Курская (станция метро, Кольцевая линия)

«Курская» 05 Кольцевая линия
Московский метрополитен
Зал станции, 1 января 2012 года
Выход на поверхность:	55°45′30″ с. ш. 37°39′37″ в. д.55.7585222° с. ш. 37.6603083° в. д. / 55.7585222; 37.6603083 (Северный вестибюль станции метро «Курская» Кольцевой линии)    55°45′22″ с. ш. 37°39′34″ в. д.55.7561139° с. ш. 37.6596417° в. д. / 55.7561139; 37.6596417 (Южный вестибюль станции метро «Курская» Кольцевой линии)
Дата открытия:	1 января 1950 года
Район:	Басманный
Округ:	ЦАО
Тип:	Колонная трёхсводчатая глубокого заложения
Глубина заложения, м:	40
Количество платформ:	1
Тип платформы:	островная
Форма платформы:	прямая
Длина платформы, м.:	более 160
Ширина платформы, м.:	19,8
Архитекторы:	Григорий Захаров Зинаида Чернышёва
Инженеры-конструкторы:	Л. И. Горелик П. С. Сметанкин
Выход к улицам:	улица Казакова, Земляной Вал, Курский вокзал
Переходы на станции:	03 Курская 10 Чкаловская
Наземный транспорт:	А 40, 78, М; Тб Б; Тм 20, 24, Б
Работающие операторы сотовой связи:	МТС, Билайн, Мегафон
Код станции:	071, Ку
«Курская» на Викискладе

Курская (станция метро, Кольцевая линия)Курская (станция метро, Кольцевая линия)

«Ку́рская» — станция Кольцевой линии Московского метрополитена. Расположена под площадью Курского вокзала между станциями «Комсомольская» и «Таганская». Находится на территории Басманного района Центрального административного округа Москвы.

Станция открылась 1 января 1950 года в составе участка «Курская» — «Парк культуры». Названа по Курскому вокзалу, близ которого расположена. Имеет переходы на станции «Курская» Арбатско-Покровской линии и «Чкаловская» Люблинско-Дмитровской линии.

История

Первой станцией метро у Курского вокзала стала станция «Курская» Арбатско-Покровской линии, открытая в 1938 году в составе второй очереди метрополитена.

В первоначальные планы Московского метрополитена Кольцевая линия не входила. Вместо неё планировалось строительство «диаметральных» линий с пересадками в центре города. Первый проект Кольцевой линии появился в 1934 году. Тогда планировалось построить эту линию под Садовым кольцом с 17 станциями. По проекту 1938 года планировалось построить линию значительно дальше от центра, чем построили впоследствии. Планировались станции «Усачёвская», «Калужская Застава», «Серпуховская Застава», «Завод имени Сталина», «Остапово», «Завод Серп и Молот», «Лефортово», «Спартаковская», «Красносельская», «Ржевский Вокзал», «Савеловский Вокзал», «Динамо», «Краснопресненская Застава», «Киевская». В 1941 году проект Кольцевой линии изменили. Теперь её планировали построить ближе к центру. В 1943 году было принято решение о внеочередном строительстве Кольцевой линии по нынешней трассе с целью разгрузки пересадочного узла «Охотный Ряд» — «Площадь Свердлова» — «Площадь Революции».

Кольцевая линия стала четвёртой очередью строительства. В 1947 году планировалось сдать линию четырьмя участками: «Центральный парк культуры и отдыха» — «Курская», «Курская» — «Комсомольская», «Комсомольская» — «Белорусская» (затем был объединён со вторым участком) и «Белорусская» — «Центральный парк культуры и отдыха». Первый участок, «Парк культуры» — «Курская», был открыт 1 января 1950 года, второй, «Курская» — «Белорусская», — 30 января 1952 года, и третий, «Белорусская» — «Парк культуры», замыкающий линию в кольцо, — 14 марта 1954 года. «Курская» была открыта с одним наземным вестибюлем и переходом на Арбатско-Покровскую линию, хотя первоначально планировалось открыть станцию с двумя вестибюлями.

Из южного торца станции в 1995 году был сооружен второй выход в общий вестибюль со станцией «Чкаловская».

С 3 июля 2008 по 24 октября 2009 года наземный вестибюль был закрыт на ремонт.

Архитектура и оформление

Вестибюли

Станция имеет два вестибюля: северный (подземный) — совмещённый с «Курской» Арбатско-Покровской линии, и южный (подземный), совмещённый с «Чкаловской».

Вместе со станцией была построена сложная система подземных и наземных помещений, обеспечивающих входы-выходы пересадочного узла, его связь с внутренними помещениями Курского вокзала и переходы между станциями метрополитена. Центром этого ансамбля является круглый подземный зал, в котором сходятся эскалаторный тоннель «Курской»-кольцевой (3 эскалатора типа Е55Т установлены в 2009 году), проход из эскалаторного аванзала «Курской»-радиальной, входы и выходы зала ожидания Курского вокзала и подземного кассового аванзала, связанного с наземным павильоном станции.

В центре этого подземного зала стоит мощная, круглая, развивающаяся вверх колонна (столп). Основание этой колонны как бы заглублено в пол, а углубление обведено по кругу небольшим гранитным бортиком. Поверхность столпа покрыта затейливой лепниной растительных мотивов. На ней также размещены небольшие лепные медальоны с сельскими сценками. Потолок зала опирается на столп, а также на два кольца колонн. Эти колонны — круглые, каннелированные, облицованные сургучно-красным мрамором, и квадратные, облицованные светло-кремовым мрамором. Стены зала облицованы розовым и желтоватым мрамором Газганского месторождения.

К круглому залу через переходную камеру примыкает кассовый зал. Круглый зал отделяется от кассового четырьмя пилонами, овальными в плане и расположенными длинной осью. Между ними — линия турникетов (типа УТ-2000). Кассовый зал представляет собой прямоугольное помещение, плоский потолок которого поддерживают кроме пилонов цилиндрические колонны. Этот зал оформлен в тёмных тонах. Стены, пилоны и колонны облицованы чёрным с белыми прожилками мрамором месторождения Давалу. Пол облицован плитами чёрного габбро и тёмно-серого гранита. В кассовый зал ведут три лестницы. Они расположены по его длинной стороне, напротив пилонов и турникетов. В середине находится широкая лестница, ведущая в зал ожидания Курского вокзала и в коридор под всеми железнодорожными путями к Нижнему Сусальному переулку. Стены лестничной камеры оформлены белым мрамором. По бокам от неё вдоль стен, которые оформлены сургучно-красным мрамором, идут две лестницы, связывающие кассовый зал с внутренним помещением наземного павильона.

Наземный павильон представляет собой торжественное строение с четырёхколонным портиком, арочными проёмами и орнаментированным фризом на фасаде. На фасаде вестибюля укреплены две даты «1945» и «1949», но по легенде сам И. В. Сталин передвинул дату на 1 января 1950 года, чтобы первый отрезок Кольцевой линии не стал частью торжеств в честь 70-летия вождя. Павильон строился на открытом и со всех сторон обозримом месте. Теперь же он прислонён к новому зданию Курского вокзала. Вестибюль станции интересен тем, что он имеет очень много схожих черт с храмовыми постройками. Ориентированный входом на запад и внутренней алтарной частью на восток, он открывает смысл здания — Храма Победы. За входом после прямоугольного аванзала расположено центральное двусветное помещение под сложным восьмигранным ребристым куполом. Вход в зал условно обозначен двумя прямоугольными пилонами высотой до основания купола. На их внутренних сторонах чеканка по бронзе: огромные двуручные мечи, увитые гирляндами. Купол опирается на мощные балки, уложенные на высокие круглые колонны. На этих балках есть надпись с текстом второго куплета гимна СССР:

Сквозь грозы сияло нам солнце свободы, И Ленин великий нам путь озарил. Нас вырастил Сталин — на верность народу На труд и на подвиги нас вдохновил.

После XXII-го съезда КПСС в 1961 году последние две строчки были сняты, образовав асимметрию на балках. Также был демонтирован памятник Сталину в апсиде (работа скульптора Николая Томского), а чеканку на горельефе медали «За оборону Сталинграда» изменили на Волгоград в связи с переименованием города. При капитальном ремонте вестибюля в 2008—2009 годах было решено восстановить утраченные детали вместе с реставрацией здания (кроме восстановления памятника). Однако вместо восстановления полной цитаты второго куплета из гимна была восстановлена утраченная часть взамен первых двух строчек, и симметрично распределена надпись. А ночью 24 октября 2009 года полный текст был воссоздан на прежнем месте, что почти окончательно восстановило архитектурный смысл зала как «Солнца Победы».

Ряд общественных деятелей и организаций, заявивших, что подобные цитаты оскорбляют память жертв политических репрессий, потребовали демонтировать восстановленные слова гимна. В настоящее время было решено полностью восстановить второй куплет. Главный столичный архитектор А. В. Кузьмин 23 октября 2009 года провёл пресс-конференцию по поводу реставрации Курской, где сказал, что реставрация должна выполняться в точности по оригиналу.

• "Воссозданная строка о Сталине в вестибюле станции Курская".jpg

  Строка о Сталине в вестибюле на своём месте
• "Возвращённая на своё место строка о Ленине на станции Курская".jpg

  Строка о Ленине в вестибюле
• "Колонна-капитель аванзала станции Курская".jpg

  Аванзал вестибюля
• "Название станции и метро на здании вестибюля станции Курская".jpg

  Деталь фасада вестибюля
• Kurskaya light hall.JPG

  Люстра в реконструированном вестибюле
• "Врата славы 16 ресбулик на станции Курская-кольцевая".jpg

  Врата Победы в вестибюле

Южный вестибюль станции, общий с «Чкаловской», расположен в углу площади Курского вокзала. Он представляет собой большую прямоугольную подземную площадь с низким плоским потолком, опирающимся на множество массивных круглых колонн круглого и квадратного сечений. В подвесных потолках установлены световые кессоны, которые имеют вид кругов разного диаметра. Два самых больших кессона находятся перед арками эскалаторных тоннелей, которые расположены по противоположным коротким стенам зала. Световые окна закрыты трубчатыми металлическими решётками. Стены и колонны облицованы серым и белым мрамором. Эскалаторный и кассовый залы окружены несколькими коридорами и аванзалами. В аванзалы с площади ведут два лестничных спуска и пандус.

Станционные залы

Конструкция станции — колонная трёхсводчатая глубокого заложения. В конструкции использована сборная чугунная обделка. Центральный свод и своды боковых тоннелей опираются каждый на свой ряд колонн, установленных рядом. В центральной части станции, вблизи лестничного перехода на Арбатско-Покровскую линию, колонны заменены пилонами. Станция «Курская» является одной из двух крупнейших станций Московского метрополитена (вместе с «Комсомольской»).

Центральный зал напоминает древнеримской зал базиликального типа. Пилоны и колонны дорического ордера покрыты светлым мрамором «коелга». Люстры по оформлению перекликаются с древнеримскими люстрами-светильниками, напоминающими снизу солнце. Покрытие пола — красный и серый гранит. На полу были сделаны крупные геометрические узоры. Авторы проекта станции архитекторы Г. А. Захаров и З. С. Чернышёва были удостоены Сталинской премии. В основаниях свода центрального зала по всей длине проходят узкие металлическим фризы с филигранным орнаментом.

Литая фигурная золочёная решётка на путевой стене имеет надпись «Курская Большого Кольца 1945—1949», напоминая о проекте развития метро 1947 года, в соответствии с которым планировалось создание малой кольцевой линии метрополитена приблизительно в рамках Бульварного кольца, путём замыкания дважды пересекающихся Дзержинско-Серпуховского и Калужско-Тимирязевского диаметров.

• KurskayaKL-mm.jpg

  Зал станции. 18 августа 2008 года
• Курская-радиальная 06.jpg

  Зал станции. 1 января 2012 года
• Курская-радиальная 07.jpg
• Курская-радиальная 08.jpg

  Кессон в центре зала
• Курская-радиальная 04.jpg

  Переход на «Чкаловскую»
• Курская-радиальная 12.jpg

  Посадочная платформа
• Курская-радиальная 13.jpg

  Название станции на путевой стене
• Курская-радиальная 03.jpg

  Медальон на путевой стене

Переход на Арбатско-Покровскую линию

Переход на станцию «Курская» Арбатско-Покровской линии находится в центре зала. Переход начинается лестницей на мостик через платформу, от которой отправляются поезда в сторону «Таганской». Затем длинный коридор, из которого можно попасть в переходную камеру с лестницами на спуск (южная) и на подъём (северная).

• Курская-радиальная 15.jpg

  Переход на АПЛ
• Курская-радиальная 14.jpg
• Курская-радиальная 16.jpg

  Медальон на стене перехода

Путевое развитие

За станцией между главными путями расположен пункт технического обслуживания составов, от которого отходит соединительная ветвь на Люблинскую линию. Эта ветвь используется для служебных перевозок и для перегонки составов с одной линии на другую.

Станция в цифрах

• Код станции — 071.
• Пикет ПК9+52.
• Глубина заложения — 40 метров.
• В марте 2002 года пассажиропоток по входу составлял 61 700 человек.

• Время открытия станции для входа пассажиров — 5 часов 30 минут, время закрытия — в 1 час ночи.
• Таблица времени прохождения первого поезда через станцию:

	Понедельник — пятница (чч:мм:сс)	Суббота — воскресенье (чч:мм:сс)
	По чётным числам
	По нечётным числам
По часовой стрелке	5:42:50	5:46:00
	5:45:45	5:48:35
Против часовой стрелки	5:40:15	5:57:35
	5:40:00	5:58:00

Расположение

Станция метро «Курская» Кольцевой линии расположена между станциями «Комсомольская» и «Таганская». Наземный вестибюль находится в здании, примыкающем к Курскому вокзалу. Южный подземный вестибюль, общий со станцией «Чкаловская», находится под площадью Курского вокзала.

Железнодорожный транспорт

Курский вокзал обслуживает поезда дальнего следования восточного, южного, западного и северо-западного направлений. От Курского вокзала начинается Курское и Горьковское направление Московской железной дороги.

Пригородные поезда от вокзала следуют по Курскому, Горьковскому, Смоленскому и Рижскому направлениям.

Наземный общественный транспорт

Станция «Курская» имеет выход к нескольким остановкам наземного общественного транспорта:

• Остановка «Курский вокзал» находится на Первом Сыромятническом переулке. На ней останавливаются трамваи № 20 и 24.
• Остановка «Курский вокзал» находится на улице Земляной Вал. На ней останавливается троллейбус № Б.
• Остановка «Верхняя Сыромятническая улица» находится на Верхней Сыромятнической улице. На ней останавливается автобус № 40.

Маршруты общественного транспорта (данные на 2012 год)

Маршрут	Следует к станциям метро	Конечный пункт 1	Конечный пункт 2
авт. № 40	«Сокольники», «Красносельская», «Комсомольская»-радиальная, «Комсомольская»-кольцевая, «Площадь Ильича», «Римская»	Ст. метро «Сокольники»	Завод «Красный Путь»
авт. № Б	«Красные Ворота», «Сухаревская», «Смоленская»-арбатская, «Смоленская»-филёвская, «Парк культуры»-радиальная, «Парк культуры»-кольцевая, «Павелецкая», «Таганская»-кольцевая, «Таганская»-радиальная	Садовое кольцо (внешнее кольцо)
авт. № Бк	«Смоленская», «Сухаревская», «Красные Ворота», «Таганская», «Павелецкая», «Парк культуры»	Садовое кольцо (внутреннее кольцо)
трам. № 20	«Дубровка», «Пролетарская», «Крестьянская застава»	Угрешская улица	Курский вокзал
трам. № 24	«Новогиреево», «Перово», «Шоссе Энтузиастов», «Авиамоторная»	Новогиреево	Курский вокзал

Станция «Курская» в культуре

• Станция «Курская» упоминается в постапокалиптическом романе Дмитрия Глуховского «Метро 2033». Согласно книге, станция входила в состав Содружества станций Кольцевой линии, чаще именуемого Ганзой. Жители этой станции, как и всего содружества, живут за счёт торговли и взимания пошлин с торговцев.
• На станции были сняты эпизоды фильмов «Алёша Птицын вырабатывает характер», «Застава Ильича», «Игра воображения».
• Станция "Курская" фигурирует в клипе «The Lonely One» голландской евродэнс-группы Alice Deejay.
• На станции происходит ряд миссий в компьютерной игре «Симбионт».

См. также

• Список станций Московского метрополитена

Литература

• Зверев В. Метро московское. — М.: Алгоритм, 2008. — 272 с. — ISBN 978-5-9265-0580-8.
• Зиновьев А. Н. Сталинское метро. Исторический путеводитель. — М., 2011. — 240 с. — ISBN 978-5-9903159-1-4.
• Наумов М. С., Кусый И. А. Московское метро. Путеводитель. — М.: Вокруг света, 2006. — 360 с. — ISBN 5-98652-061-0.
• Наумов М. С. Под семью холмами: Прошлое и настоящее московского метро. — М.: АНО ИЦ «Москвоведение»; ОАО «Московские учебники», 2010. — 448 с. — ISBN 978-5-7853-1341-5.
• Чередниченко О. Метро-2010. Путеводитель по подземному городу. — М.: Эксмо, 2010. — 352 с.

Ссылки

• [mosmetro.ru/stations/koltsevaya/kurskaya/ «Курская» на www.mosmetro.ru], официальном сайте метрополитена
• [metro-photo.ru/станция_Курская_кольцевая Фотографии станции «Курская» на foto.metro.ru]
• [www.metro.ru/stations/koltsevaya/kurskaya «Курская» на www.metro.ru]
• [web.archive.org/web/20140106032025/download.radio801.ru/podzemka/arh/mp3/p035.mp3 «Курская» в программе «Подземка» на Радио801]  (Проверено 5 января 2014)
• [news.metro.ru/f56.html «Курская» на news.metro.ru]
• [mosmetro.ru/files/1069806644a13957510b7c/kurskaya.swf Схема пересадочного узла]

Отрывок, характеризующий Курская (станция метро, Кольцевая линия)

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.