Филбин, Мэри

Мэри Филбин
Mary Philbin
Дата рождения:	16 июля 1903(1903-07-16)
Место рождения:	Чикаго, Иллинойс, США
Дата смерти:	7 мая 1993(1993-05-07) (89 лет)
Место смерти:	Хантингтон-Бич, США
Гражданство:	США США
Профессия:	актриса
Карьера:	1921—1929

Мэ́ри Фи́лбин (англ. Mary Philbin; 16 июля 1903 — 7 мая 1993) — американская актриса немого кино. Её наиболее известными работами являются фильмы «Призрак Оперы» (1925) и «Человек, который смеётся» (1928), в которых выступала в амплуа Красавицы для Чудовища.

Биография

Актриса родилась в Чикаго 16 июля 1903 года. Она была единственным ребёнком в семье Джона и Мэри Филбин, ирландцев по происхождению. В юности брала уроки танцев и игры на пианино. Её подругой была Карла Леммле, будущая актриса и племянница режиссёра Карла Леммле, основателя кинокомпании Universal Studios. В 1919 году Мэри победила на конкурсе красоты, главным призом в котором была роль в фильме Эриха фон Штрогейма «Слепые мужья». Однако её родители поначалу отказывались отпустить шестнадцатилетнюю дочь в Лос-Анджелес, где проходили съёмки, и пока Мэри улаживала этот вопрос, её роль досталась другой актрисе.

Тем не менее, благодаря протекции Карлы, которая представила подругу своему дяде и Ирвингу Тальбергу, Мэри всё-таки попала в кино. Её кинодебютом стала небольшая роль в мелодраме 1921 года «Прокладывая путь». В том же году она появилась ещё в пяти фильмах и в одном из них — мелодраме о влюблённых, попавших в шторм, под названием «Впереди опасность» — исполнила главную роль Тресси Харлоу.

Карьера Мэри начала быстро развиваться. В 1922 году она вошла в список WAMPAS Baby Stars, куда ежегодно избирались тринадцать многообещающих молодых актрис, и, начиная с 1923 года стала всё чаще получать ведущие роли («Карусель» Эриха фон Штрогейма, «Храм Венеры», «Роза Парижа» и др.). В 1925 году, будучи на пике карьеры, она снялась в фильме ужасов «Призрак оперы», сыграв певицу Кристину, которую преследует призрак, персонаж Лона Чейни. Затем последовала главная роль Стеллы Марис в драме «Звезда морей», ремейке одноимённого фильма 1918 года с Мэри Пикфорд.

В тот же период у актрисы начался роман с Полом Кёнером, работавшим на Universal Studios (впоследствии он спродюсировал два её фильма). Они встречались три года и планировали пожениться, однако из-за того, что семья актрисы была против этого брака — Кёнер был евреем, и поэтому его будущая жена должна была принять иудаизм, — Мэри была вынуждена расстаться с ним. Разрыв стал для неё большим ударом, и она так никогда и не вышла замуж.

В 1928 году Филбин снялась в паре с немецким актёром Конрадом Вейдтом в экранизации романа Виктора Гюго — драме «Человек, который смеётся». В 1929 году она дебютировала в звуковом кино и выпустила три фильма (кроме того, в угоду новомодному течению была озвучена и выпущена в прокат её предыдущая работа «Призрак оперы»). С завершением эпохи немого кино угасла и карьера актрисы. Мэри уехала из Голливуда и вернулась к родителям. Она умерла 7 мая 1993 года от пневмонии в возрасте восьмидесяти девяти лет.

Фильмография

Год	На русском	На языке оригинала	Роль
1929	После тумана	After the Fog	Фейт Баркер
	Шэнноны с Бродвея	The Shannons of Broadway	Тесси Суонзи
	Порт сновидений	Port of Dreams	Джоан
1928	Человек, который смеётся	The Man Who Laughs	Ди
	Барабаны любви	Drums of Love	Принцесса Эммануэла
	Романы Ханнерель	The Affairs of Hannerl	Ханнерель
1927	Люби меня, и мир — мой	Love Me and the World Is Mine	Ханнерель
	Последнее представление	The Last Performance	Джули
	Капитуляция	Surrender	Ли Лайон
1925	Звезда морей	Stella Maris	Стелла Марис
	Призрак Оперы	The Phantom of the Opera	Кристина
	Модели с Пятой авеню	Fifth Avenue Models	Изоэль Людант
1924	Роза Парижа	The Rose of Paris	Митци
		The Gaiety Girl	Ирен Тюдор
		Fools' Highway	Мейми Роуз
1923	Любитель острых ощущений	The Thrill Chaser	Камео
	Храм Венеры	The Temple of Venus	Мойра
	Возраст желания	The Age of Desire	Марджи
	Где же этот Запад?	Where Is This West?	Салли Саммерс
	Карусель	Merry-Go-Round	Агнес Урбан
	Пенрод и Сэм	Penrod and Sam	Маргарет Шефилд
1922		Once to Every Boy	?
	Его первая работа	His First Job	?
	Людские сердца	Human Hearts	Рут
	Актёр	The Trouper	Мэри Ли
	Глупые жёны	Foolish Wives	Эпизодическая роль
1921	Фальшивые поцелуи	False Kisses	Мэри
	Надёжное пламя	Sure Fire	?
	Алая отвага	Red Courage	Элиза Фэй
	Двенадцать часов на жизнь	Twelve Hours to Live	?
	Впереди опасность	Danger Ahead	Тресси Харлоу
	Прокладывая путь	The Blazing Trail	Талити Милликадди

Ссылки

• Биография актрисы на [www.tcmdb.com/participant/participant.jsp?participantId=151704|108774&afiPersonalNameId=null TCMDB.com] и [imdb.com/name/nm0679907/bio IMDb.com]  (англ.)
• Информация об актрисе в книге [silentgents.com/BPhilbin.html Blue Book of the Screen]  (англ.)
• Фотографии актрисы на [silent-movies.com/Ladies/PPhilbin.html Silent-movies.com]

Отрывок, характеризующий Филбин, Мэри

– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…