Дубы-колдуны

Дубы-Колдуны
Основная информация
Жанр	рок
Годы	c 1993 по 1996
Страна	Россия Россия
Откуда	Санкт-Петербург
Язык песен	русский
Лейблы	Тау-продукт, DDT Records
Состав	Вадим Курылёв — бас-гитара, вокал Сергей Паращук — бубен, вокал, шоумен Андрей «Худой» Васильев — соло-гитара Евгений Лёвин — ритм-гитара Михаил Нефёдов — барабаны

Дубы-колдуны — российская супергруппа, созданная в 1993 году в Санкт-Петербурге. Параллельный кавер-проект музыкантов «ДДТ», «Алисы» и «НЭП». Идеологом создания коллектива в духе ВИА был Андрей «Худой» Васильев, «музыкально-художественным руководителем» стал его коллега Вадим Курылёв. Группа просуществовала несколько лет и записала два альбома — «Там, за горизонтом» (1993) и «Не повторяется такое никогда?» (1995). Распалась в 1996 году.

История

Группа была сформирована весной 1993 года, после неудавшейся попытки ритм-гитариста «ДДТ» Андрея Васильева собрать свой музыкальный проект «Айболит-66», идея которого появилась в 1990 году. Название коллектива предложил Сергей Паращук, по строчке из знаменитой «Песни про зайцев». В репертуар вошли кавер-версии песен из мультфильма «Бременские музыканты», кинокомедий Леонида Гайдая, отечественных ВИА 1970-х годов: «Весёлых ребят», Пламени, «Поющих сердец», «Поющих гитар» и «Самоцветов».

В состав группы «Дубы-колдуны» вошли: Андрей «Худой» Васильев (гитара, вокал), Вадим Курылёв (бас-гитара, вокал), Евгений Лёвин (гитара, вокал), Сергей Паращук (вокал, тамбурин), и Михаил Нефёдов (барабаны).

Подобные традиции присутствовали в Ленинграде, как минимум, с начала 1980-х годов: в репертуаре «Аквариума» часто были осовремененные версии некоторых советских песен, а позднее «Стандарт» клавишника «Странных игр» Николая Гусева исполнил целую программу «твистов, шейков и рок-н-роллов».

Первое выступление произошло на ретро-вечеринке «Оранжевая Мама», организованной «Радио Балтика» в марте 1993 года.

Весной 1993 года «Дубы-Колдуны» дали ещё несколько концертов, в том числе в клубе «ОсоАвиАхим», где к ним присоединился Николай Гусев («АВИА»), в августе выступили на ночной вечеринке в Манеже. При участии групп «Браво», «Препинаки» и «88 воздушных поцелуев» в сентябре были участниками пароходного круиза «ОсоАвиАхима», а также записали на студии «Indie» свой альбом «Там, за горизонтом» (в роли звукорежиссёра выступил Александр Миронов, Н. Гусев играл на органоле, бас-вокал — Александр Ливер из «НОМ»). В конце того же года альбом выпустила на кассетах и компакт-дисках московская независимая компания «Тау-продукт».

В марте 1994 года «Дубы-Колдуны» стали одними из хэдлайнеров первого фестиваля журнала «Rock Fuzz» «АэроFuzz» в Театре «Балтийский Дом», где играли на площадке «Dancing Party». Несколько концертов состоялись в Москве, например, в клубе «Sexton Fo.Z.D.» и в телецентре на Шаболовке.

В марте-апреле 1995 года музыканты записывали второй альбом «Не повторяется такое никогда?» (названием стала строка из одноименной песни «Самоцветов»). Работа шла на студии «ДДТ» на Тамбовской, в ДК Железнодорожников, звукорежиссёром и продюсером был Андрей Муратов. В записи участвовали Игорь Романов — соло-гитара, Игорь Доценко — ковбелл, Игорь Тихомиров — безладовый бас, а также Юрий Шевчук, который спел в одном из вариантов песню «Солнце взойдёт», но потом передумал. На компакт-диск песня попала с голосом Курылёва. Однако, успела выйти в свет аудиокассета с шевчуковским, и на некоторые радиостанции также был отправлен данный сингл.

Ещё до окончания записи стало ясно, что несомненным хитом нового альбома станет знаменитый «Клён» из репертуара «Синей птицы», поэтому группа и Андрей Муратов решили сделать первый официальный клип. Видео снималось в начале августа 1995 года, близ телецентра, на берегу Карповки, с участием Вадима и Глеба Самойловых, Насти Полевой, Вячеслава Бутусова, Сергея Галанина, Владимира Шахрина и Олега Гаркуши.

Сведение альбома закончилось осенью 1995 года. Андрей Муратов начал готовить съёмки второго клипа. Песню «Солнце взойдёт» должны были исполнить вместе Юрий Шевчук и Ирина Хакамада. Но лидер «ДДТ» отказался и наложил запрет на трансляцию, потребовав изъять его голос из фонограммы. Тем не менее, в эфире «НТВ» было показано видео именно с голосом Шевчука. Константин Кинчев обещал спеть с группой песню „Увезу тебя я в тундру“, но этого не произошло.

Весной 1996 года альбом «Не повторяется такое никогда?» был издан «DDT Records». Последний концерт состоялся в июле 1996 года в петербургском клубе «Полигон».

Распад произошёл по нескольким причинам: активная гастрольная деятельность «Алисы», «ДДТ» и «НЭПа», а также популярность серии «Старые песни о главном» и коммерческий характер исполнения российской эстрадой произведений советских ВИА.

Дискография

Студийные

• 1993 — Там, за горизонтом
• 1995 — Не повторяется такое никогда?

Бутлеги

• 1994 — Третий Концерт (Первый концерт в Москве)
• 1994 — Концерт без Васильева

Сборники

• 1995 — Свободная культура. Звуки Северной Столицы
• 1995 — Чума-Дэнс
• 1997 — DJ Валдай & DJ Василич — По колено
• 2002 — DetcКий CaD. Штаны На Лямках. Песни нашего детства
• 2006 — DDT Family

Ссылки

• [www.discogs.com/artist/1691153-Дубы-Колдуны Дубы-Колдуны на сайте Discogs.com]
• [kurilev.com/staryie-proektyi/42-arkhiv/starye-proekty/34-duby-kolduny «Дубы-Колдуны» на официальном сайте Вадима Курылёва]

Литература

• А. С. Алексеев. Кто есть кто в российской рок-музыке. — М. : АСТ : Астрель : Харвест, 2009. — С. 166. — ISBN 978-5-17-048654-0 (АСТ). — ISBN 978-5-271-24160-4 (Астрель). — ISBN 978-985-16-7343-4 (Харвест).</span>
• Бурлака А. П. Рок-энциклопедия. Популярная музыка в Ленинграде-Петербурге 1965—2005. Т. 1. СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2007. 414 с. С. 327—329. ISBN 978-5-367-00362-8

Отрывок, характеризующий Дубы-колдуны

– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…