Курциус, Эрнст Роберт

Эрнст Роберт Курциус
Награды и премии:

Эрнст Роберт Курциус (нем. Ernst Robert Curtius; 4 апреля 1886, Тан (Эльзас, Германская империя; ныне — во французском департаменте Верхний Рейн) — 19 апреля 1956, Рим) — немецкий филолог, переводчик, специалист по романским литературам. Внук историка и археолога Эрнста Курциуса (1814—1896).

Биография

Сын прусского чиновника и швейцарской аристократки, потомок выходцев из вольного города Любека. Родился в Эльзасе. Учился в Кольмаре и Страсбурге. Защитил диссертацию в Бонне (1913), затем преподавал в Марбурге и Гейдельберге. В 1929—1951 годах преподавал неолатинскую литературу в Бонне. На рубеже 1920—1930-х годов между ним и Карлом Маннгеймом состоялась острая дискуссия о «свободно-парящей интеллигенции» и границах социологии знания.

Творчество

Ориентиром для Курциуса всегда оставался Гёте как воплощение европейского духа, его универсализма, открытости, живой связи с прошлым. Тем не менее, он постоянно интересовался актуальной словесностью, поддерживал контакты с современными писателями: писал о Прусте и Джойсе, переводил Т. С. Элиота, Андре Жида, Хорхе Гильена, был знаком со Стефаном Георге, Томасом Манном, Максом Шелером, Жаном-Полем Сартром, переписывался с Максом Рихнером, Андре Жидом, Валери Ларбо и др. Был близок к исследовательской стратегии Аби Варбурга, долгие годы обменивался письмами с его ассистенткой Гертрудой Бинг.

Magnum opus

В 1948 году опубликовал свою главную, наиболее влиятельную книгу «Европейская литература и латинское Средневековье», посвященную античным мотивам (топосам) европейской культуры, переведенную на многие языки и давно ставшую гуманитарной классикой. В развитие подхода Курциуса в немецкой истории словесности сложилось целое направление исследований топосов (Toposforschung).

Сочинения

• Die literarischen Wegbereiter des neuen Frankreich (1919)
• Balzac (1923)
• James Joyce und sein Ulysses (1929)
• Die Französische Kultur (1931)
• Deutscher Geist in Gefahr (1932)
• Europäische Literatur und lateinisches Mittelalter (1948, англ.пер. 1953)
• Kritische Essays zur europäischen Literatur (1950)
• Marcel Proust (1952)
• Französischer Geist im 20. Jahrhundert (1952)
• Gesammelte aufsätze zur Romanischen Philologie (1960)
• Büchertagebuch (1960)

Признание

Почетный доктор Сорбонны. В 1984 году в Бонне была учреждена премия Эрнста Роберта Курциуса за эссеистику.

Литература

• Hoeges D. Kontroverse am Abgrund: Ernst Robert Curtius und Karl Mannheim: intellektuelle und «freischwebende Intelligenz» in der Weimarer Republik. — Frankfurt/Main: Fischer Taschenbuch Verlag, 1994.
• Jacquemard-de Gemeaux Chr. Ernst Robert Curtius (1886—1956): origines et cheminements d’un esprit européen. — Bern: P. Lang, 1998.
• Thönnissen K. Ethos und Methode: zur Bestimmung der Metaliteratur nach Ernst Robert Curtius. — Aachen: Aquamarine, 2001.
• Gumbrecht H. U. Vom Leben und Sterben der grossen Romanisten: Karl Vossler, Ernst Robert Curtius, Leo Spitzer, Erich Auerbach, Werner Krauss. — München: Hanser, 2002.

Ссылки

• [www.intrada-books.ru/mahov/curcius.html Из Энциклопедии «Западное литературоведение XX века»]
• [magazines.russ.ru/voplit/2010/3/ma7.html Махов А. Веселовский — Курциус: Историческая поэтика — историческая риторика]
• [www2.bonn.de/stadtmuseum/inhalte/curtius.htm Ernst Robert Curtius]  (нем.)
• [www.dradio.de/dlf/sendungen/kalenderblatt/490579 К 50-летию смерти Э. Р. Курциуса]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Курциус, Эрнст Роберт

Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.