Годзилла против Мехагодзиллы 2
| Годзилла против Мехагодзиллы 2 | |
| ゴジラVSメカゴジラ | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Томоюки Танака |
| Автор сценария |
Ватарю Мимура |
| В главных ролях |
Масахиро Такасима |
| Оператор |
Ёсинори Сэкигути |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
108 мин. |
| Бюджет | |
| Сборы |
¥1,87 млрд ($18 млн)[1] |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| Предыдущий фильм | |
| Следующий фильм | |
«Годзилла против Мехагодзиллы-2» (яп. ゴジラVSメカゴジラ) — японский фантастический даикайдзю-фильм студии Toho, снятый Такао Окаварой, сиквел «Годзиллы против Мотры 2». Это двадцатый фильм о динозавроподобном ящере Годзилле, а также первый в эпохе Хэйсэй (начиная с «Годзиллы» 1984 года), где появляются гигантский робот Мехагодзилла, птерозавр Родан и Малыш Годзилла. Японский кинопрокат стартовал 11 декабря 1993 года.
Вместе с «Годзиллой против Кинга Гидоры» и «Годзиллой против Мотры 2» этот фильм стал одним из самых успешных не только в эпохе Хэйсэй, но и во всей серии фильмов о Годзилле.
Наименования фильма
Несмотря на название, этот фильм не имеет отношения к «Годзилле против Мехагодзиллы» 1974 года, не являясь ни его сиквелом, ни ремейком. В России фильм вышел под названием «Легенда о динозавре-2», что связано с успехом в СССР одноимённого фильма 1977 года, не связанного в действительности с киноэпопеей о Годзилле.
Сюжет
С момента схватки Годзиллы с Меха-Гидорой останки киборга были подняты со дна океана, и на их основе в 1994 году было создано самое совершенное оружие по борьбе с Годзиллой — 120-метровый робот Мехагодзилла, работающий на ядерном реакторе и управляемый четырьмя пилотами. До появления Мехагодзиллы самым мощным оружием была Гаруда, чьё дальнейшее использование теперь встало под вопрос.
Инженер Гаруды Кадзума Аоки перечисляется в число пилотов-кандидатов на управление Мехагодзиллой.
В это время на острове Адона в Беринговом море совместная российско-японская экспедиция обнаруживает окаменелость птеранодона и огромное яйцо. Когда в лагере начинаются исследования, на остров прилетает чудовищных размеров птеранодон Родан, вылупившийся ранее из другого яйца под действием радиационного загрязнения. Родан пролетает над лагерем, создавая взмахами крыльев разрушительный вихрь, и в этот момент из моря появляется Годзилла. Члены экспедиции спасаются на вертолёте, увозимое яйцо при этом краснеет. Ящеры начинают сражение, но в итоге схватка оканчивается вничью. Родан скрывается, а Годзилла направляется вслед за вертолётом.
В научном центре Киото учёный Омаэ, ведущий наблюдения за яйцом, замечает, что оно иногда начинает светиться красным цветом, и что эти перемены связаны с присутствием сотрудницы лаборатории Адзусы.
Новость о доставленном яйце быстро доходит до Кадзумы и он решительно приезжает в научный центр, намереваясь сделать несколько снимков. Там у него возникает конфликт с Адзусой, которая не позволяет ему вмешиваться в исследовательские работы, но перед уходом он тайком берёт с собой образец растения, найденного вместе с яйцом. Позже Кадзума встречается с Мики Саэгусой, и та чувствует, как растение что-то излучает. Это излучение оказывается музыкой. Как только её начинают воспроизводить, то с яйцом в лаборатории что-то начинает происходить, а потом из него на глазах у Адзусы, Мики, Кадзумы и Омаэ вылупляется детёныш годзиллазавра — сын Годзиллы. Малыш ведёт себя неагрессивно.
В это же время в Йоккаити появляется Годзилла. Помимо того, что он разрушает всё на своём пути, он постоянно подаёт голос, как будто кого-то зовёт. Навстречу Годзилле посылают Мехагодзиллу. Годзилла использует свой тепловой луч, но Мехагодзилла отражает его алмазным зеркалом и стреляет в ящера тремя лазерными пушками и мощной плазменной пушкой. Когда Годзилла начинает проигрывать, робот выстреливает в него лебёдками, по которым пускает электрические волны высокой мощности. Однако происходит непредвиденная неполадка системы, и ток начинает перекачиваться обратно. Двигатель перегревается и Мехагодзилла отключается. Годзилла роняет робота и направляется в Киото. Малыша прячут в подземном бункере. Годзилла проходит совсем близко, но, так и не найдя своего сына, скрывается в заливе Осака.
Малыша Годзиллу перевозят в гараж, где, по одобрению властей, он будет жить в просторном вольере. Адзуса продолжает присматривать за Малышом. Во время одной из её смен её навещает Кадзума и показывает ей своего робота «птеранодона», который может летать. Вскоре приходит Мики со своими ученицами-экстрасенсами. Девочки начинают петь. По случайности они поют в той же тональности, что и та мелодия, под действием которой вылупился Малыш. Малышу это не нравится, он становится агрессивным и скрывается в вольере. Песня оказывает сильное влияние и на Родана, притаившегося на острове Адона: он приобретает новую силу и становится Огненным Роданом, способным извергать лиловый тепловой луч.
В это время на заседании властей публикуется результат исследования Малыша: в тазовой области у него присутствует второй мозг, следовательно, и у Годзиллы он тоже имеется. Новый план состоит в том, чтобы парализовать ящера выстрелом во второй мозг, а в качестве приманки использовать его сына. Адзуса, Кадзума и Мики протестуют, но они не в силах что-либо изменить. Впервые Мики видит в борьбе с Годзиллой отрицательную сторону. Малыша заводят в камеру перевозки, но он настолько боится, что Адзуса решает лететь вместе с ним. В это же время на Сендай нападает Родан. Опустошив город, он направляется на юг и перехватывает вертолёт с контейнером.
Происходит повторный запуск Мехагодзиллы, но на сей раз в воздух поднимается и Гаруда, так как по предложенной недавно идее Кадзумы можно осуществить состыковку Гаруды и Мехагодзиллы. Кадзума лично управляет Гарудой и пытается отвлечь спустившегося Родана от контейнера. Родан летит на него и Гаруда терпит крушение. Тогда в бой вступает Мехагодзилла. Он почти побеждает Родана, хотя при этом правая лазерная пушка ломается. Прилетают спасатели вместе с Омаэ и пытаются освободить из контейнера Адзусу. В это же время появляется Годзилла. Мехагодзилла обороняется от него, но уже пострадавший в схватке с Роданом робот перегревается и не может использовать плазменную пушку. Однако Кадзума вовремя устраняет неполадки Гаруды и происходит состыковка; задуманный план удаётся осуществить: электрический разряд посылают в область второго мозга Годзиллы и ящер оказывается парализован. Но когда, казалось, исход поединка разрешён, пробуждается чуть живой Родан. Он опускается на Годзиллу и передаёт ему свою оставшуюся энергию. Годзилла встаёт и расправляется с Гарудой и Мехагодзиллой, используя уже новый, красный тепловой луч.
После этого Годзилла подходит к Малышу. Тот сначала в страхе пытается убежать, но Мики телепатирует ему и Годзилле, что всё кончено и им ничто не угрожает. Кадзума, Адзуса и Омаэ наблюдают как Годзилла и Малыш уплывают в океан.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Масахиро Такасима | механик и пилот Кадзума Аоки |
| Риёко Сано | палеонтолог Адзуса Годзё |
| Мэгуми Одака | Мики Саэгуса |
| Юсукэ Кавадзу | профессор Омаэ |
| Дайдзиро Харада | Такуя Сасаки |
| Акира Накао | Такаки Асо |
| Коити Уэда | генерал Хёдо |
| Кэндзи Сахара | премьер-министр Такаюки Сэгава |
| Лео Менегетти | доктор Асимов |
| Энди Смит | пилот Эндрю Джонсон |
| Шелли Суини | пилот Сьюзан |
| Синобу Накаяма | Юри Катагири |
| Тадао Такасима | Хосоно |
| Кэмпатиро Сацума | Годзилла |
| Ватарю Фукуда | Мехагодзилла |
Производство
Идея для создания возникла в результате невозможности осуществления съёмок фильма, в котором Годзилла сражался бы с Механи-Конгом (с свою очередь, этот проект возник после неудачной попытки снять ремейк «Кинг-Конга против Годзиллы»). Фильм готовился к 40-летнему юбилею серии фильмов о Годзилле, поэтому режиссёром первоначально значился Исиро Хонда, снявший ещё первого «Годзиллу». Однако Хонда умер в 1993 году, поэтому этот фильм, как и предыдущий, снял Такао Окавара.
- В отличие от классического Мехагодзиллы из фильмов эпохи Сёва (1954—1975 годов) и робота Кирью из фильмов Миллениума (с 1999 года по настоящее время), Мехагодзилла 2 появляется только в одном-единственном фильме. Киноробот периода Хэйсэй присутствует в компьютерных играх: Kaiju-Oh Godzilla, Godzilla: Battle Legends, Godzilla: Archipelago Shock, Godzilla: Unleashed и др.
- По раннему варианту сценария Мехагодзилла мог разделяться на две самостоятельно действующих боевые машины. Эта идея позже использовалась при создании следующего фильма — «Годзилла против Космического Годзиллы».
- Также по одной из версий сюжета Годзилла должен был погибнуть, но при этом его энергия передалась бы Малышу и он стал бы новым Годзиллой. Такая сцена присутствует в фильме «Годзилла против Разрушителя».
- Финальный эпизод имеет сходство с концовкой фильма «Террор Мехагодзиллы».
Напишите отзыв о статье "Годзилла против Мехагодзиллы 2"
Примечания
- ↑ [www.tohokingdom.com/movies/godzilla_vs_mechagodzilla_2.htm/ «Годзилла против Мехагодзиллы-2»] на Toho Kindgom
См. также
- «Гидора, трёхголовый монстр» — первый фильм, в котором показана схватка Годзиллы и Родана;
- «Сын Годзиллы» — близкий по сюжету фильм с участием Миниллы;
- «Годзилла против Мехагодзиллы» — первый фильм, в котором Годзилла сталкивается с подобным себе роботом;
- «Годзилла против Мехагодзиллы-3» — фильм эпохи Миллениум, в котором присутствует третий вариант Мехагодзиллы.
Ссылки
- [www.imdb.com/title/tt0107027/ Годзилла против Мехагодзиллы 2] на сайте Internet Movie Database
- [www.rottentomatoes.com/m/godzilla-vs-mechagodzilla-ii/ Годзилла против Мехагодзиллы 2] на сайте Rotten Tomatoes
- [www.jmdb.ne.jp/1993/dq002600.htm/ Годзилла против Мехагодзиллы 2] на Japanese Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v184732/ Годзилла против Мехагодзиллы 2] на allrovi
Отрывок, характеризующий Годзилла против Мехагодзиллы 2
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
