Марк Кокцей Нерва (консул-суффект 22 года)
| Марк Кокцей Нерва лат. Marcus Cocceius Nerva | ||
| ||
|---|---|---|
| 22 год | ||
| Смерть: | 33 | |
| Род: | Кокцеи | |
| Отец: | Марк Кокцей Нерва | |
| Дети: | Марк Кокцей Нерва | |
Марк Кокцей Нерва (лат. Marcus Cocceius Nerva) — римский сенатор и консул-суффект, дед императора Нервы.
Происходил из рода Кокцеев. Его отцом был Марк Кокцей Нерва, консул 36 года до н. э. Марк Кокцей Нерва был юристом и руководил прокулианским правовым училищем. Его сын Марк Кокцей Нерва, консул 40 года, был также юристом.
В 22 году Марк Кокцей Нерва был назначен консулом-суффектом с Гаем Вибием Руфином[1]. С 24 года — куратор водного снабжения Рима[2]. Как близкий друг и родственник (proximus amicorum)[3] Тиберия, Нерва сопровождал императора во время поездки последнего в Кампанию в 26 году[4].
В 33 году Марк Кокцей Нерва совершил самоубийство, уморив себя голодом. Причина этого поступка неизвестна, хотя уверяли, что Марк Кокцей Нерва не мог наблюдать за бедствиями империи[3].
В фильме Тинто Брасса «Калигула» роль Нервы исполнил британский актёр Джон Гилгуд.
Напишите отзыв о статье "Марк Кокцей Нерва (консул-суффект 22 года)"
Примечания
- ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+06%2C+01539&r_sortierung=Belegstelle 6, 1539]
- ↑ Секст Юлий Фронтин. О римских водопроводах (De aquis urbis Romae или De aquae ductibus), 102
- ↑ 1 2 Публий Корнелий Тацит. Анналы. 6. 26. 1
- ↑ Публий Корнелий Тацит. Анналы. 4. 58. 1
Литература
- Rudolf Hanslik, Cocceius 5., Der Kleine Pauly, Bd. 1 (1964), Sp. 1236.
Отрывок, характеризующий Марк Кокцей Нерва (консул-суффект 22 года)
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.
По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
