Жертвоприношение

Жертвоприноше́ние — форма религиозного культа, существующая в той или иной степени в большинстве религий; преследует цель установления или укрепления связи личности или общины с богами или другими сверхъестественными существами путём принесения им в дар предметов, обладающих реальной или символической ценностью для жертвователя.

Жертвоприношение — очень сложное явление, и корни его разнообразны. Одни связывают его возникновение с обычаем кормления умерших (Инферия), другие с традициями задабривания и умилостивления духов, совместных родовых трапез, с верой в колдовскую силу жертвенного животного и т. п. Широкое распространение жертвоприношения свидетельствует о том, что оно отвечало глубоким психологическим потребностям людей.

С. А. Токарев считал, что в различные эпохи «служители культов требовали от верующих всё более обильных жертв духам и богам; отсюда обычаи «вкладов», пожертвований и пожалований (в древности в пользу храмов, позднее — церкви, монастырей); из них составились огромные владения, служившие, в средневековой Европе и на Руси основой экономического могущества церкви».

Разновидности

В истории всех религий известны самые разнообразные формы жертвоприношения — от простейших и невинных (водокропление или возлияние в честь духов и богов перед едой и питьем) до кровавых и жестоких человеческих жертвоприношений у ряда древних народов и гекатомб (заклание 100 быков) в античном мире.

Древнейшие формы жертвоприношения: кормление покойников и кормление фетишей, умилостивительное и искупительное жертвоприношение, жертва первинок (обрядовое снятие табу, наложенного временно на продукты собирательства или земледелия, на приплод стад и др.).

Особо жестокими формами жертвоприношения были принесение в жертву богам детей (Древняя Финикия, Карфаген), религиозное самоубийство (Индия, Япония), самооскопление (культ Кибелы в Малой Азии, скопцы в России).

В Древнем Риме при жертвоприношениях прислуживали мальчики и девочки — камиллы.

Формами жертвоприношения можно считать посвящение духам живых животных (Сибирь), монашество, религиозный аскетизм, посты и др. Смягчённые формы жертвоприношения — символические жертвы из бумаги (Китай), приношение вставных предметов и др. Пережитки жертвоприношения в той или иной форме сохранились во всех современных религиях: возжигание свечей и лампад, освящение пищи и тому подобное.

Известна также такая форма жертвоприношения, как ритуальное лишение девственности.

Жертвоприношение в христианстве

В христианстве, в отличие от иудаизма, жертвоприношение является центральным элементом не только культа, но и всего учения: добровольное самопожертвование Иисуса Христа выступает в качестве искупительной жертвы за грехи всех людей всего мира. В преобразованной форме евхаристии (вкушения тела и крови Христовых) жертвоприношение остается главным таинством христианской церкви, являясь основой христианского богослужения.

В Армянской апостольской церкви сохраняется обряд так называемого матаха, в традиционном виде включающего в себя закалывание животного — ягнёнка, бычка, голубя или петуха. Матах противопоставляется ветхозаветному кровному жертвоприношению, так как Богу в рамках матаха приносится в дар не непосредственно жизнь и кровь животного, а акт сотворения милости бедным, пожертвование в виде мяса дарственного животного.

Евхаристия — бескровное жертвоприношение

Учением о Евхаристии (греч. благодарение) как жертве отличаются Католическая и Православная церкви от протестантов. Согласно учению последних, жертва за весь мир принесена однажды и навсегда самим Иисусом Христом, в его крестной смерти, после чего уже никакая новая жертва за мир не нужна и неуместна (Евр. 10:14). По учению же Католической и Православной церквей, однажды и навсегда принесённая за род человеческий Иисусом жертва не исключает многократного и необходимого личного соединения каждого христианина с Жертвой евхаристической, то есть совершения благодарственной жертвы, повторяющей в обрядах Голгофскую жертву Христа, и являющейся её повторением. При этом, по учению Церкви, в таинстве Евхаристии хлеб и вино пресуществляются в истинные Тело и Кровь Христовы.

Названием бескровной жертвы Евхаристия противопоставляется жертвоприношениям животных, главным образом, в иудаизме (см. Жертвоприношения в иудаизме).

Отношение к ритуальному убийству животных и птиц принципиально отличает христианство от до-христианских и многих пост-христианских реконструированных религий и вносит существенные разногласия в отношения современных людей.

Жертвоприношение в исламе

В исламе жертвоприношение называется Курба́н (араб. قربان‎). Оно является одним из важных обрядов поклонения. Наиболее известным жертвоприношением является удхия — жертвоприношение в праздник Курбан-байрам, акика — жертвоприношение случаю рождения ребёнка и назр Курбан — жертвоприношение в качестве обета.

Удхия

Удхия (араб. أضحية — жертвоприношение, совершенное в утреннее время после восхода солнца) — обряд жертвоприношения, совершаемый во время празднования Курбан-байрама (араб. Ид аль-адха). Жертвой могут быть копытные животные: верблюды, коровы, овцы и другие животные, употребление в пищу которых не запрещено. Удхия является необязательным, но желательным деянием (сунной) для мусульман. Одному человеку дозволено принести в жертву одну овцу, а семерым — верблюда или корову. Мясо жертвенных животных обычно делят на три части. Одну часть оставляют для пищи, вторую раздают в качестве милостыни, а третью — в качестве дара. При заклании животного его кладут головой в направлении Мекки (кибла) и произносят слова «Бисмиллях» или «Аллаху Акбар», а затем перерезается горло.

Акика

Акика (араб. عقيقة — перерезание) — жертвоприношение одного или двух баранов в знак благодарности Богу за рождение ребёнка. Акикой также называется животное, которое приносится в жертву при появлении на свет ребёнка. Арабы часто называют акикой волосы новорожденного. В доисламской Аравии арабы язычники совершали акику только в случае рождения мальчиков, и лишь с приходом ислама этот обычай изменился. За мальчика полагается два барана, каждый из которого должен отвечать условиям жертвенного животного (удхия). За девочку в жертву приносится один баран. Обычно заклание животного происходит на седьмой день после рождения ребёнка. В том случае, если не получается сделать это вовремя, мусульмане режут животное в любое другое время, как можно быстрее.

Назр курбан

Назр курбан (араб. نذر قربان — обетованная жертва) — жертвоприношение, которое человек добровольно делает для себя обязательным (ваджибом). Если мусульманин связывает Назр курбан с каким-либо условием и, например, говорит: «Если выздоровеет больной, и я принесу жертву во Имя Аллаха», то после выздоровления больного сделать жертвоприношение становится для него обязательным. Если же мусульманин не связывает жертвоприношение с какими-либо условиями, то он волен сделать это жертвоприношение в любое время. Мясо жертвенного животного (назр) нельзя есть тому, кто принес его в жертву. Также это мясо нельзя есть его близким родственникам (жене, родителям, бабушкам, дедушкам, детям и внукам). Кроме того, мясо жертвенного животного нельзя давать тем, кто имеет достаток.

В других религиях

У айнов имеется обряд жертвоприношения медведя, чтобы отправить того в мир духов для превращения в камуя (духа предков).

Интересные факты

Древнегреческого философа Диогена сердило, что люди при жертвоприношении молят богов о здоровье, а на пиру после жертвоприношения объедаются во вред себе.

См. также

• Вотивные предметы
• Искупительная жертва
• Харакири
• Жертвоприношение (фильм)

Литература

• Жертвоприношение // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
• Зеленин Д. К. [ec-dejavu.ru/b/Bauopfer.html Строительная жертва] // Зеленин Д. К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1934—1954. — М., 2004. — С. 145-175.
• Каждан А. П. Религия и атеизм в древнем мире. — М., 1957.
• Кассирер Эрнст [ec-dejavu.ru/s/Sacrifice.html Жертвоприношение] // Кассирер Э. Философия символических форм. В 3-х тт. — М.; СПб., 2002. — Т. 2. — С. 230-242.
• Токарев С. А. Ранние формы религии и их развитие. — М., 1964.
• Токарев С. А. Религия в истории народов мира. — М., 1964.
• Фрэзер Дж., Золотая ветвь, пер. с англ., в. 1-4, М., 1928
• Штернберг Л. Я. Первобытная религия в свете этнографии. — Л., 1936.
• Али-заде, А. А. [dic.academic.ru/dic.nsf/islam/779/Удхия Удхия] : [[web.archive.org/web/20111001003154/slovar-islam.ru/books/u.html арх.] 1 октября 2011] // Исламский энциклопедический словарь. — М. : Ансар, 2007.</span>

Ссылки

• [zavetiproroki.narod.ru/main_page_jertvennik.htm Пятикнижие Моисеево (Тора). Книга Левит. Духовный смысл жертв]
• [www.dansk.ru/content/view/118/39/lang,ru/ Викинги и человеческие жертвоприношения]. [www.webcitation.org/6CY9Tp5CY Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].

Отрывок, характеризующий Жертвоприношение

Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.