Дионисий

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск




Диони́сий (греч. Διονύσιος посвящённый Дионису) — мужское имя

В Древнем мире

Религиозные деятели

  • Дионисий (Алфёров) (род. 1961) — временно запрещённый в служении епископ неканонической РПЦЗ (А) под омофором митрополита Агафангела (Пашковского) с титулом епископ Новгородский и Тверской.
  • Дионисий (Байрактарис) (1927—2011) — епископ Элладской православной церкви (формально также Константинопольской православной церкви), митрополит Хиосский, Псарийский и Инусский.
  • Дионисий (Дьяченко) (1882—1967) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Сан-Францисский и Калифорнийский.
  • Дионисий (Жабокрицкий) (ок. 1652—1715) — епископ Украинской грекокатолической церкви, епископ Луцкий (с 1702).
  • Дионисий (Илиевич) (1838—1894) — епископ Константинопольской православной церкви, митрополит Зворникско-Тузланский.
  • Дионисий (Кирацос) (1923—2005) — епископ Элладской православной церкви (и формально Константинопольского патриархата), митрополит Драмский (1965—2005).
  • Дионисий (Константинов) (род. 1960) — епископ Украинской православной церкви (Московского патриархата), епископ Шепетовский и Славутский.
  • Дионисий (Лукин) (1911—1976) — епископ Русской православной церкви, епископ Роттердамский, викарий Брюссельской епархии.
  • Дионисий (Миливоевич) (1898—1979) — епископ Сербской православной церкви, епископ Американско-Канадский.
  • Дионисий (Петрович) (1858—1900) — епископ Карловацкой митрополии Сербской Православной Церкви, митрополит Рашско-Призренский.
  • Дионисий (Помаков) (1837—1875) — епископ Болгарской Православной Церкви, митрополит Ловчанский.
  • Дионисий (Попович):
  • Дионисий (Порубай) — архиерей Русской православной церкви, епископ Касимовский и Сасовский.
  • Дионисий (Прозоровский) (1870—1937) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Ростовский и Таганрогский.
  • Дионисий (Псиахас) (1916—2008) — епископ Константинопольской Православной Церкви; с 1970 по 2003 годы — митрополит Новозеландский, ипертим и экзарх Океании.
  • Дионисий (Сакатис) (род. 1946) — епископ Константинопольской православной церкви, епископ Синадский.
  • Дионисий (Сосновский) (1859—1918) — епископ Русской православной церкви, епископ Измаильский, викарией Кишинёвской епархии.
  • Дионисий (Ушаков) (ум. 1721) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Вятский и Великопермский.
  • Дионисий (Хадживасилиу) (1929—2012) — епископ Александрийской православной церкви, митрополит Леонтопольский, ипертим и экзарх Второй Августамники и Красного моря.
  • Дионисий (Хитров) (1818—1896) — епископ Русской православной церкви, миссионер, переводчик священного писания.
  • Дионисий (Цветаев) (1776—1846) — священнослужитель Русской православной церкви, епископ Пермский и Екатеринбургский.
  • Дионисий (Шишигин) (род. 1952) — архимандрит Русской православной церкви, благочинный храмов Богоявленского округа города Москвы.

Прочее

См. также

  • Псевдо-Дионисий Ареопагит — неизвестный автор сборника (корпуса) богословских сочинений на греческом языке, в средние века получившего название «Ареопагитик».
  • Дионисия сотоварищи — мученики Африканские.
  • Дионисии — одно из основных празднеств в Древней Греции.
  • Дионис — древнегреческий бог вина.
  • Денис — современная производная форма имени Дионисий.
  • Денеш — венгерская форма имени Дионисий
__DISAMBIG__

Напишите отзыв о статье "Дионисий"

Отрывок, характеризующий Дионисий

Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.