Белая лазоревка

Белая лазоревка
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Вторичноротые Тип:  Хордовые Подтип:  Позвоночные Инфратип:  Челюстноротые Надкласс:  Четвероногие Класс:  Птицы Подкласс:  Новонёбные Отряд:  Воробьинообразные Подотряд:  Певчие воробьиные Инфраотряд:  Passerida Надсемейство:  Sylvioidea Семейство:  Синицевые Род:  Лазоревки Вид:  Белая лазоревка
Международное научное название
Cyanistes cyanus Pallas, 1770
Синонимы
Parus cyanus
Охранный статус
Вызывающие наименьшие опасения IUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/181419 181419 ]
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Бе́лая лазо́ревка, или князёк (лат. Cyanistes cyanus) — небольшая певчая птица семейства синицевых, распространённая преимущественно в Европе восточнее Белоруссии, южной Сибири и Средней Азии. Ведёт оседлый образ жизни, в зимнее время кочует в пределах гнездового ареала.

Близкая родственница обыкновенной лазоревки, по сравнению с которой легко выделяется белой, а не голубой шапочкой перьев на голове. Другая особенность этого вида — более скрытный образ жизни в сезон размножения: большую часть времени она проводит по берегам водоёмов в зарослях кустарника или тростника, в густом подлеске лиственного или смешанного леса, по заросшим участкам болот. Питается мелкими насекомыми и пауками, а зимой также ягодами и семенами растений. Гнездится с апреля по июнь.

На большей части территории редкая птица. Европейский подвид C. c. cyanus включён в Красные книги России (IV категория, спорадически распространенный подвид) и Белоруссии (III категория, уязвимый вид), а также региональные Красные книги. Кроме того, белая лазоревка занесена в Приложение 2 Бернской Конвенции об охране дикой фауны и флоры и природных сред обитания в Европе.

Описание

Внешний вид

Небольшая и очень подвижная синица с характерным голубовато-белым оперением. Длина тела 12—15 см, размах крыльев 19—22 см, вес 10—16 г. Голова белая с тёмной полоской, ведущей от основания клюва через глаз на затылок. Спина серая с голубоватым оттенком. Крылья голубые, более тёмные на фоне спины, с белой поперечной полосой посередине. Хвост также голубой, но отмечен светлой каёмкой, образованной белыми перьями крайних рулевых. Нижняя часть белая с тёмным пятном на груди и верхней части брюшка. Самец и самка выглядят сходно, хотя для самцов в среднем характерны более тёмные, насыщенные тона. Молодые птицы похожи на самку, отличаясь от них более размытыми, грязноватыми оттенками на белом фоне.

Голос

Обычно немногословная птица, но обладает разнообразным репертуаром и по характеру пения имеет много общего с обыкновенной лазоревкой. Обычная позывка — мягкое и нередко достаточно невнятное «цррр» или «цирр-цирр-цирррр». Иногда издаёт короткую звонкую трель, исполняемую на высоких нотах и похожую на звук колокольчика — «ци-ци-циррррзь».

Распространение

Ареал

Область распространения включает в себя узкую полосу центральной Евразии от Белоруссии на восток до побережья Японского моря. Охватывает южную часть лесной зоны, лесостепные и частично степные районы. Наиболее многочисленна на восточных склонах Урала и юге Западной Сибири, на остальной части ареала редкая птица. Повсюду встречается спорадично.

В Белоруссии постоянно гнездится в долине Припяти и её притоков, единичные встречи отмечены в Брестской области. В европейской части России гнездится мозаично в небольшом промежутке между 58° с. ш. (Тверская, Вологодская, Кировская и Пермская области) и 52° с. ш. (Липецкая, Воронежская, Рязанская области, Татарстан, Башкортостан, Оренбургская область). В Сибири встречается в долинах рек Минусинской котловины, в окрестностях озера Сарат, изредка в долине Енисея, в Забайкалье, в долинах Аргуни, Амура и Уссури. На Оби к северу до 61-й параллели, восточнее до 56° с. ш. (районы Томска и Красноярска), на Байкале до 55-й параллели, на Дальнем Востоке до 52° с. ш.

В Казахстане распространена в лесостепных и степных районах на севере страны, а также на юго-востоке в горах Тянь-Шаня, Джунгарского Алатау, Тарбагатая, долине средней и верхней Или. Горные популяции также захватывают Киргизию, северный Таджикистан и прилегающие к ним районы китайского автономного района Синьцзян. Наконец, гнездовья белой лазоревки отмечены в северной Монголии и северо-востоке Китая севернее 44-й параллели.

Места обитания

В равнинной части ареала населяет пойменные лиственные и смешанные леса с хорошо развитым подлеском, тополиные рощи, заросли кустарников в поймах рек, высокотравные и тростниковые болота, густые лесопосадки по краям канав и полей, плодовые сады. Отдаёт предпочтение низким и сырым, нередко заболоченным участкам с участием лиственных пород деревьев — ивы, ольхи, тополя, берёзы, а также зарослями тростника, осоки или крапивы. На возвышенностях селится в берёзовых рощах с подлеском из ивы и лиственницы, молодых посадок можжевельника и ели. В гористой местности населяет разнообразные лиственные и смешанные леса. На Алтае встречается до 1800 м над уровнем моря, на Тянь-Шане до 2500 м над уровнем моря. В отличие от обыкновенной лазоревки скрытные птицы, часть времени проводят в глубине густой растительности.

Размножение

Как и другие синицы средней полосы России, белая лазоревка приступает к размножению в апреле, хотя пары образуются значительно раньше — во второй половине февраля, когда стайки кочующих птиц постепенно распадаются. В брачный период самец ведёт себя демонстративно: медленно парит с ветки на ветку, усиленно чистит перья и подолгу поёт. Образование пары символизирует символическое кормление самки. С началом обустройства гнезда оба члена пары затихают и ведут себя достаточно скрытно, так что их трудно увидеть на расстоянии, особенно в глубине зарослей кустарника или в труднодоступном заболоченном участке леса.

Местом для гнезда обычно служит дупло старого лиственного дерева, чаще всего на расстоянии от 0,5 до 2 м от земли, редко до 3 м и выше. Иногда занимает пустоты одиночных нежилых строений типа сараев либо скалистые трещины. При случае занимает искусственные дуплянки. Строительством и обустройством гнезда занимается самка. В качестве строительного материала используется большое количество мха и шерсти мелких животных, которое затем смешивается до войлочного состояния с добавлением стебельков прошлогодней травы и кусочков ивового луба. Иногда в подстилке присутствует несколько перьев. Если дупло достаточно глубокое, то на его дно нередко добавляется большое количество травы и тонких веточек.

В сезон одна или две кладки (в течения мая и в конце июня), каждая из которых состоит, как правило, из 7—11 яиц. Они имеют сходство с яйцами других синиц — белые, с мелкими и редкими светло-коричневыми крапинками, более густыми со стороны тупого конца. Размеры яиц (15—17) х (12—14) мм. Насиживает одна самка в течение 13—14 дней. Птенцов выкармливают оба члена пары, по очереди принося в гнездо гусениц мелких бабочек. Вылет птенцов в возрасте около 16-и дней. Среди хищников наибольшую опасность для белой лазоревки в гнездовой период представляют лесные сони (Dryomys), уничтожающие яйца птиц.

Питание

Преимущественно насекомоядная птица, питается куколками и личинками бабочек, клопами, тлёй, муравьиными львами, прямокрылыми (кузнечиками, сверчками), мухами, пчёлами, осами, муравьями и жуками. Кроме того употребляет в пищу различных пауков. В зимнее время кормится ягодами облепихи, семенами ели, берёзы, розы и чингиля (Halimodendron). Корм добывает в кустах, в кроне деревьев, в траве; зимой находит спрятанные запасы в трещинах коры. В отличие от других видов синиц расщепляет жёсткие стебли тростника и зонтичных трав, отыскивая спрятавшихся в них личинок насекомых.

Систематика и подвиды

Белая лазоревка была научно описана немецко-российским путешественником и исследователем Петером Палласом в 1770 году. Видовое латинское название cyaneus было заимствовано из древнегреческого слова «κύανoς» (в другой транскрипции «kýanos»), означающего синий цвет.

В большинстве изданий лазоревки (Cyanistes) традиционно рассматриваются в качестве подрода более широкой группы синиц (Parus). Ряд авторов, включая специалистов из Американского общества орнитологов, повысили ранг этого таксона до самостоятельного рода, основываясь на исследовании последовательности митохондриального цитохрома b, проведённого в первой половине 2000-х годов группой американских микробиологов. Согласно данным исследования, лазоревки не только представляют собой самостоятельную таксономическую единицу, но и не имеют близкого родства с остальными синицами.

Справочник Птицы мира перечисляет 8 подвидов белой лазоревки:

• C. c. cyanus, европейская белая лазоревка (Pallas, 1770) — Белоруссия, европейская часть России на восток до подножий Урала.
• C. c. hyperrhiphaeus Dementiev & Heptner, 1932 — юго-западный Урал, юго-запад Сибири и северный Казахстан.
• C. c. yenisseensis (Buturlin, 1911) — южная и центральная Сибирь, Алтай, от северной Монголии на восток до северо-восточного Китая (включая Внутреннюю Монголию и Маньчжурию), Приморский край.
• C. c. tianschanicus Menzbier, 1884 — горные районы Тянь-Шаня юго-восточного Казахстана и прилегающих районов Киргизии на восток до северо-западных районов Китая (северный и западный Синьцзян).
• C. c. koktalensis Portenko, 1954 — равнинные районы северо-восточного Казанстана.
• C. c. carruthersi (E. J. O. Hartert, 1917) — Киргизия и северный Таджикистан (Алтай, западный Памир).
• C. c. flavipectus (Severtsov, 1873) — южный Киргизстан (восточные склоны Алайского хребта, западные склоны Тянь-Шаня), северный Афганистан.
• C. c. berezowskii Pleske, 1893 — северо-восточные районы китайской провинции Цинхай.

В западной части ареала, где белая лазоревка распространена наряду с обыкновенной, нередки случаи гибридизации между этими двумя видами. Потомство, которое обладает промежуточными характеристиками и нынче именуется Cyanistes × pleskei, ранее ошибочно рассматривался в качестве самостоятельного вида.

Литература

• Frank B. Gill, Beth Slikas, Frederick H. Sheldon. [www.bioone.org/doi/abs/10.1642/0004-8038%282005%29122%5B0121%3APOTPIS%5D2.0.CO%3B2 Species relationships based on sequences of the mitochondrial cytochrome-b gene] // Auk. — 2005. — Т. 122, № 1. — С. 121-143.
• Andrew Gosler, Peter Clement. 2007. Family Paridae (Tits and Chickadees). In del Hoyo J., Elliott A., Christie D., eds. Vol. 12. // Путеводитель по птицам мира = Handbook of the birds of the world. — Barcelona: Lynx Edicions, 2007. — ISBN 84-96553-42-6.
• Е. Н. Байкалов. Результаты наблюдений за воробьиными и хищными птицами в окрестностях озера Сарат // Фауна и экология наземных позвоночных Сибири. — Красноярск: Издательство Красноярского государственного университета, 1997. — С. 104-106.
• Э. И. Гаврилов. Фауна и распространение птиц Казахстана. — Алматы: Наука, 1999. — 198 с.
• Г. Дементьев, Н. Гладков. Птицы Советского Союза. — Советская наука, 1953. — Т. 5. — С. 734-739. — 797 с.
• В. К. Рябицев. Птицы Урала, Приуралья и Западной Сибири: Справочник-определитель. — Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2001. — С. 525-526. — 608 с. — ISBN 5-7525-0825-8. (англ.)
• Л. С. Степанян. Конспект орнитологической фауны России и сопредельных территорий. — Москва: Академкнига, 2003. — 808 с. — ISBN 5-94628-093-7.
• Л. А. Портенко. III // Птицы СССР. — М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1954. — С. 106-108. — 255 с.
• С. М. Прокофьев. Орнитофауна Минусинской котловины и её изменения за 80 лет // Фауна и экология птиц и млекопитающих Средней Сибири. — М.: Наука, 1987. — С. 151-172.
• Е. Е. Сыроечковский, В. И. Безбородов. Новые сведения по орнитофауне Западного Саяна // Фауна и экология птиц и млекопитающих Средней Сибири. — М.: Наука, 1987. — С. 172-181.

Ссылки

• [www.sevin.ru/vertebrates/index.html?birds/641.html Позвоночные животные России: Белая лазоревка]
• [birds.krasu.ru/index.php?f=species&ids=362 Белая лазоревка]. Птицы Средней Сибири. birds.krasu.ru. Проверено 10 ноября 2009. [www.webcitation.org/66XzINDi2 Архивировано из первоисточника 30 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Белая лазоревка

– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.