Гейл, Джин
| Джин Гейл | |
| Jean Gale | |
 Гейл в 1935 году. | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
26 сентября 1974 (62 года) |
| Место смерти: |
Лос-Анджелес, Калифорния, США |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1934—1940 |
Джин Гейл (англ. Jean Gale; 13 сентября 1912 — 26 сентября 1974) — исполнительница водевиля[1] и актриса 1930-х годов.
Биография
Гейл родилась в Сан-Франциско, Калифорния. С раннего возраста, вместе с сёстрами-близнецами Джоан и Джейн, начала играть в водевиле. В 1934 году Джин сыграла небольшую роль в фильме «До дна», со Спенсером Трейси в главной роли. В том же году она стала одной из тринадцати девушек, победивших в WAMPAS Baby Stars[1].
Казалось, что её ждёт долгая карьера, но этого не случилось. Позже она снялась в двух фильмах, «Звезда родилась» (1937) и «Девушка с улицы А» (1940), но имя Гейл в титрах указано не было. На этом актёрская карьера Джин Гейл закончилась[1]. Она поселилась в Лос-Анджелесе, где и прожила до самой своей смерти 26 сентября 1974 года.
Напишите отзыв о статье "Гейл, Джин"
Примечания
Ссылки
- [ibdb.com/person.php?id=67576 Джин Гейл] (англ.) на сайте Internet Broadway Database
|
Это заготовка статьи об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гейл, Джин
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
