Джоан Кроуфорд

Джоан Кроуфорд
Joan Crawford
Студийное фото 1948 года
Имя при рождении:	Люсиль Фэй Лесюр
Дата рождения:	23 марта 1904(1904-03-23)
Место рождения:	Сан-Антонио, США
Дата смерти:	10 мая 1977(1977-05-10) (73 года)
Место смерти:	Нью-Йорк, США
Профессия:	актриса
Карьера:	1925—1974

Джоан Кроуфорд (англ. Joan Crawford), настоящее имя — Люсиль Фэй Лесюр (англ. Lucille Fay LeSueur, 23 марта 1904 — 10 мая 1977) — американская актриса немого и звукового кино, в 1930-е годы по популярности соперничавшая с Марлен Дитрих и Гретой Гарбо.

Она редко появлялась в фильмах высоких художественных достоинств, и её актёрские работы нельзя назвать выдающимися, однако мало кто из актрис может сравниться с ней по успешности и продолжительности карьеры в Голливуде. В 1946 году Кроуфорд удостоилась премии «Оскар» за лучшую женскую роль. Американским институтом киноискусства признана одной из величайших актрис в истории.

Биография

Люсиль Фэй Лесюр родилась 23 марта в городе Сан-Антонио, штат Техас. Точный год рождения Кроуфорд неизвестен, данные разнятся. Доподлинно известно только то, что будущая актриса родилась не ранее 1904-го и не позднее 1908 года.

Люсиль была третьим ребёнком работника прачечной Томаса Лесюра (умер 1 января 1938 года) и Анны Белл Джонсон (умерла 15 августа 1958 года). У неё была старшие сестра Дэйзи и брат Гэл Хэйс. Её родители расстались или ещё до её рождения, или вскоре после; так или иначе, девочку вырастила мать, которая впоследствии ещё несколько раз выходила замуж.

В начале 1920-х годов Люсиль поступила в Стивенс-колледж (Stephens College) в городе Колумбия, штат Миссури, но вскоре его бросила. Работала на случайных местах (в том числе оператором эскалатора в супермаркете). Она с детства хотела стать танцовщицей, брала уроки, регулярно участвовала в танцевальных конкурсах. В 1923 году она выиграла любительский конкурс эстрадных исполнителей в Канзас-Сити и уехала выступать в клубах Чикаго, Детройта и Нью-Йорка.

В самом начале 1925 года она решает попытать счастья в Голливуде и почти сразу получает роль в фильме «Красавицы». Она подписывает договор со студией «Metro-Goldwyn Pictures» и по настоянию студии берёт постоянный псевдоним «Джоан Кроуфорд». Среди фильмов этого периода с её участием представляют интерес комедия Гарри Эдвардса «Бродяга, бродяга, бродяга» (1926) и драма Тода Броунинга «Неизвестный» (1927).

Однако настоящий успех приходит к ней только после исполнения главной роли в фильме «Наши танцующие дочери» (1928), за которым следуют ещё несколько успешных фильмов. Появление звукового кино, которое привело к вынужденному завершению карьер многих актёров, не повлияло существенно на Кроуфорд — у неё был сильный и выразительный голос. Первым звуковым фильмом Кроуфорд стал «Недотрога» (1929), в котором она также исполнила несколько песен. C 1929 по 1933 год была замужем за актёром и будущим героем Второй мировой войны Дугласом Фэрбенксом-младшим. Причиной развода стало увлечение Кроуфорд известным актёром Кларком Гейблом. В 1930-х годах её карьера развивалась успешно, она оставалась одной из ведущих актрис студии «MGM» и снялась в таких важных фильмах, как «Украденные драгоценности» (1931), «Гранд-отель» (1932), «Сэйди Макки» (1934), «Только без дам» (1935) и «Любовь на бегу» (1936). Также актриса стала прототипом для создания образа Злой королевы для мультфильма компании «Walt Disney» «Белоснежка и семь гномов» (1937).

В 1943 году Джоан Кроуфорд покидает «MGM», поскольку студия перестала предлагать ей роли, соответствующие её запросам, и переходит в «Warner Brothers». Сотрудничество с этой студией приносит актрисе её единственный «Оскар» за главную роль в фильме «Милдред Пирс» (1945). Заслужив впоследствии за свои роли ещё две номинации, но так более и не получив премий, Кроуфорд в начале 1950-х начинает сниматься всё меньше и с существенно меньшим успехом. В 1956 году она в четвёртый раз выходит замуж — на этот раз за Альфреда Стила, председателя совета директоров компании PepsiCo. После его смерти в 1959 году она, продолжая эпизодически сниматься в кино, работала в компании как руководитель пресс-службы до 1972 года.

Последнюю крупную роль в кино актриса исполнила в психологическом триллере «Что случилось с Бэби Джейн?» (1962), где выступила дуэтом с давней неприятельницей Бетт Дэвис. 10 мая 1977 года Джоан Кроуфорд скоропостижно скончалась от сердечного приступа в своей манхэттенской квартире. На тот момент она также долгое время страдала раком поджелудочной железы. Кроуфорд была кремирована, её прах захоронен на кладбище Фэрнклифф.

Через полтора года её приёмная дочь Кристина опубликовала книгу воспоминаний «Дорогая мамочка», в которой нарисовала весьма нелестный портрет Кроуфорд. Книга вызвала множество споров и стала бестселлером. В 1981 году она была экранизирована, причём роль Кроуфорд в ней исполнила Фэй Данауэй.

Интересные факты

• В фильме «Все целуют невесту» (1942) она сыграла роль, которую должна была играть Кэрол Ломбард. Кроуфорд согласилась сыграть эту роль после гибели Ломбард в авиакатастрофе во время тура по сбору средств в помощь армии. Весь гонорар за съёмки Кроуфорд перечислила в Красный Крест и уволила своего агента за то, что тот удержал из этой суммы оговоренные контрактом 10 %.
• Кроуфорд считала себя обязанной лично отвечать на все полученные ею письма от фанатов, отправляя каждому автограф. Это занятие на протяжении многих лет занимало большую часть её свободного времени. Исключение было сделано только для её бывших одноклассников по Стивенс-колледжу, которые третировали её во время учёбы.
• У Кроуфорд была мания чистоты. Она мыла руки каждые 10 минут и ходила по дому за гостями, протирая фланелью те места, к которым они прикасались; она курила сигареты только из открытой ею самой пачки и только при условии, что из этой пачки брала сигареты только она. Во всех отелях, где она останавливалась, даже в самых роскошных, она сама чистила ванну, прежде чем купаться. Узнав, что сантехник, установив унитаз в её новом доме, воспользовался им по назначению, она потребовала немедленно заменить не только сам унитаз, но и все канализационные трубы.
• Была замужем четыре раза, усыновила пятерых детей.
• Джоан Кроуфорд удостоена звезды на Голливудской аллее славы (1752 Vine Street).

Ссылки

• [www.nytimes.com/learning/general/onthisday/bday/0323.html Некролог] в «The New York Times» (11 мая 1977) (англ.)
• [joancrawfordbest.com/ Сайт, посвящённый Джоан Кроуфорд] (англ.)

Отрывок, характеризующий Джоан Кроуфорд

От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.