Аристон Пелльский
Поделись знанием:
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.
– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
Аристон Пелльский (др.-греч. Αρίστων, лат. Aristo Pellaeus) — христианский апологет и историк II века. Вероятный автор «Диспута Иасона с Паписком».
Содержание
Биография
О жизни Аристона Пелльского нам почти ничего не известно. Это был иудео-христианин первой половины II века[1], живший либо в Пелле, находящейся к северо-западу от Иордана, либо в Апамее Сирийской. Армянский средневековый историк Мовсес Хоренаци указывает, что Аристон был писцом епископа Марка Иерусалимского (ум. в 156 г. н. э.), либо писцом Арташеса I[2].
Сочинения
Евсевий Кесарийский в своей «Церковной истории» указывает, что Аристон Пелльский описывал события разрушения Иерусалима во время восстания Бар-Кохбы[3]. Таким образом до нас дошел фрагмент исторического труда Аристона, на который опирался Евсевий в качестве источника[4].
На восемнадцатом году правления Адриана война была в разгаре; осада Бетферы (это был очень укрепленный городок недалеко от Иерусалима) затянулась; мятежники гибли от голода и жажды и дошли до последней крайности. Виноватый в этом безумец понес достойное наказание; а по законодательному решению и распоряжению Адриана, всему народу запрещено было с того времени ногой ступать на землю в окрестностях Иерусалима; не разрешалось даже издали взглянуть на родные места. Это пишет Аристон из Пеллы.— Церк. история IV, 6.
«Схолии» к творениям Дионисия Ареопагита, приписываемые Максиму Исповеднику, называют Аристона Пелльского автором апологетического сочинения «Диспут Иасона с Паписком», дошедшего до нас лишь в нескольких фрагментах.
Прочел я об этих «семи небесах» и в приписываемой Аристону Пелльскому «Беседе Паписка и Иасона», о которой Климент Александрийский в шестой книге «Ипотипос» говорит, что её написал Лука.— Схолий 21 на Таинственное Богословие псевдо-Ареопагита, глава 1.
Напишите отзыв о статье "Аристон Пелльский"
Литература
Источники:
- M.J. Routh. Reliquiae sacrae. Oxf., 1846. T. 1. P. 93-109.
- Fragmenta Historicorum Graecorum. T. 4. P. 328.
- Corpus Apologetarum Christianorum saeculi secundi / Ed. J. Ch. Th. v. Otto. Wiesbaden, 1969r. T. 9. P. 349—363.
О нем:
- [krotov.info/history/02/sidorov/08.html#_Toc523793323 Аристон из Пеллы] // А. И. Сидоров. Курс патрологии. С. 151—152.
- [krotov.info/history/01/kern/108.html#_Toc526681267 Аристон] // К. Э. Керн. Патрология. Т.1. Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже. М.-Париж, 1996
- [www.pravenc.ru/text/76002.html Аристон из Пеллы] // Православная Энциклопедия. — Т.III. C. 242.
- С. И. Остроумов. Разбор сведений Евсевия Кесарийского и блж. Иеронима Стридонского о греч. апологетах христианства II в. М., 1886. С. 31-48.
- А. И. Сагарда. «Ипотипосы» Климента Александрийского // Христианское чтение — СПбДА. СПб., . 1913. [№ 8]. С. 1105—1127.
- O Bardenhewer. Geschichte der altkirchlichen Literatur. Freiburgi. Br., 1902—1903. — T. 1. p. 202—206.
- J. Quasten. Patrology. — Utrecht-Westminster, Md., 1950, Vol.1. — p. 180.
- Philip Carrington. The Early Christian Church — CUP Archive, 1957. — pp. 51-53.
- E. Schürer. Geschichte des jüdischen Volkes in Zeitalter Jesu Christi. Lpz., 1914. — T. 1. P. 63-65.
- J. Juster. Les jufs dans l’Empire romain. P., 1914. T. 1. P. 54-55.
- Labriolle P. de. Ariston (8) // Dictionnaire d’histoire et de géographie ecclésiastiques. — T. 4. Col. 201—202.
- E.J. Goodspeed. A History of Early Christian Literature. Chicago, 1942. — pp. 138—142; pp. 318—320.
Примечания
- ↑ К. Э. Керн. Патрология. Т.1. Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже. М.-Париж, 1996
- ↑ James Hastings. A Dictionary of Christ and the Gospels: Volume I, 2004. — p. 118 («His statement that Aristo was secretary of Ardasches, which was so unfortunately ambiguous as to seem to make him secretary of Mark, bishop of Jerusalem, seems to be the starting-point for the last stage of the process»).
- ↑ Karl Otfried Müller, Theodor Müller, Letronne (Antoine-Jean, M.). Fragmenta historicorum graecorum — 1867. — p. 391.
- ↑ Timothy David Barnes. Constantine and Eusebius — 1981. — p. 348.
Отрывок, характеризующий Аристон Пелльский
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.
– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
