Гарри Поттер и Кубок огня (фильм)
| Гарри Поттер и Кубок огня | |
| Harry Potter and the Goblet of Fire | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Дэниел Рэдклифф |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
|
| Длительность |
Театральная версия: |
| Бюджет | |
| Сборы | |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| Предыдущий фильм | |
| Следующий фильм | |
| IMDb | |
«Га́рри По́ттер и Ку́бок огня́» (англ. Harry Potter and the Goblet of Fire) — четвёртый фильм из серии о Гарри Поттере.
Содержание
Сюжет
Близится четвёртый год обучения Гарри в Хогвартсе. Он гостит в доме Уизли. Ночью ему снится страшный сон: старый заброшенный дом, в котором обитают Тёмный Лорд и его приспешники. Волан-де-Морт даёт какие-то указания своим соратникам - Питеру («Хвост») Петтигрю и неизвестному молодому человеку. Потом он убивает внезапно появившегося старого садовника-магла Фрэнка Брайса, смотрителя поместья. Будит Гарри и Рона только что приехавшая Гермиона. На рассвете вместе с близнецами Фредом и Джорджем, Джинни и их отцом Артуром Уизли они отправляются в путь. Вскоре они встречают Амоса Диггори и его сына Седрика, ученика старшего курса Хогвартса из факультета Пуффендуй. Взобравшись на холм они через старый башмак-портал трансгрессируют в место проведения финала Чемпионата мира по квиддичу.
После победы ирландцев на лагерь нападают Пожиратели Смерти — сторонники Волан-де-Морта. С помощью Артура Гарри, Рон и Гермиона спасаются. Когда всё стихает, неизвестный мужчина вызывает заклинание Чёрной метки с помощью палочки Гарри. Троицу застают сотрудники Министерства магии, и мистер Уизли защищает их снова.
Начинается учебный год. Альбус Дамблдор объявляет о том, что Хогвартс становится местом проведения грандиозного события — Турнира Трёх Волшебников, традиционных состязаний магических школ. На этот турнир приглашены представители Франции — школа «Шармбатон» и представители далёкого Севера — школа «Дурмстранг»[2]. Принять участие могут ученики, достигшие 17 лет, а самих участников выбирает Кубок Огня по одному от каждой школы. Одновременно с этим в школе появляется Аластор Грюм — новый преподаватель Защиты от тёмных искусств, но студенты не одобряют его методы и побаиваются его.
В результате отбора участниками турнира становятся Виктор Крам из Дурмстранга, Флёр Делакур из Шармбатона и Седрик Диггори из Хогвартса. Но тут Кубок выбрасывает четвёртую записку — с именем «Гарри Поттер». Все потрясены, а преподаватели не могут понять, как имя четырнадцатилетнего Гарри попало в кубок. Главный судья турнира, Бартемий Крауч, испугавшись и растерявшись, поспешно утверждает Гарри участником. Все студенты, кроме гриффиндорцев, начинают издеваться над Гарри. На него обижается даже Рон, за то, что Гарри якобы не поделился с ним своими замыслами.
Хагрид отводит Гарри в лес и рассказывает о первом задании, где произойдёт схватка с драконом. Флёр и Крам тоже знают об этом задании, так как их наставники — мадам Максим и Игорь Каркаров тоже были в лесу. Гарри решает предупредить Седрика о задании. В очередной стычке с Малфоем Гарри защищает Грюм, превращая Драко в хорька. После отчитывания Минервы МакГонагалл Грюма, последний уводит Гарри в свой кабинет и подсказывает ему, как использовать на задании метлу.
В начале выполнения первого задания конкурсантам раскрывается его суть — украсть яйцо, охраняемое драконом, в котором содержится подсказка для следующего задания. Гарри достаётся самый страшный противник — венгерская хвосторога. Гарри побеждает его и забирает яйцо (при открытии оно издаёт ужасные звуки). К Поттеру возвращается уважение сокурсников, и, главное, он мирится с Роном.
Близится Рождество. В Хогвартсе должен состояться Святочный бал, возглавлять который будут участники турнира. Гарри делает попытку пригласить Чжоу Чанг из Когтеврана, но она уже приглашена Седриком. Рон пытается пригласить Гермиону, но она приглашена Виктором Крамом. На балу Рон устраивает сцену ревности и портит настроение Гермионе. Перед вторым заданием Седрик возвращает услугу Гарри и советует ему искупаться в ванне старост, прихватив с собой яйцо. Плакса Миртл подсказывает Гарри открыть яйцо под водой, что он и делает (при открытий под водой оно поёт песню - подсказка к следующему заданию).
Наступает день второго задания. Его суть — плавать под водой и спасти то, что ему дорого. На это задание отводится час. Невилл даёт Гарри жабросли, после употребления которых Поттер превращается в человека-амфибию: у него появляются жабры, плавники и ласты. Минуя гриндилоу и прочую подводную нечисть, Гарри движется к «дорогому». Он видит Рона, Гермиону, Чжоу и сестру Флёр — Габриэль Делакур. Седрик спасает Чжоу, а Крам — Гермиону. В последний момент Гарри спасает Рона и Габриэль (Флёр доплыть до пленников не смогла из-за упорного сопротивления гриндилоу). Победителем объявляется Седрик, а Гарри за благородство дают второе место.
После окончания второго задания Гарри слышит шум в лесу и обнаруживает труп Крауча. В Хогвартсе он замечает Каркарова и Снегга. Игорь говорит ему про какой-то знак. Когда он уходит, Снегг изъявляет подозрение в том, что Гарри ворует у него ингредиенты для оборотного зелья. Позже Гарри окунается в Омут памяти, находящийся в кабинете Дамблдора. Омут переносит его на 10 лет назад в Министерство магии, где проходит слушание по делу Игоря Каркарова (тогда Пожирателя Смерти). Слушание ведёт Крауч. Доставленный из Азкабана Игорь сообщает имена некоторых соратников. В их числе оказался сын Крауча — Барти Крауч-младший. Гарри рассказывает Дамблдору про свой сон и про то, что он видел там мистера Крауча-младшего. Дамблдор советует ему поменьше думать об этих снах.
Начинается третье задание. Участникам надо пройти лабиринт и, забрав главный приз — Кубок Трёх Волшебников, стать победителем турнира. Крам под действием заклинания «Империус» нападает на Флёр, но не трогает Гарри. Между Виктором и Седриком происходит стычка, в которой Седрик вырубает Крама. Оба мчатся к кубку, но тут Седрика захватывают корни лабиринта.
Гарри вновь проявляет благородство, спасая Седрика. Они решают выиграть вместе, взявшись за кубок одновременно, ибо это победа всего Хогвартса. Кубок оказывается порталом, они переносятся на кладбище, которое снилось Гарри. Появляется «Хвост» Петтигрю и по приказу Волан-де-Морта убивает Седрика. Потом он сковывает Гарри на памятнике отца Тома Реддла и творит зелье «Кость, Плоть и Кровь». Волан-де-Морт возрождается, и появляются ещё четверо пожирателей (в их числе Люциус Малфой).
Затем Тёмный Лорд вызывает Гарри на показательную дуэль, и их заклинания «Экспеллиармус» и «Авада Кедавра» сталкиваются, образуя цепь, из которой появляются духи тех, кого палочка Волан-де-Морта убила в последний раз (в том числе и духи родителей Гарри). Они советуют Гарри разорвать цепь, когда будет нужно, а Седрик просит взять его тело с собой. Гарри разрывает цепь и берётся за тело Седрика и за Кубок-портал, что способствует его возвращению в Хогвартс.
Гарри объявляется победителем, а в то же время все приходят в потрясение от гибели Седрика. Гарри находится в состоянии крайней подавленности. Он сообщает о возвращении Тёмного Лорда. Министр магии пытается замять происшедшее и скрыть страшную весть. Пользуясь всеобщим замешательством, Грюм отводит Гарри в кабинет, и тот рассказывает ему всё в подробностях.
Тут Грюм начинает плохо чувствовать себя и, обнаружив окончание запасов питья-оборотного зелья, признается Гарри, что именно он бросил его имя в Кубок. Именно он советовал Хагриду отвести Гарри в лес, и именно Грюм дал подсказку Диггори, а Невиллу — жабросли. Именно он заколдовал Крама. Оказывается, что Грюм — Пожиратель смерти. Когда он пытается убить Гарри, в кабинет врываются Дамблдор, Снегг и МакГонагалл. Под действием сыворотки правды Грюм выдаёт местонахождение настоящего Аластора — в волшебном сундуке.
Дело в том, что предполагаемым Грюмом оказывается Барти Крауч-младший, который воровал ингредиенты для оборотного зелья у Снегга и готовил всё новые и новые порции, которые периодически попивал. Крауч показывает знак Чёрной метки, который Каркаров показывал Северусу. Этот чётко проявившийся знак означает, что Волан-де-Морт вернулся и готов к действиям. В Хогвартсе траур, и Дамблдор сообщает всем, что гибель Седрика Диггори произошла по вине Волан-де-Морта. Семестр в Хогвартсе заканчивается.
В ролях
Награды
- Премия Британской Академии:
- Победитель: лучшая работа художника-постановщика.
- Номинации:
- Лучшие визуальные эффекты;
- Лучший грим/причёски.
- Номинация на премию Оскар за Лучшие декорации.
Премьеры
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 31 декабря 2011 года. |
Мировая премьера состоялась летом 2005 года на международном кинофестивале в Лондоне, а также премьера состоялась в одно и то же время во всех кинотеатрах в международных английских странах (Великобритания и их соединённые королевства — Канада, Австралия, Новая Зеландия, а также в США)
В России премьера русской версии фильма «Гарри Поттер и Кубок огня» состоялась 22 декабря 2005 года с дубляжём компании «Каро-Премьер».
Релизы на видео
Фильм вышел на видеокассете VHS в середине 2005 года. В России с ноября 2005 года выпущен с любительким одноголосым переводом (первый вариант перевода — Гоблин), с декабря 2005 года — с русским дубляжом. Они всегда выпущены на видеокассетах со звуком Dolby Surround.
DVD
В Англии, Канаде и США релиз DVD-издания данного фильма вышел в середине 2005 года на английском языке с сигналами Dolby Digital и DTS.
В России, с ноября 2005 году вышел на «пиратских» DVD с двухголосым закадровым переводом Тайкун Студио, но в плохом качестве (т.е «Экранка», снятая в кинотеатре, TS). Позднее он вышел на DVD официально в хорошем качестве в системе NTSC с многоголосым закадровым переводом с треками Dolby Digital и на английском языке с треками Dolby Digital и DTS, с английскими, французскими, итальянскими, испанскими, португальскими, голландскими, немецкими и турецкими субтитрами.
Русская версия фильма «Гарри Поттер и Кубок огня» с дубляжём «Каро-Премьер» была выпущена на DVD с треками Dolby Digital и DTS в 2006 году.
Интересные факты
- Дэвид Теннант придумал для своего персонажа (Барти Крауча-младшего) характерную особенность в виде высовывания языка, которая придавала ему змеиные повадки.
- Фильм был посвящён памяти Мэри Селуэй (1936-2004), которая скончалась за год до премьеры.
- В сцене, в которой Гарри и его друзья прибывают в палаточный городок болельщиков, приехавших на чемпионат мира по квиддичу, Джинни замечает что-то, говорит Гермионе: «Смотри!» — и показывает пальцем. Кадром спустя можно увидеть проезжающих на ламах двух эльфов-домовиков. Это может быть отсылкой на Добби и Винки, которые были в оригинальной книге.
- После того, как Гарри побывал в Омуте Памяти, где узнает, что Барти Крауч-младший был Пожирателем смерти, Альбус Дамблдор начинает беседовать с юным волшебником. При этом он подходит к шкафу со стеклянными фигурами, одна из которых очень похожа на символ Даров Смерти.
- Джоан Роулинг сыграла небольшую роль в фильме. Её персонаж — женщина в шапке, сидящая за Хагридом на стадионе во время первого задания.
- Лицо Иэна Маккеллена проплывает в тумане в Проявителе врагов, когда лже-Грюм рассказывает Гарри об этой вещи и дает ему советы по первому заданию.
- В финальных титрах фильма написано, что при съёмках ни один дракон не пострадал.
Музыка
Напишите отзыв о статье "Гарри Поттер и Кубок огня (фильм)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.boxofficemojo.com/movies/?id=harrypotter4.htm Harry Potter and the Goblet of Fire (2005)]. Box Office Mojo. Проверено 26 августа 2012. [www.webcitation.org/6BVCDRQW0 Архивировано из первоисточника 18 октября 2012].
- ↑ Там учился Виктор Крам — болгарин по национальности
Ссылки
- [www.3dnews.ru/editorial/harry_potter_4/ Подробное описание создания компьютерной графики, использованной в фильме]
- [www.world-art.ru/cinema/cinema.php?id=6614 Гарри Поттер и Кубок огня] на сайте World-Art (рус.)
- ru.harrypotter.wikia.com/wiki/%D0%9F%D1%80%D0%BE%D1%8F%D0%B2%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8C_%D0%B2%D1%80%D0%B0%D0%B3%D0%BE%D0%B2
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Гарри Поттер и Кубок огня (фильм)
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.
Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.
