Дидахе
«Уче́ние Го́спода наро́дам чрез 12 апо́столов» (греч. Διδαχὴ Κυρίου διὰ τῶν δώδεκα ἀποστόλων), сокращённо Дидахе́ — наиболее ранний из известных (конец I — начало II века) памятников христианской письменности катехизического характера; также памятник церковного права и богослужения.
В ранней церкви имел широкую известность; Климент Александрийский причислял его к книгам Священного Писания Нового Завета, не сомневаясь в апостольском авторстве произведения.
Долгое время считался утерянным. Открыт в библиотеке подворья Иерусалимского патриархата в Константинополе митрополитом Никомидийским Филофеем Вриеннием в 1873 году (издан им же в 1883 году). В полном виде сохранился лишь в одной греческой рукописи, датированной 1056 годом. Последняя с 1887 года хранится в библиотеке Иерусалимского Патриархата[1].
Содержание
Состав
Дидахе состоит из нескольких частей. Первая часть (главы 1—6) содержит нравственные заповеди в виде т. н. «учения о двух путях»:
|
Есть два пути: один — жизни и один — смерти, но между обоими путями большое различие. | 
|
Вторая часть (гл. 7—10) посвящена вопросам церковной жизни: крещение, пост, молитвы, причащение, правила об апостолах и епископах. Третья (гл. 11-15) говорит о проповеди, а последняя (16) глава представляет собой краткий апокалипсис.
См. также
Напишите отзыв о статье "Дидахе"
Примечания
- ↑ Ткаченко А. А. [www.pravenc.ru/text/171988.html Дидахе] // Православная энциклопедия. Том XIV. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2007. — С. 666-675. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-024-0
Ссылки
- [www.krotov.info/acts/01/1/didahe_1.htm Дидахе] — справка в «Библиотеке Якова Кротова»
- [www.vehi.net/apokrify/didahe.html Текст Дидахе в современном переводе на русском] // "Журнал Московской Патриархии". — 1975. — № 11.
- [tvorenia.russportal.ru/index.php?id=saeculum.i_iii#didache Дидахи] — Текст оригинала на греческом и несколько русских переводов (в дореформенной орфографии).
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Дидахе
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
