной службы и уехал в Москву, где занялся бизнесом, а потом — партстроительством в движении «Отечество», которое возглавлял Юрий Лужков.

В 1996 году в Санкт-Петербургском институте МВД защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора юридических наук по теме «Субъект Российской Федерации: проблемы власти, законотворчества и управления». Автор более 50 публикаций.

В 1999 году избран депутатом Государственной Думы третьего созыва от блока «Отечество — Вся Россия». Становится заместителем руководителя, а с сентября 2001 года — руководителем фракции ОВР.

На парламентских выборах 2003 года избран в депутаты Государственной Думы четвёртого созыва по одномандатному Балаковскому округу № 156, получив поддержку 82 % избирателей, пришедших на выборы. В Думе — заместитель председателя, первый заместитель руководителя фракции «Единая Россия».

С 2005 года — секретарь президиума генерального совета партии «Единая Россия».

В 2007 году избран депутатом Государственной Думы пятого созыва.

С 2009 года — заведующий кафедрой государственного строительства факультета государственного управления МГУ.

Со 2 февраля 2007 года по 21 октября 2010 года — заместитель Председателя Государственной думы Российской Федерации пятого созыва. Секретарь президиума генерального совета партии «Единая Россия» (23 сентября 2011 года решением съезда партии выведен из президиума).

21 октября 2010 года назначен на должность заместителя председателя Правительства — руководителя аппарата Правительства Российской Федерации после освобождения от должности Сергея Собянина в связи с его утверждением на пост мэра Москвы.

27 декабря 2011 года назначен первым заместителем руководителя администрации Президента Российской Федерации.

На президентских выборах 2012 года участвовал в избирательной кампании В. В. Путина.

12 мая 2014 года попал под санкции Евросоюза, США, Канады, Австралии и Швейцарии в связи с продолжающимся кризисом на Украине.

22 апреля 2014 года Володин вошёл в состав наблюдательного совета Высшей школы экономики (ВШЭ) и возглавил его.

15 июня 2015 года избран председателем наблюдательного совета общества «Знание».

C 7 сентября 2015 года возглавляет рабочую группу по регулированию деятельности НКО.

В 2016 году провёл в Кремле приём победителей праймериз Единой России. Одна из победительниц, актриса из Екатеринбурга Юлия Михалкова после встречи оставила запись в социальной сети, в которой назвала Володина «гением». Эти слова высокопоставленный чиновник воспринял как издёвку. После этого была начата кампания против Михалковой, завершившаяся тем, что занявшая проходное место в партийном списке актриса сняла свою кандидатуру.

1 июля 2016 года вошел в пятерку ведущих политиков страны согласно рейтингу Независимой Газеты.

По инициативе председателя партии «Единая Россия» Дмитрия Медведева Володин вошёл в список «Единой России» на выборах в Госдуму VII созыва, возглавив региональную группу по Волгоградской, Пензенской, Саратовской и Тамбовской областям и по итогам выборов стал депутатом Госдумы. При этом Володин не был участником прошедших 22 мая 2016 года праймериз «Единой России». Выдвижение Володина Медведев объяснял статусом опытного политического бойца.

23 сентября 2016 года на встрече с лидерами прошедших в Госдуму седьмого созыва партий Владимир Путин выдвинул Володина на пост председателя Госдумы РФ седьмого созыва, (о подобном развитии событий СМИ сообщали ещё в августе). После этого выдвижения ряд российских и западных политологов прогнозировали, что Володин в 2018 или 2024 году сможет претендовать на пост президента России. Впервые о президентских амбициях Володина в прессе упомянул в конце 2015 года священнослужитель Всеволод Чаплин, комментируя статью в «Известиях» о личной жизни ряда политических деятелей России.

25 сентября 2016 года, на заседании Высшего Совета и Генерального Совета партии Единая Россия, по представлению Президента РФ В. В. Путина утверждён кандидатом от партии Единая Россия на пост председателя Государственной думы VII созыва.

5 октября 2016 года избран председателем Государственной Думы VII созыва на первом её заседании, получив 404 голоса из 450.

В октябре 2016 года вошёл в тройку самых влиятельных политиков России (после Путина и Медведева) по рейтингу Центра политических технологий.

Собственность и доходы

В 2007 году Володин декларировал доходы в сумме 3,16 млн рублей, в 2009 году — 359,9 млн рублей. Володину принадлежало 7,57% акций ООО «Ж.К.», контролирующего Саратовский, Московский и Новосибирский жиркомбинаты. Володин рассказал газете Ведомости, что акции и доли в предприятиях он продал в 2007 году, деньги за них по условиям договора поступили в 2009 г. У Володина в собственности квартира площадью 74 м², земельный участок 83 сотки и одно машино-место.

В ноябре 2013 года журнал Forbes, Русская служба Би-би-си и ряд других СМИ сообщили о публикации в блоге Алексея Навального результатов расследования Фонда борьбы с коррупцией, согласно которым Володин имеет в пользовании незадекларированный участок в дачном кооперативе «Сосны», недалеко от деревни Лешково Истринского района Московской области. В публикациях Навального участок назван «парковым ансамблем», согласно аэрофотоснимкам на нём имеются пруд, галереи, банный комплекс и вертолётная площадка. В феврале 2014 года начальник антикоррупционного управления Администрации президента России Олег Плохой ответил на запрос Навального, пояснив, что нарушений не установлено, так как участие Володина в некоммерческом партнёрстве «Сосны» осуществляется с февраля 2003 года, а земля им взята в аренду в феврале 2013 года и будет указана в декларации за 2013 год. Старший юрист Transparency International также считает, что с точки зрения закона «все нормально»: если участок взят в аренду в 2013 году, то должен быть указан в декларации за этот год. .

В 2015 году Володин задекларировал 87,1 млн руб. Весомую часть заработанного заместитель главы администрации Президента РФ израсходовал на благотворительность. Снова, как и год назад, Володин перечислил 40 млн руб. в общей сложности восьми благотворительным фондам. Среди них — «Подари жизнь», «Справедливая помощь», «Вера». Также часть средств направлена Володиным детским домам и интернатам Саратовской области. О жене Володина в декларации не упоминается.

В октябре 2016 года стало известно, что Росприроднадзор оштрафовал дачный кооператив «Сосны», соучредителем которого является Володин, за незаконную установку забора у реки Истра и нарушение свободного доступа граждан к водному объекту, по данному факту проводится административное расследование.

Взгляды

• В октябре 2014 года на заседании международного клуба «Валдай» Володин на вопрос о действиях санкций против РФ заявил, что россияне хорошо понимают, что «атаки на Путина — это атаки на Россию», «Нет Путина — нет России сегодня».
• Financial Times отмечает, что при Володине Кремль «ужесточил контроль над средствами массовой информации, объявил неправительственные общественные организации „иностранными агентами“ и предоставил спецслужбам более широкие полномочия в плане слежки».
• Правозащитница Людмила Алексеева заявляла о человечности Володина и его активной помощи правозащитникам, а также хорошо проведённых им выборах в Госдуму. Её мнение о чиновнике было опубликовано в формате колонки на сайте «Life» 24 сентября 2016 года.
• Володин озабочен проблемой патриотического воспитания в России и негативно оценивает тенденции в обществе, особенно среди молодёжи.

Семья

Женился на дочери бывшего первого секретаря Ершовского райкома КПСС Анатолия Дмитриева — Виктории (род. 1962). Дочь — Светлана (род. 1990)два года училась в Саратовской государственной юридической академии, перевелась в МГУ и с отличием его окончила, затем поступила в аспирантуру Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского. Является автором 152-страничной монографии «Многопартийность как основа конституционного строя России» и статьи «Электоральное доверие: концептуальные профили и риск-факторы» в журнале «Власть» Института социологии РАН, подготовленной при поддержке гранта президента России. В ноябре 2015 года дочь Володина защитила диссертацию «Многопартийность как основа конституционного строя России» на соискание степени кандидата юридических наук (специальность — «конституционное право»).

В декларации о доходах Володина за 2015 год и поздравлениях Ольги Баталиной ко дню рождения Володина упомянуты также двое его малолетних сыновей, старшего из которых зовут Вова.

Награды

• Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (2012 год)
• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (20 апреля 2006 года) — за большой вклад в законотворческую деятельность и многолетнюю добросовестную работу.
• Орден Почёта (14 апреля 2003 года) — за активную законотворческую деятельность и многолетнюю добросовестную работу
• Орден Дружбы (15 августа 1997 года) — за заслуги перед государством и большой вклад в социально-экономическое развитие области (Саратовской).
• Заслуженный юрист Российской Федерации (3 января 2009 года)
• Медаль Анатолия Кони (Министерство юстиции Российской Федерации, 2009 год)
• Медаль «За боевое содружество» (МВД России, 2006 год)
• Почётный гражданин города Ртищево и Ртищевского муниципального района (январь 2010 года).

Ссылки

• [www.vvolodin.ru/ Официальный личный сайт]
• [www.er-duma.ru/deputats/146 Персональная страница] на сайте фракции «Единая Россия»
• [www.itar-tass.com/c112/426746.html/ Биография] на официальном сайте ИТАР-ТАСС
• [www.duma.gov.ru/index.jsp?t=deputat/99100829.html Депутат Государственной Думы Володин Вячеслав Викторович]
• [declarator.org/person/459/ Володин Вячеслав Викторович на Декларатор.org]

Отрывок, характеризующий Володин, Вячеслав Викторович

«Rien de nouveau outre que les soldats se permettent de voler et de piller. Le 9 octobre».
«Le vol et le pillage continuent. Il y a une bande de voleurs dans notre district qu'il faudra faire arreter par de fortes gardes. Le 11 octobre».
[«Часть моего округа продолжает подвергаться грабежу солдат 3 го корпуса, которые не довольствуются тем, что отнимают скудное достояние несчастных жителей, попрятавшихся в подвалы, но еще и с жестокостию наносят им раны саблями, как я сам много раз видел».
«Ничего нового, только что солдаты позволяют себе грабить и воровать. 9 октября».
«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.


Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.


В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.