Мелхиседек (Аверченко)
Епископ Мелхиседек<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| конец 1931 — 19 ноября 1933 | ||
| Предшественник: | Иоанн (Братолюбов) | |
| Преемник: | Ираклий (Попов) | |
| ||
| 11 августа — конец 1931 | ||
| Предшественник: | Сергий Симеон (Михайлов) (в/у) | |
| Преемник: | Феофан (Ашурков) (в/у) | |
| ||
| 30 октября 1926 — 30 октября 1929 | ||
| Предшественник: | викариатство учреждено | |
| Преемник: | Феодосий (Гажу) | |
| ||
| май — 30 октября 1926 | ||
| Предшественник: | Митрофан (Русинов) | |
| Преемник: | Синезий (Зарубин) | |
| ||
| 13 июня 1925 — май 1926 | ||
| Образование: | Гомельское духовное училище | |
| Имя при рождении: | Михаил Ефимович Аверченко | |
| Рождение: | 11 января 1875 село Усохская Буда, Краснобудская волость, Гомельский уезд, Могилёвская губерния, Российская империя (ныне Добрушский район, Гомельская область, Республика Беларусь) | |
| Принятие монашества: | 1897 | |
Епископ Мелхиседек (в миру Михаил Ефимович Аверченко; 11 января 1875, село Усохская Буда, Гомельский уезд, Могилёвская губерния — 1930-е) — епископ Русской православной церкви, епископ Курганский.
Биография
Михаил Евфимиев Аверченко[1] родился в селе Усохская Буда Краснобудской волости Гомельского уезда Могилёвской губернии (ныне Добрушский район, Гомельская область, Белоруссия).
Окончил Гомельское духовное училище.
В 1897 году в Глинской пустыни был пострижен в монашество.
В 1906 году был перемещён в Троицкий Иссык-Кульский монастырь в Туркестане.
20 июля 1906 года возведен в сан иеродиакона. 15 августа 1907 года возведён в сан иеромонаха.
В 1914—1918 годах служил в разных храмах вокруг своего монастыря.
В 1918 году вернулся в свой монастырь, где служил до его ликвидации. Затем, в 1918 году был переведен в Ташкент. Служил одновременно в Ташкенте и в поселке Черняево.
Мануил (Лемешевский) внёс иеромонаха Мелхиседека (Аверченко) в свой «Каталог русских архиерев-обновленцев 1922—1924 гг». Однако сохранившиеся документы из архивов НКВД свидетельствуют об отрицательном отношении Мелхиседека к обновленцам. Не упоминает о его пребывании в обновленчестве и Лука (Войно-Ясенецкий)[2]. Обновленческий епископ Николай Коблов, считавший себя законной властью в Туркестанской епархии, убежденный, что иеромонах Мелхисидек вредит их организации, запретил его в служении. Николай доносил на иеромонаха Мелхиседека в письме в ГПУ и НКВД за No 16119 от 22 июля 1923 г., называя его контрреволюционером и политическим преступником[3], а в 1924 году доносил в НКВД, что вокруг запрещенного обновленцами в священнослужении иеромонаха Мелхиседека «группируются иоаннитки, считавшие ранее антихристом Льва Толстого, а теперь Ленина и Троцкого и Власть Советскую вообще антихристовой… Все это сообщество пропагандирует тихоновщину, волнуя народ и поддерживая в нем недовольство законной как церковной, так и Советской властью»[4].
Документально неизвестно, в каком году игумен Мелхиседек был возведён в сан архимандрита, но скорее всего, в период 1923—1925 годов.
13 июня 1925 года Епископом Андреем (Ухтомским) и епископом Нижне-Тагильским Львом (Черепановым) рукоположён во епископа Андреевского.
Вернувшись после первой ссылки в Ташкент, епископ Лука (Войно-Ясенецкий) одобрил хиротонию Мелхиседека, характеризуя его следующим образом: «Хотя еп. Мелхиседек не имеет даже среднего образования, но знающие его весьма высоко отзываются о его благочестии, верности, смирении и примерной жизни, о высоком похвальном отношении к пастырским обязанностям. Я рад был бы иметь его своим викарием»[3].
С мая 1926 года — епископ Уразовский, епископ Воронежской епархии (Валуйский уезд Воронежской губернии)[5].
С октября 1926 года — епископ Пишпекский и Семиреченский, викарий Туркестанской епархии.
Об этом периоде жизни епископа Мелхиседека (Аверченко) сведения весьма скудные. Известно, что в 1928 году он объехал своё викариатство (Чуйскую область), и власти, фиксируя это событие, с неудовольствием констатировали провал своей атеистической пропаганды: «В ряде селений проезжал архиерей, и всюду устраивались торжественные встречи». Существует фотография 1928 года, на которой изображен архиерей с певчими Семиречья[3].
С приездом архиерея в Киргизию было связано уникальное для конца 1920-х гг. событие — съезд православного «староцерковного» духовенства. Как сказано в отчете инспектора, «в селении Алексеевка попами проведен торжественный съезд попов, где установлено усиленно развивать религиозную работу среди населения»[3].
На допросе 1933 года он рассказывал об этом времени следователю ГПУ: «Я высказал свое соображение о приглашении на Собор всех священнослужителей, находящихся в ссылках, в концлагерях и отбывающих наказание за а/с и к/р деятельность. Эту мысль меня заставили высказать те обстоятельства, что в то время большинство лучших, преданных делу православной церкви епископов и священников староцерковной ориентации советской властью были репрессированы. По моей инициативе церковным советом и верующими прихода в Ташкенте было написано прошение об освобождении епископа Войно-Ясенецкого. Я вел с верующими частные беседы, убеждал их в том, чтобы они не забывали Бога, ходили в церковь, молились Богу и не слушали атеистов-безбожников, ведущих борьбу с религией и православной церковью. С методами их борьбы я не согласен и рассматриваю эти методы как кощунство и гонение на Православную церковь»[3].
С 17 октября 1929 году в заключении. С 30 октября 1929 года уволен за штат.
Как показывал на допросе в ГПУ 3 февраля 1933 года, с 1929 по 1931 годы «в связи с отсутствием вакантных должностей я находился за штатом и жил в Ташкенте».
11 августа 1931 года назначен епископом Троицким, викарием Челябинской епархии, но от назначения отказался.
С конца 1931 года — епископ Курганский.
Проживал в Троицке, где и был 19 ноября 1932 был арестован. 22 апреля 1933 года по обвинению организации и руководстве «к/р группировки церковников» и «антисоветской деятельности» приговорён к пяти годам ИТЛ.
1 июля 1933 года был направлен спецконвоем в город Фрунзе, а 23 октября 1933 года переведён в среднеазиатское представительство ОГПУ в Ташкенте.
23 октября 1933 года тройка при ОГПУ изменила ему меру наказания, осудив уже на 10 лет. ОГПУ по Уралу шлёт телеграммы во Фрунзе и Ташкент, пытаясь выяснить «результаты по новому делу на Аверченко», но получает лишь выписку из решения тройки ОГПУ.
Дальнейшая судьба епископа Мелхиседека неизвестна. Скорее всего был расстрелян после начала «большого террора».
Напишите отзыв о статье "Мелхиседек (Аверченко)"
Примечания
- ↑ До 1917 года именование в отчестве с -вичем считалось особой привилегией, такое право незнатным людям даровалось лично царём за особые заслуги (именитые люди)
- ↑ [cyberleninka.ru/article/n/postradavshie-za-veru-pravoslavnuyu-v-tashkentskoy-eparhii Пострадавшие за веру православную в Ташкентской епархии - тема научной статьи по истории и историческим наукам, читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в элект...]
- ↑ 1 2 3 4 5 www.krsu.edu.kg/vestnik/2014/v11/a15.pdf
- ↑ Н. П. Зимина [www.pravenc.ru/text/578020.html ИОАННИТЫ] // Православная энциклопедия. Том XXV. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2011. — С. 127-139. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-046-2
- ↑ [www.vob.ru/eparchia/history/ierarxija/suffragan/1920-1930/1920-30.htm Викарные епископы Воронежской епархии (1920-1930 гг.)]. Проверено 30 марта 2013. [www.webcitation.org/6Ff1NhGx9 Архивировано из первоисточника 6 апреля 2013].
Ссылки
- [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_181 Мелхиседек (Аверченко)] на сайте «Русское православие»
- [www.pstbi.ru/bin/db.exe/no_dbpath/koi/nm/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6XbuAdOjZeC4Zd8Ke60W*ceLUtuKheesUX8XZc8Wf66LYe8miceXb8E* Мелхиседек (Аверченко Михаил Ефимович)] // Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX века
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Мелхиседек (Аверченко)
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
