Пруст, Марсель

Запрос «Пруст» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Марсель Пруст
Marcel Proust
Имя при рождении:	Валентин Луи Жорж Эжен Марсель Пруст
Дата рождения:	10 июля 1871(1871-07-10)
Место рождения:	Париж
Дата смерти:	18 ноября 1922(1922-11-18) (51 год)
Место смерти:	Париж
Гражданство:	Франция
Род деятельности:	романист поэт эссеист
Направление:	модернизм
Жанр:	роман эссе
Язык произведений:	французский
Премии:	Гонкуровская премия
Награды:
Подпись:
[lib.ru/INPROZ/PRUST/ Произведения на сайте Lib.ru]

Валентен Луи Жорж Эжен Марсель Пруст (фр. Valentin Louis Georges Eugène Marcel Proust; 10 июля 1871 — 18 ноября 1922) — французский писатель, новеллист и критик, представитель модернизма в литературе. Получил всемирную известность как автор семитомной эпопеи «В поисках утраченного времени» (фр.  À la recherche du temps perdu), одного из самых значительных произведений мировой литературы XX века.

Биография

Марсель Пруст родился в районе Отёй (фр. Auteuil, пригород Парижа; ныне его XVI округ) 10 июля 1871 года в доме двоюродного дяди Луи Вейля, через два месяца после окончания франко-прусской войны. Его отец, Адриан Пруст — выдающийся врач-эпидемиолог и патолог, профессор медицинского факультета, занимался поисками средств предотвращения распространения холеры в Европе и Азии; был советником французского правительства по борьбе с эпидемией; автором многочисленных статей и книг по медицине и гигиене. Мать, Жанна Вейль — дочь еврейского биржевого маклера.

Весной 1880 года, в возрасте 9 лет Пруст испытал первый приступ астмы, с которой боролся на протяжении всей жизни.

В 1882 году Пруст поступил в лицей Кондорсе. Часто отсутствовал. Выпускные экзамены на звание бакалавра он сдал в июле 1889 года, и был особо отмечен за сочинение по французскому. В лицее Пруст познакомился с Жаком Бизе, сыном композитора, Люсьеном Доде, сыном романиста, с будущим художником-модернистом Морисом Дени и с будущим поэтом Фернаном Грегом (1873—1960).

Вскоре Пруст стал посещать модные литературные и художественные салоны. Учился на юридическом факультете Сорбонны, но курса не окончил. Вёл отдел салонной хроники в газете «Фигаро». Из парижских салонов особую роль в жизни Пруста сыграли три: салон госпожи Штраус (Женевьева Галеви (1849—1926)), вдовы Бизе; салон госпожи де Кайаве, возлюбленной Анатоля Франса; салон Мадам Лемер (1845—1928).

С ноября 1889 Пруст в течение года проходил военную службу в Орлеане. В июне 1895 года он поступил на работу в библиотеку Мазарини, но тут же взял отпуск «за свой счёт», который непрерывно продлевал до 1900 года. В начале 1892 года Пруст с друзьями основал журнал «Пир».

В 1894 году он опубликовал книгу стихов в прозе в декадентском стиле. Книга осталась почти незамеченной, а Пруст обрёл репутацию светского человека и дилетанта. В 1895 году Пруст начал писать большой роман, многие сюжетные линии которого были повторены в «Поисках». Это был «Жан Сантей», работа над которым прервалась в 1899 году и была окончательно оставлена.

В 1896 году Пруст издал сборник новелл «Утехи и дни» (с предисловием Анатоля Франса и иллюстрациями госпожи Лемер). Поэт и романист Жан Лоррен встретил книгу разгромной рецензией, ставшей причиной дуэли между писателем и критиком. Дуэль состоялась в феврале 1897 года в юго-западном пригороде Парижа Мёдоне. Секундантом со стороны Пруста был его друг, художник-импрессионист Жан Беро.

Активное участие в политической жизни Пруст принял лишь однажды, в период «дела Дрейфуса». Он подписал воззвание деятелей культуры о пересмотре приговора, уговорил Анатоля Франса также подписать этот текст. В феврале Пруст присутствовал на процессе Золя.

Пруст был англофилом, что нашло отражение в его произведениях. Переводил литературные произведения с английского на французский. В 1904—1906 годах Пруст выпустил переводы книг английского художественного критика Джона Рёскина «Библия Амьена» и «Сезам и лилии».

Пруст был гомосексуалом, и как полагают, имел продолжительную связь с пианистом и композитором Рейнальдо Аном.

В 1903 году умер отец, а в сентябре 1905 — горячо его любившая мать. Пруст получил богатое наследство, но тяжёлая форма астмы вынудила его вести с 1906 года затворнический образ жизни. В самом конце 1906 года Пруст переселился с улицы Курсель (где семья жила с 1900 года) на Бульвар Осман, в квартиру только что умершего дяди Жоржа. В годы Первой мировой войны субсидировал содержание публичного дома для гомосексуалов.

Около 1907 года он начал работу над основным своим произведением — «В поисках утраченного времени». К концу 1911 года первая версия «Поисков» была завершена. В ней было три части («Утраченное время», «Под сенью девушек в цвету» и «Обретённое время»), книга должна была уместиться в двух объёмистых томах. В 1912 году она называлась «Перебоями чувства». Пруст не мог найти издателя, который согласился бы опубликовать её. В конце года отказы прислали издательства «Фаскель» и «Нувель Ревю Франсез» («Галлимар»), а в начале следующего пришёл отказ от «Оллендорфа». Издателем стал Бернар Грассе. Он выпустил книгу (за счёт автора), но потребовал сократить рукопись.

Роман «По направлению к Свану» вышел в ноябре 1913 года и был встречен прохладно и читателями, и критикой. Начавшаяся война, уход Грассе на фронт и закрытие издательства (хотя уже набирался второй том), вынудили Пруста продолжить работу. Три части превратились в пять — «По направлению к Свану», «Под сенью девушек в цвету», «У Германтов», «Содом и Гоморра» (которая распалась на собственно «Содом и Гоморру», в двух частях, «Пленницу» и «Беглянку») и «Обретённое время». В 1919—1927 годах издательство «Галлимар» выпустило все остальные тома.

Хотя Пруст считал, что в 1918 году он завершил книгу, он продолжал усиленно работать и править её до последнего дня своей жизни.

За роман «Под сенью девушек в цвету» 10 декабря 1919 года Прусту была присуждена Гонкуровская премия.

Осенью 1922 года, возвращаясь из гостей, писатель простудился и заболел бронхитом. В ноябре бронхит перешёл в воспаление лёгких.

Марсель Пруст скончался в Париже 18 ноября 1922 года. Похоронен на кладбище Пер-Лашез.

Творчество

Раннее творчество

Пруст рано начал писать и публиковаться. Ещё в школе он публиковался в литературных журналах «La Revue verte» и «La Revue lilas». С 1890 по 1891 Пруст вёл колонку салонной хроники в журнале «Le Mensuel». С 1892 печатался в «Le Banquet» (Пир), который он создал вместе с друзьями, а также в престижном журнале «La Revue Blanche».

В 1896 вышел сборник рассказов и стихов «Утехи и дни», созданный на основе этих ранних публикаций. Предисловие к книге написал Анатоль Франс, рисунки сделала Мадлен Лемер, в салоне которой Пруст был частым гостем. Книга была так роскошно оформлена, что обошлась в два раза дороже, чем другие подобные книги.

В том же году Пруст начал работать над романом, который был издан только в 1952 году под названием «Жан Сантей». Многие из тем, затронутых в этом незаконченном романе, Пруст позже развил в своём цикле «В поисках утраченного времени», включая тему таинственности времени и необходимости размышлений. Портрет родителей в «Жане Сантее» довольно жёсткий, резко контрастирующий с тем обожанием, с которым он описал родителей в своём главном произведении. Из-за того, что «Утехи и дни» получили плохой приём, а также из-за трудностей с построением сюжета, Пруст в 1897 году постепенно забрасывает работу над романом, а в 1899-м полностью прекращает над ним работать.

С 1895 года Пруст провёл несколько лет за чтением Томаса Карлейля, Ральфа Эмерсона и Джона Рёскина. Благодаря этому чтению Пруст начал оттачивать собственные теории искусства и роли художника в обществе. Пруст принял принцип «верности природе» Рёскина. Работы Рёскина были так важны для Пруста, что он утверждал, что знает наизусть некоторые из них, включая «Семь светочей архитектуры», «Библия Амьена» и «Praeterita». Пруст собирался перевести два труда Рёскина на французский, но его знание английского было несовершенным. Поэтому он сделал этот перевод коллективным, наброски были сделаны его матерью, проверены Прустом, затем Мари Нордлингер, английской кузиной его друга Рейнальдо Ана, и затем опять Прустом. На недовольство редактора таким методом Пруст ответил: «Я не утверждаю, что знаю английский, я утверждаю, что знаю Рёскина». «Библия Амьена» с обширным вступлением Пруста была издана на французском в 1904 году. Анри Бергсон назвал вступление Пруста «важным вкладом в психологию Рёскина» а также похвалил качество перевода. К тому времени Пруст уже переводил «Сезам и лилии», который он закончил в июле 1905 года, перед самой смертью матери, и опубликовал в 1906. Критики и историки литературы считают, что кроме Рёскина на Пруста повлияло творчество Сен-Симона, Монтеня, Стендаля, Флобера, Джорджа Элиота, Достоевского и Толстого. 1908 год был важным для формирования Пруста как писателя. В первой половине года он опубликовал в различных журналах пародии на других писателей. Эти упражнения в подражании позволили Прусту отточить свой собственный стиль. Также весной и летом этого года Пруст работает над несколькими отрывками, которые он позже объединил в сборник «Против Сент-Бёва». Пруст описал свою работу в письме к другу: «У меня в работе: исследование о дворянстве, Парижском романе, эссе о Сент-Бёве и Флобере, эссе о женщинах, эссе о гомосексуальности (которое будет непросто опубликовать), исследование о витражах, о надгробиях, исследование о романе».

Из этих разрозненных фрагментов Пруст начал создавать роман. Грубые наброски сосредоточились на главном герое, который, страдая бессонницей, вспоминает детство, и то, как он ждал прихода матери по утрам. Роман должен был заканчиваться критикой Сент-Бёва и опровержением его теории о том, что биография автора является самым важным инструментом для понимания его творчества. Проблемы с поиском издателя, а также изменение замысла романа вынудили Пруста переключиться на другой проект, и в 1910 году Пруст начал работу над своим главным трудом, «В поисках утраченного времени».

В поисках утраченного времени

Начатый в 1909 году цикл «В поисках утраченного времени» состоит из семи романов, в которых участвует около 2 000 персонажей. Грэм Грин назвал Пруста лучшим романистом 20 века, а Сомерсет Моэм назвал роман «лучшим художественным произведением на сегодняшний день». Пруст умер, не успев отредактировать последние тома произведения, три из них вышли посмертно и были отредактированы его братом Робертом.

В СССР в 30-е годы вышли первые четыре тома цикла в переводе Адриана Франковского. В 90-е годы в России была опубликована вся эпопея — первые шесть томов в переводе Николая Любимова, (первый том - "По направлению к Свану" в его переводе вышел ещё в 1973 г.), последний том — в переводе А. И. Кондратьева, затем — в переводе А. Смирновой. В 2000-х годах опубликованы переводы первых двух томов цикла в переводе Елены Баевской.

Основные произведения

• 1896 — Утехи и дни (фр. Les Plaisirs et les Jours)
• 1896 — 1899 — Жан Сантёй (фр. Jean Santeuil)
• 1908 — 1909 — Против Сент-Бёва (фр. Contre Sainte-Beuve)
• Цикл «В поисках утраченного времени» (фр. À la recherche du temps perdu):
  • ноябрь 1913 — По направлению к Свану (фр. Du côté de chez Swann).
  • 1919 — Под сенью девушек в цвету (фр. À l’ombre des jeunes filles en fleurs)
  • 1921 — 1922 — У Германтов (фр. Le côté de Guermantes I et II)
  • 1922—1923 — Содом и Гоморра (фр. Sodome et Gomorrhe I et II)
  • 1925 — Пленница (фр. La prisonnière)
  • 1927 — Беглянка (фр. Albertine disparue)
  • 1927 — Обретённое время (фр. Le Temps retrouvé)

Факты

• Гранки первого издания романа «По направлению к Свану» с правкой автора на аукционе Кристи были проданы в июле 2000 за 663 750 фунтов стерлингов (1 008 900 долларов), что является рекордной суммой для рукописи французской литературы.
• В 1999 году две крупнейшие сети книжных магазинов Франции провели среди своих покупателей опрос с целью выявить 50 лучших произведений XX века. Под номером 2 в этом списке фигурировал роман «В поисках утраченного времени» (на первом же месте расположился роман «Посторонний» Альбера Камю).
• В честь Пруста назван кратер на Меркурии.
• Существует так называемый «опросник Марселя Пруста». Во второй половине XX века на телевидении многих стран мира телеведущие, приглашающие в свои программы известных людей, в конце встреч задавали им вопросы из этого опросника. В России Владимир Познер продолжает эту традицию в программе «Познер».
• Писатель был тонким ценителем музыки. 1 июля 1907 года Марсель Пруст организовал званый ужин и концерт. Он сам выбрал музыкальную программу из своих любимых миниатюр для фортепиано (и скрипки и фортепиано), в неё вошли произведения композиторов эпохи романтизма и классицизма: Форе, Шопена, Бетховена, Франца Листа, Роберта Шумана и Эммануэль Шабрие. Единственным сочинением в стиле барокко стали «Les Barricades Mystérieuses» («Таинственные баррикады») Франсуа Куперена.

См. также

• Опросник Марселя Пруста

Литература

• Salaman E. The Great Confession: from Aksakov and De Quincey to Tolstoy and Proust. London. Allen Lane The Penguin Press, 1973.
• Батай Ж. [www.highbook.narod.ru/philos/bataile/prust.htm Пруст] (недоступная ссылка с 14-05-2013 (4000 дней) — история) // Батай Ж. Литература и Зло [: Сб. эссе:]. М.: МГУ, 1994. — ISBN 5-211-03159-8
• Мамардашвили М. К. [yanko.lib.ru/books/philosoph/mamardashvili-topology.htm#_Toc76566213 Психологическая топология пути: М.Пруст «В поисках утраченного времени»] [: лекции 1984—1985 гг. ] / Редактор И. К. Мамардашвили. СПб.: Русский Христианский гуманитарный институт, 1997. — 571 с. — ISBN 5-88812-049-9
• Жера́р Жене́тт. Фигуры. М.: «Издательство им. Сабашниковых», 1998. — ISBN 5-8242-0065-3
• R. M. Bales. [cco.cambridge.org/extract?id=ccol052166019x_CCOL052166019X_root The Cambridge Companion to Proust] — Cambridge University Press, 2001. — 266 p.
• Хосе Ортега-и-Гассет [www.philosophy.ru/library/ortega/time.html Время, расстояние и форма в искусстве Пруста]
• Таганов А. Н. Русская тема в творчестве Пруста // Наваждения: к истории «русской идеи» во французской литературе XX в.: материалы российско-французского коллоквиума (С.-Петерб., 2-3 июля 2001 г.)/отв. ред. С. Л. Фокин. М.: Наука, 2005. С.24-35.
• Николаева Т. М. О чём на самом деле писал Марсель Пруст? — М.: Языки славянской культуры, 2012. — 128 с. — (Studia philological/ Series minor). — 600 экз., ISBN 978-5-9551-0519-2
• Марсель Пруст в русской литературе (сост. О. А. Васильева, М. В. Линдстрем). Вст. ст. А. Д. Михайлова, с. 5–41. — М., 2000
• Михайлов А. Д. Поэтика Пруста. — М.: Языки славянской культуры, 2012. — 504 с., ISBN 978-5-9551-0610-6
• F. C. Green, The Mind Of Proust (1949)
• Aciman, André (2004) The Proust Project. New York: Farrar, Straus and Giroux
• Теодор Адорно (1967) Prisms. Cambridge, Mass.: MIT Press
• Теодор Адорно "Short Commentaries on Proust, " Notes to Literature, trans. S. Weber-Nicholsen (New York: Columbia University Press, 1991).
• Albaret, Céleste (2003) Monsieur Proust. New York: The New York Review of Books (Мемуары домоправителя Пруста)
• Вальтер Беньямин. [wwh.nsys.by/klinamen/read12.html К портрету Пруста]
• Bernard, Anne-Marie (2002) The World of Proust, as seen by Paul Nadar. Cambridge, Mass.: MIT Press
• D. Capetanakis, 'A Lecture on Proust', in Demetrios Capetanakis A Greek Poet In England (1947)
• Carter, William C. (2002) Marcel Proust: a life. New Haven: Yale University Press
• Chardin, Philippe (2006) Proust ou le bonheur du petit personnage qui compare. Paris: Honoré Champion
• Chardin, Philippe et alii (2010) Originalités proustiennes. Paris: Kimé
• Davenport-Hines, Richard (2006) A Night at the Majestic. London: Faber and Faber ISBN 978-0-571-22009-0
• De Botton, Alain (1998) How Proust Can Change Your Life. New York: Vintage Books
• Жиль Делёз (2004) Пруст и знаки (Marsel Proust et les signes) / Пер. с фр. Е. Г. Соколова. — СПб.: Лаб. метафиз. исслед. при Философ. фак. СПбГУ: Алетейя, 1999.
• Поль де Ман Allegories of Reading: Figural Language in Rousseau, Nietzsche, Rilke, and Proust, (ISBN 0-300-02845-8) 1979
• Жюльен Грак, «Proust Considered as An End Point» in Reading Writing (New York: Turtle Point Press,), 113—130.
• Karlin, Daniel (2005) Proust’s English. Oxford: Oxford University Press ISBN 978-0-19-925688-4
• Юлия Кристева Time and Sense. Proust and the Experience of Literature. New York: Columbia U. Press, 1996.
• George Painter (1959) Marcel Proust: a biography; Vols. 1 & 2. London: Chatto & Windus
• Shattuck, Roger (1963) Proust’s Binoculars: a study of memory, time, and recognition in «À la recherche du temps perdu». New York: Random House
• Spitzer, Leo "Proust’s Style, " [1928] in Essays in Stylistics (Princeton, Princeton U. P., 1948).
• Shattuck, Roger (2000) Proust’s Way: a field guide to «In Search of Lost Time». New York: W. W. Norton
• Tadié, Jean-Yves (2000) Marcel Proust: a life. New York: Viking
• Эдмунд Уайт (1998) Marcel Proust. New York: Viking Books

Книги современных художников о Прусте

• Serge Chamchinov, Marcel Proust. Incipit, Dives-sur-mer, 2008. Книга художника, в основу которой положен текстологический анализ первой фразы романа В поисках утраченного времени, шести рукописных вариантов. Оригинал, формат 270×345 мм, тушь, пастель.
• Anne Arc, Marcel Proust, Dives-sur-mer, 2009. Format carré 305×305 mm, collection «Laboratoire du livre d’artiste», section «Temps», conception «minimalisme», 12 linogravures d’Anne Arc, titre imprimé sur couverture, Canson noir 160g/m2, 12 exemplaires lettrés.
• Daniel Hees, Lindenblüten, Köln, 1984. Radierschnipsel. 43x57cm. Hahnemühle-Büttenkarton 300g/m², 80 exemplaren.
• Marja Scholtens, A la recherche, Rotterdam, 2009. 18,5x19,5 cm. Japon-simili 80g/m². Bilingue (français/néerlandais) 75 exemplaires.

Ссылки

• [lib.ru/INPROZ/PRUST/ Марсель Пруст] в библиотеке Максима Мошкова
• [moshkow.perm.ru/win/INPROZ/PRUST/ Марсель Пруст на сайте moshkow.perm.ru]
• [jydupuis.apinc.org/Proust/index.htm Марсель Пруст] (недоступная ссылка с 14-05-2013 (4000 дней) — история)
• Ощепков А. Р., Луков Вл. А. [www.zpu-journal.ru/e-zpu/2008/5/Oshchepkov&Lukov/ Русская рецепция Марселя Пруста]
• Трыков В. П. [www.zpu-journal.ru/e-zpu/2008/5/Trykov_Proust/ Марсель Пруст — журналист]
• Трыков В. П. [www.zpu-journal.ru/e-zpu/2008/5/Trykov_Proust_Russia/ Марсель Пруст: отношение к России]
• Фокин. С. [seance.ru/blog/marsel-prust/ Марсель Пруст и кинематографическая точка зрения], журнал «Сеанс» № 49/50
• [lib.aldebaran.ru/series/v_poiskah_utrachennogo_vremeni/ В поисках утраченного времени на aldebaran.ru]
• [www.proost.ru Сайт, посвящённый Марселю Прусту]

Отрывок, характеризующий Пруст, Марсель

– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.