Пост (религия)

Религия Общие концепции Агностицизм  · Апатеизм  · Деизм  · Игностицизм  · Итсизм  · Панентеизм  · Пантеизм  · Политеизм  · Теизм Авраамические религии Ислам  · Иудаизм  · Христианство Дхармические религии Буддизм  · Джайнизм · Индуизм  · Сикхизм Традиционные религии Дальнего Востока Даосизм  · Конфуцианство  · Синтоизм Основные понятия Бог  · Вера  · Грех  · Догма  · Дух  · Душа  · Жизнь после смерти  · Обряд  · Сакральность  · Священные писания  · Судьба  · Храм Список религий  · Численность последователей  · Портал:Религия п · о </table></table> Пост — религиозно обусловленная традиция временного воздержания от принятия пищи и питья (полностью или определённого вида), сопряжённого с другими духовно-аскетическими практиками. В христианстве Значение поста В христианстве пост — наилучшее время и средство для подготовки к высшему соединению с Богом в таинстве Евхаристии, — форма религиозного аскетизма, упражнение духа, души и тела на пути к спасению в рамках религиозного воззрения; добровольное самоограничение в пище, развлечениях, общении с миром. Телесный пост — ограничение в пище; душевный пост — ограничение внешних впечатлений и удовольствий (уединение, молчание, молитвенное сосредоточение); духовный пост — борьба со своими «телесными похотями», период особо напряжённой молитвы. Самое главное — нужно осознавать, что пост телесный без поста духовного ничего не приносит для спасения души. Даже наоборот, может быть и духовно вредным, если человек, воздерживаясь от пищи, проникается сознанием собственного превосходства и праведности. «Ошибается тот, кто считает, что пост лишь в воздержании от пищи. Истинный пост, — учит святитель Иоанн Златоуст, — есть удаление от зла, обуздание языка, отложение гнева, укрощение похотей, прекращение клеветы, лжи и клятвопреступления». Пост — не цель, а средство отвлечься от услаждения своего тела, сосредоточиться и подумать о своей душе; без всего этого он становится всего лишь диетой. Наиболее строгие посты в православии и в исламе, в католицизме и англиканстве их число незначительно. Наиболее древним и распространённым обычаем является пятничное соблюдение поста, о котором упоминают уже Климент Александрийский и Тертуллиан. Пост в христианской Церкви имеет различные, зачастую взаимодополняющие значения: Покаяние. Практика покаяния с постом известна ещё с ветхозаветных времён. Так, царь Давид постился после того, как пророк Нафан обличил его в грехе (2Цар. 12). Ниневитяне наложили на себя строгий пост после проповеди пророка Ионы (Ион. 3). Прошение. Существовала практика поста ради прошения Бога о чём-то. Так, книга Деяний сообщает (Деян. 27), что путешественники, попав в бурю, постились (как христиане, так и язычники), причём это описано как совершенно очевидная вещь, не требующая особых пояснений. Пост крещаемых, и за них. В древней Церкви крещение новых членов Церкви было не частной требой, а делом всей общины (впрочем, такая же практика сейчас и в Католической Церкви, при крещении взрослых людей). Крещение совершалось обычно на великие праздники, в первую очередь — на Пасху. За какое-то время до крещения просвещаемые постились. Молились за них и постились и члены Церкви. Это считается одним из оснований, на котором возник потом Великий пост. Пример Иисуса Христа. Ещё одним основанием для 40-дневного Великого поста явилось подражание в этом Иисусу, Который постился в пустыне 40 дней. Церковь справедливо рассудила, что если безгрешный Христос счёл нужным поститься, тем более это нужно грешным членам Церкви. Пост в дни скорби. Этот тип поста также известен с давних времён. Уже в Дидахи, раннехристианском произведении I века, говорится о посте в среду и пятницу всего года, как днях, связанных с крестными страданиями Спасителя. С течением времени восточная Церковь удержала оба этих постных дня; в Римско-католической практике остался один день — пятница. Особо строгим постом выделяется Великая Пятница, как день, в который Христос претерпел крестные муки. В Православной Церкви к числу дней поста относятся также Воздвижение Креста Господня (ещё одно воспоминание крестных мук Спасителя) и Усекновение главы Иоанна Крестителя. Аскетический пост. Ещё одно из значений поста — аскетическое, т.е., пост ради очищения от страстей, умения сдерживать свои плотские желания и т.д. Пост перед праздниками. Существовал также обычай поститься накануне великих праздников, чтобы этим лучше подготовиться к встрече праздника. Подвиги поста (аскезы) Моисей во время получения Скрижалей и Заповедей Синайского Завета, 40 дней "хлеба не ел и воды не пил" (судя по всему, этот пост сразу повторился, после того, как Моисей сойдя с Горы и увидев грех идолопоклонства Израиля, разбил Скрижали и снова вернулся на 40 дней на Гору, чтобы ходатайствовать за народ и получить новые Скрижали Завета). Иоанн Креститель всю жизнь провел как аскет-постник, носил грубую одежду из верблюжьей шерсти и подпоясывался кожаным ремнём, питался диким мёдом и акридами. Иисус Христос постился (ничего не ел) 40 дней во время его искушения в пустыне. Святой Иоанн Постник, патриарх Константинопольский «шесть дней не вкушал никакой пищи, в седьмой же — вкушал немного огородных плодов: или дыни, или винограда, или смоквы. Так питался он во всё время своего святительства». Святой Северин «Сорокадневные посты соблюдал, подкрепляясь пищей только раз в неделю, и, тем не менее, лицо его всегда сияло тихой радостью» У ранних христиан Христиане постились чаще иудеев, но образ их поста был почти тот же, то есть носил на себе обыкновенные знаки сетования. Существенное правило поста состояло в том, чтобы не есть более одного раза в день — вечером, воздерживаться от вина, сладкого и питательного, проводить день в уединении и молитве. В книге «Пастырь», весьма уважаемой древними, говорится, что в день поста с самого утра надо уходить на молитву, не вкушая ничего, кроме хлеба и воды, и раздавать нищим избытки своего имущества. Действительно, с постом всегда соединялась раздача милостыни. Самый пост служил средством к тому, убавляя часть дневного расхода. Питие прежде ужина считалось нарушением поста. Некто из святых, идя на мучение, отверг напиток, который ему поднесли для укрепления сил, говоря, что еще не пришло время прервать пост. Это было в пятницу в 10 ч. утра. В первых веках церковный пост у христиан был один, который предшествовал Пасхе, то есть Великий Пост (Тертуллиан, «О посте»). Церковь соблюдала его в память страданий Иисуса Христа, прилагая к себе сказанное Им: «Когда отнимется у них Жених… тогда будут поститься» (Матф. 9:15). Прочие посты тогда были произвольными (Тертуллиан, «О посте»): пост в среду и пяток каждой седмицы, подобно Великому Посту, основывался на страданиях Иисуса Христа, поскольку в среду составлен был против Него иудеями совет, а в пяток Он умер. Эти посты отличались между собой длительностью, которая была троякой. Посты в среду и пяток продолжались до 9-го часа или по нашему до трех часов вечера, почему и называли их полупостами. Пост в Четыредесятницу оканчивался вечернею, то есть в шесть часов к закату солнца. Еще был сугубый пост или полное говение, когда целые сутки проводили без пищи. Так говели в Великую Субботу, некоторые к ней присоединяли Великую Пятницу, иные так проводили три дня, иные четыре, некоторые все шесть дней Страстной седмицы — каждый сколько мог. Этот сугубый пост в Испании соблюдали каждую субботу и, сверх того, раз в каждом месяце, кроме июля и августа. Причина, почему постились до 9-го часа, заключалась в память часа смерти Иисуса Христа, а до вечера — в воспоминании Его погребения (Тертуллиан, «О посте»). Степени воздержания были также различны. Одни ели все только в сыром виде, другие держались сухоядения (Тертуллиан, «О посте»), воздерживаясь не только от мяса и вина, но и от плодов винных и сочных, употребляя с хлебом только орехи, миндаль и т.п., иные довольствовались хлебом и водою. Сухоядение одобряемо было особенно во время гонения, как приготовление к мученичеству (Тертуллиан, «О посте»). Некоторые, кроме Страстной седмицы, ничего не вкушали в продолжение многих дней и нередко даже до 10-й зари, как говорит Лукиан. В эти необыкновенно продолжительные посты входили и воскресенья, в которые законом запрещено было поститься. В первых веках Христианства, хотя были еще в Греции и Риме люди, занимавшиеся разными телесными упражнениями для укрепления тела, но гораздо более было таких, которые вредными для здоровья пороками ослабляли тело и рано старели. Однако среди развращения, которыми исполнены были Египет и Сирия, появлялись великие постники, которые жили гораздо дольше других людей. Правда, в теплых странах пост не столь тягостен, но наблюдались необыкновенные примеры воздержания в Галлии и еще более холодных странах, притом спустя более 100 лет уже после апостолов, ибо многие из великих подвижников следовали древнему образу пощения. Христиане, подобно иудеям, взирали на пост, как на время сетования. Правда, иудеи налагали его на себя часто в изъявление естественной скорби, причиненной потерею любимой особы или другим каким-либо временным бедствием. Но христиане, все прилагая к духовным вещам, употребляли эти внешние знаки сетования для возбуждения в себе печали, созидающей спасение (2 Кор. 7:10), то есть покаяния в грехах. Св. Киприан учит, чтобы грешник оплакивал смерть души своей, по крайней мере, как потерю любимой особы («О падении»), а свят. Иоанн Златоуст в слове «О умилении» употребляет то же сравнение. Сверх того, пост считался полезным для предотвращения искушений, как изнуряющий тело и подчиняющий его духу. Посему-то постящиеся избегали всякого рода удовольствий, даже позволенных. Все более обыкновенного становились уединеннее, молчаливее, в церкви усерднее, в молитве и чтении прилежнее. В католицизме Католический пост имеет два вида — воздержание от употребления мясных продуктов («воздержание», «абстиненция») и ограничение приёмов пищи в течение дня, когда дозволяется только одна сытная трапеза и две более лёгких («пост»). Первый вид предписывается Церковью в пятницы всего года, кроме случаев, когда на пятницу приходится праздник в ранге Торжества (хотя на практике многие ограничивают соблюдение этого поста лишь периодами Великого поста и иногда Адвента). Другой вид соблюдается в Пепельную среду и в Страстную пятницу. Возрастные ограничения для поста первого рода — от 14 лет до конца жизни, для поста второго рода — от 21 года до 59 лет, при этом при различных причинах могут быть также диспенсации, то есть послабления или вообще освобождения от соблюдений. Одновременно римский «Миссал» подтверждает существующий в некоторых религиях запрет на половые отношения в постные дни: «Тот, кто посредством телесного поста подавляет порок, облагораживает ум и стяжает добродетели и награды». Современные католики в соблюдении постов руководствуются апостольской конституцией «Paenitemini», обнародованной папой Павлом VI 17 февраля 1966 г., согласно которой сорокадневный Великий пост (40 дней, не считая воскресений) является периодом покаяния, a местные епископские конференции могут менять сроки постов и формы их соблюдения, где это обусловлено необходимостью. В православии Разъяснения о постах даются в Типиконе, Номоканоне, Минеи, Триоди и Часослове. Однако большинство правил содержится в Типиконе и Номоканоне. Практика православных постов невероятно развита — по традиционному церковному юлианскому календарю в отдельные годы число постных дней доходит до двухсот. Они приурочены к православным праздникам, образующим годовой богослужебный круг, и делятся на многодневные и однодневные. Под постом в указанных источниках понимается полное воздержание от пищи в течение светлого времени суток. Поэтому субботы и воскресения Великого поста и первые три дня Страстной седмицы, когда положена Литургия и трапеза после неё, не считаются постными днями, несмотря на недопущение в эти дни скоромной пищи. По этой же причине Литургия преждеосвященных даров, Литургии Страстного Четверга, Великой Субботы, Кануна Рождества и Богоявления соединяются с вечерней (хотя в настоящее время служатся, как правило, в первой половине дня, фактически упраздняя — по икономии — положенный пост). По строгости в употребляемой трапезе (одной в день, ближе к его концу, по монастырскому уставу — после вечерни) посты имеют несколько степеней (ср. с понятием «воздержание» в католической практике): пост «с ядением рыбы»: растительная пища в любой кулинарной обработке дополняется растительным маслом, рыбой и рыбными продуктами; пост «с ядением сварения с елеем»: горячая растительная пища с растительным маслом; пост с «с ядением сварения»: горячая растительная пища без масла; пост с «сухоядением»: холодная неварёная растительная пища без масла, неподогретое питьё; строжайший пост: полное воздержание от пищи, допустима только вода. Календарь постов и трапез по монастырскому уставу Периоды Понедельник Вторник Среда Четверг Пятница Суббота Воскресенье с 14 сентября Осенний мясоед     сырая без масла   сырая без масла     с 28 ноября до 7 января Рождественский пост до 19 декабря варёная без масла рыба сырая без масла рыба сырая без масла рыба рыба 20 декабря — — 1 января варёная без масла варёная с маслом сырая без масла варёная с маслом сырая без масла рыба рыба 2—6 января сырая без масла варёная без масла сырая без масла варёная без масла сырая без масла варёная с маслом варёная с маслом Зимний мясоед (Рождественские святки, Неделя Мытаря и фарисея, Мясопуст)     рыба   рыба     март—апрель Великий пост сырая без масла варёная без масла сырая без масла варёная без масла сырая без масла варёная с маслом варёная с маслом Весенний мясоед Пасха     рыба   рыба     июнь — до 12 июля Петров пост сырая без масла варёная без масла сырая без масла варёная без масла сырая без масла рыба рыба Летний мясоед     сырая без масла   сырая без масла     14 — 28 августа Успенский пост сырая без масла варёная без масла сырая без масла варёная без масла сырая без масла варёная с маслом варёная с маслом Помимо этих постов, соблюдаются ещё еженедельные посты по средам (день воспоминания о предательстве Иуды и аресте Иисуса) и пятницам («пяткам») (в память о крестных страданиях и смерти Спасителя) весь год. Но в некоторые среды и пятницы пост отменяется, то есть разрешается есть мясную пищу всю неделю. Такие недели называются «сплошные седмицы»: Пасхальная седмица — неделя после Пасхи; Троицкая седмица — неделя после Дня Святой Троицы; Рождественские святки — с 7 января до 18 января, то есть 12 дней от Рождества Христова до Богоявления (Крещения), кроме последнего дня — Крещенского сочельника; седмица мытаря и фарисея — за две недели до Великого Поста; Масленица (без мяса) — неделя перед Великим постом. Имеются также однодневные посты, в которые разрешается пища с растительным маслом: строгий пост в день Усекновения главы Иоанна Предтечи — 11 сентября; строгий пост в праздник Воздвижения Креста Господня — 27 сентября; Крещенский сочельник — 18 января. В дни поста воздержание должно быть всестороннее: от житейских развлечений и увеселений, употребления спиртного, бурного проявления страстей и отрицательных эмоций. В течение постов и постных дней в Церкви не совершается таинство браковенчания, но не по причине воздержания от супружеских отношений (т.к. по апостолу Павлу, "муж и жена сами себе довлеющие судьи"), а по причине невозможности устроения праздничного стола с непостными яствами. В прошлом во время поста не работали театры, не подавали спиртное в трактирах, не давали балов и приёмов. Перед причащением верующие соблюдают короткий пост — говение, который непосредственно не закреплён в Священном Писании или церковных канонах. На соблюдение в определённые дни по личной потребности более строгого поста, чем определено Церковным Уставом, необходимо взять благословение у своего духовника. Например, некоторые благочестивые православные по благословению своих духовников целый год по средам и пятницам ничего не едят до трёх часов дня, то есть до того, когда Иисус на кресте предал Свой дух в руки Отца. Другие в подражание иноческому уставу с благословения священника соблюдали пост по понедельникам, называющийся «ангельским постом», так как каждый понедельник в воспоминание дней Творения посвящён ангелам. Намеревающимся вступить в брак также рекомендуется воздержание от «скоромной» пищи в течение определённого срока. Дополнительный пост соблюдался, если на верующего налагалась тайная или публичная епитимья, причём, иногда длительное время, например, для колдунов, лиц, недавно перешедших в православие или бывших сектантов. В правилах поста Православной Церкви, указанных в Типиконе и Номоканоне, в большинстве случаев строгость поста различна для монахов и мирян. К посту нужно подходить разумно. Миряне должны стремиться к выполнению правил, но в некоторых случаях возможно послабление, на которое необходимо испросить благословение священника; а больным, людям, занятым тяжёлым физическим трудом и путникам, Церковным уставом делаются необходимые послабления. Беременные и кормящие женщины, как правило, с благословения священника от поста освобождаются (питание в соответствии с указаниями врача). Так и дети до семи лет не постятся, но несмотря на это, в православии родителям рекомендуют постепенно приучать их к посту (например, от молочного, сладостей или весёлых игр), чтобы по достижении ими семилетнего возраста им было легче начинать поститься. В источниках зафиксированы также случаи неоднократных соблюдений общественных («нарочитых») постов, к которым Русская Православная Церковь призывала мирян в годы лихолетья, когда страну поражали стихийные бедствия, повальные болезни, неурожаи, смуты и войны. Например, в 1395 г., когда для защиты от Тамерлана в Москву был принесён чудотворный образ Владимирской Богоматери, везде стали поститься. Эта традиция продолжилась до ХХ в. — в августе 1915 г. и в 1918 г., во время новой «смуты», Первой мировой войны, по благословению патриарха Московского и всея Руси Тихона. В древневосточных православных церквях В Армянской Апостольской Церкви Каждый большой церковный праздник в Армянской Апостольской Церкви имеет свою масленицу, которая всегда выпадает на предшествующее посту воскресенье, после которого начинается пост данного праздника В Армянском церковном календаре, кроме постных дней недели - среды и пятницы, существуют особые дни постов. Великий, или сорокадневный пост - 7 недель перед Пасхой, Рождественский пост - с 30 дек./12 янв. по 5/18 янв. Передовой пост - третья неделя до Великого поста, с понедельника по пятницу, Преображенский пост - неделя перед праздником Преображения Господня, с понедельника по пятницу, Успенский пост - неделя перед Успением, с понедельника по пятницу. Воздвиженский пост - неделя перед Воздвижением Животворящего Креста Господня, с понедельника по пятницу. пост Рождественской Пятидесятницы - в настоящее время сокращен до одной недели, с понедельника по пятницу. Кроме перечисленных выше, существуют недельные посты, во время которых по понедельникам, вторникам и четвергам разрешается празднование дней памяти святых. К ним относятся следующие: пост св. Григория Просветителя - неделя перед праздником Обретения мощей св. Григория (V в.), с понедельника по пятницу, пост Варагского Креста - неделя перед праздником Явления Креста на rape Вараг (623 г.), с понедельника по пятницу, пост св. Иакова - неделя перед праздником св. Иакова Низибийского (+350), с понедельника по пятницу. Существует еще один недельный пост, который совпадает с Господним праздником. Это Ильинский пост - со второго по шестой дни Троицы. В Коптской православной церкви У коптов есть 7 больших постов, важнейшие — это 46-дневный предрождественский («Пост Девы», считается, что Дева Мария именно такое время постилась перед рождением Иисуса), Великий и Апостольский. B XIV в. Ибн-Сиба описал традицию предрождественского поста: «Пост перед Рождеством Христовым вот от чего происходит: когда Владычица наша, Матерь Света, после благовещения полноты спасения уже семь с половиной месяцев носила во чреве, плотник Иосиф и другие люди попрекали Её постоянно тем, что Она утверждала, что Она Дева, а ведь была беременна. Поскольку Она постоянно была обвиняема, то начала поститься полтора месяца, плача и скорбя из-за этих оскорблений». Помимо этого, копты постятся еженедельно в среду и пятницу — такой пост состоит в воздержании от вкушения мяса и молочных продуктов. В некоторые дни запрещается есть рыбу. В Сирийской православной церкви В Западносирийской Церкви, как и в Восточносирийской, есть посвящённый Деве Марии рождественский пост Суббарг. У маронитов, помимо Великого поста и его преддверия, есть также рождественский пост Суборо, а перед Успением есть 14-дневный пост. В Халдейской Церкви Успение предваряет 5-дневный пост, а у несториан — 7-дневный. Много постов в Эфиопской Церкви. Кроме еженедельного поста по средам и пятницам, есть Великий Пост перед Пасхой, Рождественский, Апостольский (перед праздником святых Петра и Павла) и Успенский посты. В протестантизме Мартин Лютер, бывший католик, использовал практику поста на протяжении всей своей жизни. Лютеранская конфессия признает два поста: Адвент (европейский аналог Рождественского поста) и Великий Пост, который длится с Пепельной среды и до Пасхи. Однако лютеранские посты «мясоедны», поскольку они не подразумевают запрета на употребление определенных видов пищи. Верующим рекомендуется умеренная еда и особо благочестивая жизнь в это время. Жан Кальвин критиковал католическую практику фиксированных календарных постов и указывал на необходимость внутренних перемен, а не внешних обрядов. При этом он подчёркивал, что вся жизнь христианина должна быть постом, включающим в себя «бережливость и трезвость». Ульрих Цвингли считал постящихся католиков лицемерами и демонстративно ел колбасу в день Великого поста. Тем не менее, лидеры протестантов иногда прибегали к практике публичного общественного поста. Так, преподобный Самюэл Пэррис предложил пост во время салемских событий. Пост является важной практикой в пятидесятническом движении. Он практикуется членами церкви добровольно и индивидуально. Целью поста является «отделение от мира» и «приближение к Богу», а также акт ходатайства (усиленного прошения) за отдельные нужды. Посты проводятся вместе с молитвой. Ассамблеи Бога приняли заявление, в котором указывают на силу поста и его полезность. При этом уточняется, что пост нельзя использовать «в качестве мерила праведности», личных заслуг или торга с Богом. В иудаизме В иудаизме имеется несколько постов. Наиболее известный — Йом Кипур (День Искупления), когда Галаха запрещает еду, питьё, умывание, кожаную обувь, умащение маслами и супружескую близость. Этот пост, равно как и пост Девятого Ава (Тиша бе-Ав) (в который также запрещены эти пять вещей), продолжается от захода солнца до появления звёзд вечером следующего дня, то есть более 24 часов. Пост Девятого Ава предваряется тремя траурными неделями, в течение последней недели нельзя, например, мыться горячей водой и употреблять в пищу мясо и вино. Менее строгие посты, когда запрещена еда и питьё, отмечаются 3 Тишрея (Пост Гедальи), 10 Тевета и 17 Тамуза. Перед Пуримом отмечается пост Эстер в память о событиях, описанных в книге Эстер (Есфири), а перед Песахом существует, так называемый, пост первенцев. Все эти посты продолжаются от утренней зари и до появления звёзд в тот же день, т.е. от рассвета до заката. Существует также ряд необязательных постов, например, в канун новомесячий, 3 дня понедельник-четверг-понедельник в месяц после праздников Песаха и Суккот. В Талмуде содержится много рассказов о постах. Например, р. Цадок постился 40 лет, чтобы Иерусалим не был разрушен. Мар бар Рав Аши постился круглый год, кроме нескольких дней и т.д. В исламе Пост (по араб.الصوم «ас-саум») в исламе практикуют два вида постов: обязательный в месяце «Рамадан» (установленный по шариату в 624 г., вошёл в число обязательных канонов) и рекомендуемый. А пост можно и не соблюдать в месяц Рамадан, когда человек путешественник (путник). Мусульмане следуют четким предписаниям Священного Корана: «О те, которые уверовали! Вам предписан пост, подобно тому, как он был предписан вашим предшественникам, — быть может, вы устрашитесь. Поститься следует считанное количество дней. А если кто из вас болен или находится в пути, то пусть постится столько же дней в другое время. А тем, которые способны поститься с трудом, следует во искупление накормить бедняка. А если кто добровольно совершает доброе дело, то тем лучше для него. Но вам лучше поститься, если бы вы только знали! В месяц Рамадан был ниспослан Коран — верное руководство для людей, ясные доказательства верного руководства и различение. Тот из вас, кого застанет этот месяц, должен поститься. А если кто болен или находится в пути, то пусть постится столько же дней в другое время. Аллах желает вам облегчения и не желает вам затруднения. Он желает, чтобы вы довели до конца определенное число дней и возвеличили Аллаха за то, что Он наставил вас на прямой путь. Быть может, вы будете благодарны… Вам дозволено вступать в близость с вашими женами в ночь поста. Ваши жены — одеяние для вас, а вы — одеяние для них. Аллах знает, что вы предаете самих себя (ослушаетесь Аллаха и вступаете в половую близость с женами по ночам во время поста в Рамадане), и поэтому Он принял ваши покаяния и простил вас. Отныне вступайте с ними в близость и стремитесь к тому, что предписал вам Аллах. Ешьте и пейте, пока вы не сможете отличить белую нить рассвета от черной, а затем поститесь до ночи…» (2:183-187). В период поста мусульмане ежедневно от рассвета до заката солнца отказываются от приёма пищи, питья и близости с женой. Но специфика поста в исламе заключается в том, что ограничивает не состав пищи, а время её принятия (как и в раннем христианстве). При нарушении поста во время рамадана верующий должен покаяться и соблюсти пост позже. Если же он увидел вкушающего человека, не соблюдающего пост, то тот должен ему напомнить. В то же время не одобряется плавание, так как можно проглотить воду. Шариат запрещает также половые отношения постящимся (в дневное время). Рекомендательными постами являются: каждый понедельник и четверг; 13, 14 и 15 числа каждого лунного месяца (дни полнолуний); первые десять дней месяца «зуль-Хиджа»; 9,10,11 или 9-10 или 10-11 числа месяца «Мухаррам»; 6 дней месяца «Шавваль»; 9-е число «зуль-Хиджа»; Есть много вещей, считающиеся нечистыми, а потому нарушающие соблюдение постов, в том числе менструация («хайд»), послеродовое кровотечение («нифас»), рвота и кровопускание. Принятие лекарств, таблеток, инъекции (кроме необходимых для планового лечения, типа пенициллина или инсулина) и даже переливание крови рассматриваются формально как еда. В индуизме Известным недавним примером длительного строгого поста, расцениваемого как проявление особой благодати, является случай Прахлада Джани, преданного последователя богини Амбы, утверждающего, что за свою преданность он получает от богини в дар амриту, особый нектар, позволяющий жить без пищи и воды. Его способность оставаться здоровым без пищи и воды в течение 10 и 15 дней была подтверждена наблюдениями специалистов в 2003 и 2010 годах. Веды говорят о посте каждый 11-й день новой и старой луны, на санскрите - Экадаши (эка - один, даши - десять). Это день господа Хари (Кришны-Чайтаньи, Вишну, Нараяны), поэтому в это время предписана усиленная духовная практика, и дополнительное воздержание от пищи, даже от зерновых и бобовых (в зависимости от вида поста, мясо же, понятно, особенно коров, категорически запрещено - в этот день употребления мяса аналогично убийству святого/брахмана). См. Экадаши Пост и здоровье Пищевое ограничение в период постов является определенным стрессом для организма человека. Влияние этого стресса может быть неоднозначным, и медицинские аспекты неизбежно присутствуют в обсуждении проблематики поста. С другой стороны, в лечебном голодании и непродолжительных периодах постного питания некоторые специалисты видят пользу и рекомендуют в качестве лечебного средства при некоторых заболеваниях . Данные исследования в университете Южной Калифорнии показали, что постная диета в течение трех дней способна полностью обновить иммунную систему человека . В качестве "основного лечения" пост назначался Святыми Отцами православной церкви для избавления от бесовской одержимости. См. также Лечебное голодание (альтернативная медицина) Цзоюэцзы — китайская традиция ограничения родившей женщины в пище и действиях Напишите отзыв о статье "Пост (религия)" Примечания Литература Православие Сщмч. Иларион (Троицкий) [www.pagez.ru/olb/355.php Постное и пост. Страничка из истории церковной дисциплины] Соловьёва В. Все православные посты — СПб: Астрель — СПб, 2007. ISDN 5-9725-0684-X Жан-Клод Ларше. Исцеление психических болезней. Опыт христианского Востока первых веков. Перевод с французского.. — М.: Издательство Сретенского монастыря, 2008. — 224 с. — (Православное богословие). — ISBN 978-5-7533-0176-5. Ссылки [www.eleven.co.il/article/13291 Пост] — статья из Электронной еврейской энциклопедии Гендин А., Осипов Д. [www.superman.ru/?Text&ID=41728 Пища для тела, пища для духа]: гастрономические ритуалы ведущих мировых религий и языческих верований. [toldot.ru/tora/articles/articles_728.html?template=83 Еврейские посты.] Обзор статей Православие Балашов Б. [www.pravklin.ru/publ/8-1-0-605 Пост] [post.pravmir.ru Все о православном посте] Балашов Б. [www.pravklin.ru/publ/8-1-0-230 Смысл поста] [www.orthodoxy.org.au/index.php?p=35 O Постах и Трапезе]. Осипова А. [orthodox.etel.ru/Best/Medic/post.htm Пост с точки зрения врача] — Православная газета № 23-24 (79) 1997 г. [www.gotovim.ru/library/obryady/post/ Постный стол]. [www.ya-povar.com/postnoe-meniu.html Постное меню - простые рецепты] [www.wco.ru/biblio/books/kitchen1/Main.htm Рецепты православной кухни] [www.pravmir.ru/article_730.html Пост: ответы священников на вопросы]. [www.pravpost.org.ua Православный пост] [www.lentenfare.com Рецепты постных блюд] [www.pravklin.ru/publ/11-1-0-257 Поститесь постом приятным] — рецепты постных блюд [web.archive.org/web/20050414090008/www.pravmir.ru/article_426.html Великий пост] [web.archive.org/web/20060702005729/www.pravmir.ru/article_1142.html Рождественский пост] [web.archive.org/web/20060702005729/www.pravmir.ru/article_1142.html Петров пост] [www.pravmir.ru/uspenskij-post-2/ Успенский пост] [azbyka.ru/tserkov/o_postah/index.shtml Статьи о посте на сайте Азбука веры] [drevo-info.ru/articles/1148.html Пост] на сайте [drevo-info.ru/ Открытая православная энциклопедия "Древо"] [orthodoxy-book.ru/?p=1007 Преподобный Евфросин — покровитель поваров] [vitalfood.ru/kak-postitsya.html Как правильно поститься] Ислам [askimam.ru/news/2009-08-13-37 Рамадан. Пост в Священный Месяц] Иудаизм [chassidus.ru/library/ki_tov/sefer_hatodaah/02.htm Ки Тов. «Книга нашего наследия». Йом Кипур] [chassidus.ru/library/ki_tov/sefer_hatodaah/28.htm Ки Тов. «Книга нашего наследия». 9 ава] [chassidus.ru/chagim/free/yom_kipur.htm Йом Кипур. Изд. FREE] [chassidus.ru/chagim/free/bein_hamtzarim.htm «Меж теснин». Посты 17 тамуза и 9 ава Изд. FREE]

Отрывок, характеризующий Пост (религия)

– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.