Лежен, Луи-Франсуа

Луи-Франсуа Лежен
фр. Louis-François Lejeune
Дата рождения	3 февраля 1775(1775-02-03)
Место рождения	Страсбург
Дата смерти	29 февраля 1848(1848-02-29) (73 года)
Место смерти	Тулуза
Принадлежность	Франция Франция
Род войск	инженерные войска, артиллерия
Звание	генерал
Сражения/войны	Война Первой коалиции, Война Второй коалиции, Война Третьей коалиции, Война на Пиренейском полуострове, Поход Наполеона в Россию, Война Шестой коалиции
Награды и премии

Луи-Франсуа Лежен (фр. Louis-François Lejeune; 1775—1848) — французский живописец и военный (генерал, участник Наполеоновских войн), мэр Тулузы.

Биография

Родился 3 февраля 1775 года в Страсбуре. Учился на художника, но в 1792 году вступил добровольцем в революционную армию. Отличился в сражении при Вальми и был произведён в сержанты артиллерии. Далее Лежен совершил кампании 1794 и 1795 года в Голландии.

С 1800 года Лежен был помощником маршала Бертье. В том же году он за отличие в битве при Маренго был произведён в капитаны. В кампании 1805 года против Австрии Лежен вновь отличился и за Аустерлиц был награждён рыцарским крестом ордена Почётного легиона. После этого он сражался в Испании, за отличие при Сарагосе он был произведён в полковники. В одном из следующих сражений Лежен был ранен и захвачен англичанами в плен. В 1810 году получил титул барона.

В кампании 1812 года в России Лежен, в чине бригадного генерала, состоял для особых поручений при маршале Даву. В Бородинском сражении, после того как был тяжело ранен начальник штаба 1-го пехотного корпуса генерал Ромёф, Лежен исполнял его обязанности. При отступлении из России Лежен получил сильное обморожение и спешно оставил армию, за что по приказу Наполеона был арестован.

В 1813 году Лежен был возвращён на службу и занял должность начальника штаба в корпусе Удино. Был в сражениях при Люцене, Бауцене и Хойерсвердене. В сражении при Ганау он был ранен и в ноябре 1813 года окончательно оставил армию.

В отставке Лежен посвятил себя живописи, большую известность получили его батальные полотна «Битва при Пирамидах», «Вторая битва при Абукире», «Битва у Москвы-реки», «Переправа через Рейн», «Битва при Лоди», «Маренго», «Бивуак накануне Аустерлица» и другие. Многие картины написаны им на основании эскизов и зарисовок, сделанных непосредственно во время сражений, в которых он принимал непосредственное участие. Важнейшие работы Лежена хранятся в Версале.

В 1818 году Лежен, не оставляя занятий живописью, вернулся на военную службу и к 1831 году был командующим войсками в Верхней Гаронне. В 1837 году Лежен возглавил школу изящных искусств и ремёсел в Тулузе, а в 1841 году стал мэром Тулузы.

Скончался в Тулузе 29 февраля 1848 года от сердечного приступа.

Лежен оставил после себя мемуары, выдержавшие множество переизданий на разных языках. Впоследствии имя Лежена было выбито на Триумфальной арке в Париже. Патрик Рамбо сделал Лежена главным героем своего романа «Битва» (фр. La Bataille, получившего Гонкуровскую премию в 1997 году.

Галерея

• Battle of Borodino 1812.png

  Битва при Бородино. На переднем плане в центре генерал Ларибуазьер (с седыми волосами) оплакивает гибель своего сына, офицера карабинеров. Левее и выше - маршал Мюрат (в старинном польском костюме) со своим штабом.

• Bataille d'Aboukir, 25 juillet 1799.jpg

  Битва при Абукире (1799).

• Bivouac on the Eve of the Battle of Austerlitz, 1st December 1805.PNG

  Бивуак на поле боя при Аустерлице.

Источники

• Charles Mullié. Biographie des célébrités militaires des armées de terre et de mer de 1789 à 1850, 1852. Vol. 1.

Отрывок, характеризующий Лежен, Луи-Франсуа

У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.