Гринвуд, Джонни

Джонни Гринвуд Jonny Greenwood
Основная информация
Полное имя	Джонатан Ричард Гай Гринвуд
Дата рождения	5 ноября 1971(1971-11-05) (52 года)
Место рождения	Оксфорд, Англия
Страна	Великобритания Великобритания
Инструменты	Гитара, пианино, фортепиано, волны Мартено, губная гармоника, банджо, скрипка, орган, перкуссия.
Жанры	Альтернативный рок Арт-рок Электроника IDM Инди-рок
Коллективы	Radiohead
Лейблы	XL
[www.radiohead.com Сайт Radiohead]

Джонатан Ричард Гай Гринвуд (англ. Jonathan Richard Guy Greenwood, род. 5 ноября 1971, Оксфорд, Англия) — британский музыкант, соло-гитарист группы Radiohead, бас-гитаристом которой является его брат Колин. Гринвуд — мультиинструменталист, кроме гитары он играет на скрипке, органе, фортепиано, волнах Мартено, банджо, губной гармонике и некоторых других инструментах. Журнал Rolling Stone поставил Гринвуда на 48-е место в списке 100 величайших гитаристов всех времен.

Биография

Гринвуд, младший из всех музыкантов Radiohead, бросил университет вскоре после того, как Radiohead (тогда ещё под названием On A Friday) подписали контракт с EMI в 1991 г., и, в отличие от остальных участников, так и не получил высшего образования.

В Radiohead Гринвуд исполняет обязанности соло-гитариста. Кроме того, он владеет синтезатором волны Мартено, который в частности использовался при записи песен «The National Anthem» и «How to Disappear Completely» (Kid A), «Pyramid Song» и «Dollars and Cents» (Amnesiac), «Where I End and You Begin» (Hail to the Thief). Последняя композиция была посвящена памяти Жанны Лорио, одной из первых исполнительниц на волнах Мартено. Интерес Гринвуда к волнам Мартено возник после того, как он познакомился с музыкой французского композитора Оливье Мессиана, одного из первых популяризаторов этого инструмента.

В 2003 г. Гринвуд выпустил сольный альбом Bodysong (2003), саундтрек к одноимённому документальному фильму. В записи альбома принимал участие и Колин Гринвуд, игравший на бас-гитаре.

В мае 2004 г. Гринвуд стал штатным композитором BBC. Для радио BBC 3 он написал несколько симфонических произведений: «smear», «Piano for Children» и «Popcorn Superhet Receiver». 23 апреля 2005 года состоялось совместное живое выступление Гринвуда и Концертного оркестра BBC, на котором в том числе исполнялись композиции, написанные Гринвудом для BBC. За «Popcorn Superhet Receiver» Гринвуд в 2006 г. получил Приз слушателей Радио 3 на церемонии вручения наград BBC British Composer Awards. В 2007 году Гринвуд написал саундтрек к фильму «Нефть» Пола Томаса Андерсона, включающий фрагменты из «Popcorn Superhet Receiver». За этот саундтрек Гринвуд получил призы VH1 «Выбор критиков» и «Серебряный медведь» Берлинского кинофестиваля. Саундтрек считался одним из фаворитов в борьбе за «Оскар», но не был допущен к номинации, так как согласно правилам премии музыка должна быть написана специально для фильма.

В 2011 году стал автором саундтрека к ленте «Что-то не так с Кевином». В 2012 году состоялся выход нового фильма Пола Томаса Андерсона «Мастер», для которого Гринвуд также написал музыку. Спустя два года вновь поработал с Андерсоном, создав саундтрек к его следующей картине «Врождённый порок».

Гринвуд — дальтоник и не различает красный и зелёный цвета. Как и Том Йорк, Гринвуд вегетарианец.

Участие в сторонних проектах

• В 1998 году Йорк, Гринвуд, Бернард Батлер из Suede, Энди Маккей и Пол Кимбл под именем «The Venus in Furs» (в честь знаменитой песни The Velvet Underground) записали пять песен для саундтрека к фильму Тодда Хейнса «Бархатная золотая жила».
• Гринвуд играл на губной гармонике в двух песнях на альбоме Pavement Terror Twilight (1999). Продюсером этого альбома был Найджел Годрич, в течение многих лет работающий с Radiohead.
• В фильме Гарри Поттер и Кубок огня Гринвуд играл на гитаре в группе «Ведуньи». «Коллег» по группе сыграли Фил Селуэй (Radiohead), Джарвис Кокер, Стив Маккей (оба — Pulp) и специализирующиеся на электронной музыке Джейсон Бакл и Стив Клейдон.

Ссылки

• [www.radiohead.com/ Официальный сайт Radiohead]
• Джонни Гринвуд (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Гринвуд, Джонни

– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.