Иоахим I Нестор

Иоахим I Нестор
курфюрст Бранденбурга
1499 — 1535
Регент:	Фридрих V Ансбах-Байрейтский
Соправитель:	Альбрехт Бранденбургский (1499 — 1513)
Предшественник:	Иоганн Цицерон
Преемник:	Иоахим II Гектор

Иоахим I Нестор (нем. Joachim I. Nestor; 21 февраля 1484, Кёльн — 11 июля 1535, Штендаль) — курфюрст Бранденбурга с 1499 года.

Биография

Иоахим — сын бранденбургского курфюрста Иоганна Цицерона. В 1490—1498 годах проживал во франконских владениях Гогенцоллернов. После смерти отца 15-летний Иоахим в 1499 году вопреки положениям Золотой буллы принял на себя власть в Бранденбурге вместе с 10-летним братом Альбрехтом. Опеку над несовершеннолетними братьями осуществлял их дядя маркграф Фридрих V Ансбах-Байрейтский. Совместное правление продлилось до 1513 года, когда Альбрехт был возведён в сан архиепископа Магдебургского.

Иоахим известен как решительный и жёсткий правитель. Он беспощадно преследовал разбойничавших рыцарей, одновременно укрепляя власть Гогенцоллернов и подавляя местное дворянство. В 1506 году велел повесить семьдесят рыцарей-разбойников, из которых сорок были дворянами. В 1506 году основал Университет Виадрина во Франкфурте-на-Одере, а в 1516 году камеральный суд в Берлине. Издал семейное и наследственное право («Constitutio Joachimica»). В 1524 году после смерти графа Вихмана Линдов-Руппинского присоединил к Бранденбургской марке Руппинское графство.

Иоахим являлся непримиримым врагом Реформации. Его супруга Елизавета, принцесса Датская, напротив была близка идеям лютеранства и в 1528 году сбежала от супруга в Виттенберг. При Иоахиме в Бранденбурге жестоко преследовались евреи. В 1503 году по настоянию сословий Иоахим приказал изгнать евреев из Бранденбурга. В 1510 году берлинский суд принял решение о сожжении тридцати евреев.

В написанном в 1534 году завещании Иоахим наказал своим наследникам сохранить католическое вероисповедание в Бранденбургской марке на все времена. Вопреки династическому закону, принятому его дедом Альбрехтом Ахиллом, Иоахим выделил своему второму сыну Иоганну Новую марку. Титул курфюрста унаследовал его старший сын Иоахим II Гектор. Иоганн Бранденбург-Кюстринский умер, не оставив наследников мужского пола, и Бранденбург вновь объединился при внуке Иоахима I Нестора курфюрсте Иоганне Георге. Иоахим I Нестор был похоронен в доминиканской церкви в Берлине.

Придворным математиком и астрономом Иоахима некоторое время был известный учёный Иоганн Карион, увлёкший курфюрста астрологией.

Семья

В браке с Елизаветой Датской родились:

• Иоахим II Гектор (13 января 1505—1571), курфюрст Бранденбургский, с 1524 года был женат на Магдалене Саксонской, с 1535 года — на Ядвиге, принцессе Польской;
• Анна (1507—1567), с 1524 года супруга Альбрехта Мекленбургского;
• Елизаветa (1510—1558), с 1525 года жена Эриха I Старшего, герцога Брауншвейг-Люнебургского, с 1546 года — Поппо XII, графа Генненбергского;
• Маргарита (1511—1577), с 1530 года жена Георга I Вольгаст-Померанского, с 1534 года — Иоганна IV Ангальт-Цербстского;
• Иоганн (1513—1571), маркграф Бранденбург-Кюстринский, с 1537 года был женат на Екатерине, принцессе Брауншвейг-Вольфенбюттельской.

Литература

• Richard George, Kurfürst Jochaim I. Nestor. In: Hie gut Brandenburg alleweg! Geschichts- und Kulturbilder aus der Vergangenheit der Mark und aus Alt-Berlin bis zum Tode des Großen Kurfürsten. Verlag von W. Pauli’s Nachf., Berlin 1900, S. 293—300
• Uta Lehnert: Der Kaiser und die Siegesallee. Réclame Royale. Dietrich Reimer Verlag, Berlin 1998 ISBN 3-496-01189-0
• Hans-Joachim Beeskow: Die Kurfürsten Joachim I. und Joachim II. In: Die Mark Brandenburg, Heft 72, Marika Großer Verlag Berlin, 2009 ISBN 978-3-910134-14-0
• Lothar Voßmeyer: Brandenburgs Kurfürsten der Reformationszeit. Verlag für Berlin-Brandenburg, Berlin, 2014, ISBN 978-3-945256-20-6

Ссылки

• Биография (нем.)
• [www.deutsche-biographie.de/pnd119214644.html Биография] (нем.)

Отрывок, характеризующий Иоахим I Нестор

Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.