Габбард, Тулси

Тулси Габбард Tulsi Gabbard
Член Палаты представителей США от 2-го избирательного округа Гавайев
с 3 января 2013 года
Предшественник:	Мази Хироно
Вице-председатель Национального комитета Демократической партии
22 января 2013 года — 28 февраля 2016 года
Член Городского совета Гонолулу от 6-го избирательного округа
2 января 2011 года — 16 августа 2012 года
Предшественник:	Род Тэм
Преемник:	Кэрол Фукунага
Член Палаты представителей штата Гавайи от 42-го избирательного округа
2002 — 2004
Предшественник:	Марк Моузес
Преемник:	Рида Кабанилла
Вероисповедание:	гаудия-вайшнавизм
Рождение:	12 апреля 1981(1981-04-12) (43 года) Лелоалоа, Американское Самоа
Отец:	Майк Габбард
Мать:	Кэрол Портер Габбард
Супруг:	Эдуардо Тамайо (развелась в 2006 году) Абрахам Уильямс (с 2015 года)
Партия:	Демократическая партия США
Образование:	Гавайский тихоокеанский университет
Сайт:	[votetulsi.com si.com]
Военная служба
Годы службы:	2003—2010
Принадлежность:	Национальная гвардия США
Звание:	майор
Сражения:	Иракская война
Награды:

Ту́лси Га́ббард (англ. Tulsi Gabbard, род. 12 апреля 1981; Лелоалоа, Американское Самоа) — американский политический и государственный деятель, член Палаты представителей Конгресса США от 2-го избирательного округа Гавайев, бывший вице-председатель Демократического национального комитета (руководящего органа Демократической партии США), первый в истории США член конгресса индуистского вероисповедания. Майор Национальной гвардии США. Ветеран Иракской войны.

Ранние годы

Тулси Габбард родилась 12 апреля 1981 года в г. Лелоалоа, Американское Самоа. Она была четвёртым из пяти детей в семье бизнесмена и, в будущем, гавайского политика Майка Габбарда, и его жены Кэрол Портер Габбард. Майк по национальности — самоанец, а Кэрол является потомком европейских иммигрантов. По информации СМИ, в 1980-е —1990-е годы Майк и Кэрол Габбард были активными последователями кришнаитского гуру Криса Батлера. Батлер, ученик Бхактиведанты Свами Прабхупады, в 1970-е годы покинул ряды Международного общества сознания Кришны (ИСККОН) и основал независимую от ИСККОН кришнаитскую религиозную организацию, в которой Кэрол Габбард вплоть до 2000 года занимала различные административные посты. Майк Габбард называет себя католиком, но практикует кришнаизм, регулярно занимаясь мантра-медитацией (повторением мантр) и участвуя в киртанах (кришнаитских богослужениях).

Как это принято в семьях кришнаитов, Кэрол и Майк дали всем своим детям индуистские имена. Так, Тулси была названа в честь священного в индуизме растения туласи. Сама Тулси в интервью СМИ утверждала, что рождение в семье католика и индуистки позволило ей «проводить много времени за изучением и размышлением над „Бхагавадгитой“ и наставлениями Иисуса Христа в Новом Завете». Тулси говорит, что в ранней юности самостоятельно выбрала кришнаитское вероисповедание, а не просто слепо приняла религию своей матери. По её словам, это был осознанный выбор, сделанный после долгих размышлений.

В 1983 году семья Габбардов переехала на Гавайи, где Тулси и провела свои детство и юность. В официальной биографии Тулси говорится, что она получила домашнее образование, за исключением двух лет, проведённых в «миссионерской школе для девочек» на Филиппинах. Высшее образование Тулси получила в Гавайском тихоокеанском университете, который окончила в 2009 году со степенью бакалавра по бизнесу.

Политическая и военная карьера

В начале 2000-х годов, следуя примеру своего отца, Тулси начала политическую карьеру. В 2002 году, в возрасте 21 года, она победила на выборах в Палату представителей штата Гавайи по 42-му избирательному округу Оаху, став самой молодой женщиной в истории США, избранной в законодательное собрание одного из штатов. В гавайском конгрессе Тулси служила в комитетах по образованию, туризму и экономическому развитию.

В апреле 2003 года Тулси зачислилась добровольцем в Национальную гвардию Гавайской армии. В июле 2004 года она отказалась от депутатского мандата и пошла добровольцем в Ирак, где в течение года служила в медицинском полку Армии США. За военные заслуги получила Медаль похвальной службы.

В 2006 году, после двух лет военной службы в Ираке, Тулси вернулась в США, где снова занялась политической деятельностью. До 2009 года она работала в Вашингтоне помощницей сенатора от штата Гавайи Дэниеля Акака. Параллельно с этим Тулси училась в Офицерской школе Алабамской военной академии, которую закончила в марте 2007 года с лучшим результатом среди всего выпуска, став первой женщиной в истории этого вуза, добившейся подобного успеха. После окончания учёбы в звании второго лейтенанта Тулси поступила на службу в 29-ю бригаду спецназа Национальной гвардии Гавайской армии, где командовала взводом военной полиции. В 2009 году вместе со своим взводом Тулси отправилась на Средний Восток, где сначала участвовала в миссиях по обеспечению безопасности, а затем исполняла обязанности главного тренера Кувейтской национальной гвардии. За заслуги на этом поприще Тулси получила кувейтскую военную награду, став первой женщиной в истории Кувейта, удостоенной такой чести.

В 2010 году Тулси присвоили звание капитана и назначили её на должность командира роты. В том же году она успешно продолжила свою политическую карьеру, победив на выборах в Городской совет Гонолулу от 6-го округа. Вскоре после избрания Тулси вступила в борьбу за место официального кандидата в члены Палаты представителей Конгресса США от 2-го избирательного округа Гавайев. 12 августа 2012 года Тулси выиграла праймериз, одержав уверенную победу над своим главным конкурентом — бывшим мэром Гонолулу Муфи Ханнеманом. 16 августа, через пять дней после победы в праймериз, Тулси отказалась от мандата члена Городского совета Гонолулу.

В ходе предвыборной кампании Тулси лично поддержал президент США Барак Обама. На выборах в Конгресс, состоявшихся 6 ноября 2012 года (в один день с выборами президента США), Тулси одержала уверенную победу, получив 81 % голосов избирателей. Её соперником был республиканец Кавика Кроули. Разведённый отец троих детей, Кроули жил в своей машине и зарабатывал 15 000 долларов в год. Согласно американским законам, он относился к категории «работающего бездомного». Одним из пунктов в предвыборной программе Кроули была отмена закона о запрете курения в общественных местах.

С избранием в Палату прадставителей, Тулси стала первым конгрессменом индуистского вероисповедания в истории США. В январе 2013 года Тулси была приведена к присяге. В ходе церемонии, которой руководил спикер Палаты представителей Джон Бейнер, она принесла присягу на «Бхагавад-гите как она есть» («Бхагавадгите» в переводе и с комментариями Бхактиведанты Свами Прабхупады). В сентябре 2014 года Габбард подарила этот экземпляр «Бхагавадгиты» премьер-министру Индии Нарендре Моди, который в тот момент находился с официальным визитом в США.

Была вице-председателем Национального комитета Демократической партии до 28 февраля 2016 года, когда сложила с себя полномочия, чтобы поддержать кандидатуру Берни Сандерса на роль кандидата Демократической партии на президентских выборах в США в 2016 году.

Личная жизнь

По вероисповеданию Тулси Габбард — кришнаитка. Тулси с рождения является вегетарианкой, а своим «героем и примером для подражания» считает Махатму Ганди.

В 2012 году в ходе выборов в Палату представителей США Тулси заявила, что гордится своей религией и планирует после победы на выборах уже в новом качестве конгрессмена посетить святое для кришнаитов место паломничества Вриндаван в Индии. Тулси утверждает, что ядром её духовной практики является «попытка работать на благо других людей и планеты» и что каждое утро она «уделяет время для того, чтобы вспомнить свои отношения с Богом через практику медитационной йоги и чтение стихов из „Бхагавадгиты“». В свете изложенной в этой священной книге философии, Тулси описывает свой духовный путь как «карма-йогу и бхакти-йогу».

Тулси была замужем за Эдуардо Тамайо. 5 июня 2006 года брак окончился разводом. Причиной развода Тулси впоследствии назвала «стресс, который война налагает на военных и их семьи». В 2012 году Тамайо пожертвовал 500 долларов США на предвыборную кампанию своей бывшей жены. 9 апреля 2015 года Тулси Габбард вышла замуж за кинематографиста Абрахама Уильямса. Свадьба прошла по индуистскому обряду в Кахалуу (остров Оаху).

Ссылки

• [votetulsi.com si.com] — официальный сайт Тулси Габбард
• [www.dkosopedia.com/wiki/Tulsi_Gabbard_Tamayo Dkosopedia]
• [archives.starbulletin.com/2004/08/17/news/story2.html Honolulu Star Bulletin]
• [the.honoluluadvertiser.com/article/2004/Aug/30/ln/ln10a.html Honolulu Advertiser, August 2004]
• [the.honoluluadvertiser.com/dispatches/stories/031505 Honolulu Advertiser, March 2005]
• [the.honoluluadvertiser.com/article/2010/May/07/ln/hawaii5070339.html Honolulu Advertiser, May 2007]
• [thevoiceofkapolei.com/index.php?option=com_content&task=view&id=800 Voice of Kapolei]
• [www.hawaiinewsnow.com/Global/story.asp?S=6315560 Hawaii News Now]
• [boss.hawaiireporter.com/hawaii-veteran-tulsi-gabbard-tamayo-runs-for-honolulu-city-council/ Hawaii Reporter]
• [www.healthyhawaiicoalition.com Healthy Hawaii Coalition (HHC)]

Отрывок, характеризующий Габбард, Тулси

Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил: