Иоанн (Братолюбов)

Архиепископ Иоанн<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Архиепископ Ульяновский и Мелекесский
4 июня 1953 — 21 мая 1959 в/у с 27 января 1953 года
Предшественник:	Паисий (Образцов)
Преемник:	Прокл (Хазов)
Архиепископ Уфимский и Башкирский
14 февраля 1945 — 18 ноября 1948
Предшественник:	Стефан (Проценко)
Преемник:	Нифонт (Сапожков)
Архиепископ Ижевский
19 ноября 1943 — 14 февраля 1945
Предшественник:	Николай (Ипатов)
Преемник:	Вениамин (Тихоницкий)
Архиепископ Сарапульский
21 июня — 8 сентября 1943
Предшественник:	Симеон (Михайлов)
Преемник:	Викторин (Костенков)
Епископ Курганский
12 сентября 1930 — конец 1931
Предшественник:	Петр (Гасилов)
Преемник:	Мелхиседек (Аверченко)
Епископ Уральский и Покровский
27 февраля 1929 — 12 сентября 1930
Предшественник:	Павел (Павловский)
Преемник:	Памфил (Лясковский)
Епископ Шацкий, викарий Тамбовской епархии
13 июля 1927 — 27 февраля 1929
Предшественник:	Алексий (Буй)
Преемник:	Иосиф (Македонов)
Епископ Суздальский, викарий Владимирской епархии
апрель 1926 — 13 июля 1927
Предшественник:	Василий (Зуммер)
Преемник:	Григорий (Козырев)
Епископ Воткинский, викарий Сарапульской епархии
4 августа 1924 — апрель 1926
Предшественник:	Амвросий (Казанский)
Преемник:	Онисим (Пылаев)
Епископ Берёзовский, викарий Тобольской епархии
1 августа 1923 — 4 августа 1924
Предшественник:	Иринарх (Синеоков-Андреевский)
Преемник:	викариатство упразднено
Образование:	Казанская духовная семинария Казанская духовная академия
Учёная степень:	кандидат богословия
Имя при рождении:	Сергей Васильевич Братолюбов
Рождение:	16 (28) июня 1882(1882-06-28) Казань, Казанская губерния, Российская империя
Смерть:	27 февраля 1968(1968-02-27) (85 лет) Ульяновск, РСФСР, СССР
Принятие монашества:	15 апреля 1907 года
Награды:

Архиепископ Иоанн (в миру Сергей Васильевич Братолюбов; 16 [28] июня 1882, Казань — 27 февраля 1968, Ульяновск) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Ульяновский и Мелекесский.

Биография

Сергий Васильев Братолюбов родился в 1882 году в семье протоиерея.

Последовательно учился в Казанском духовном училище, затем Семинарии и Академии. В 1906 году окончил Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия.

21 декабря 1906 году определён на должность помощника инспектора в Симбирскую духовную семинарию.

15 апреля 1907 году пострижен в монашество архиепископом Симбирским Иаковом (Пятницким) в Жадовской Казанской пустыни Симбирской епархии с наречением имени Иоанн в честь преподобного Иоанна Лествичника.

18 апреля 1907 года рукоположён во иеродиакона архиепископом Иаковом, на следующий день был рукоположён в сан иеромонаха.

24 августа 1907 году назначен на должность помощника смотрителя в Усть-Сысольское духовное училище.

С апреля по октябрь 1907 г. занимал должность в духовных учебных заведениях Пермской — помощника смотрителя Соликамского духовного училища, а с сентября по октябрь 1908 г. — преподавал гомилетику и литургику в Пермской духовной семинарии.

С сентября 1909 г. — исправляющий должность епархиального миссионера Олонецкой епархии.

С 27 мая 1910 года — преподаватель обличительного богословия в Олонецкой духовной семинарии, ведал также религиозно-нравственными чтениями для жителей района Голиковке в г. Петрозаводске

8 сентября 1912 года назначен на должность заведующего Могилёвскими пастырскими курсами и возведён в сан архимандрита.

С 12 августа 1914 года — смотритель Каргопольского духовного училища.

28 октября 1915 года уволен от духовно-учебной службы за перемещением его на службу по ведомству протопресвитера военного и морского духовенства. Состоял в распоряжении духовного начальства Олонецкой епархии.

С 28 декабря 1916 года — помощник начальника Житомирского училища пастырства.

С 3 сентября 1917 года — исполнял должность настоятеля в Тюменском Троицком монастыре Тобольской епархии.

С 1920 по май 1921 года служил в селе Пятницком и Усть-Тунгузка Енисейской епархии.

С июня 1921 года — настоятель Тобольского Знаменского второклассного монастыря.

22 января 1922 года — патриархом Тихоном определён на кафедру епископа Берёзовского, викария Тобольской епархии.

С 1 июня 1922 года по резолюции Тобольского архиепископа Николая исполнял обязанности настоятеля Обдорских церквей и управлял церквами Берёзовского викариатства в сане архимандрита с правом служения на орлецах и с дикирием и трикирием.

В 1922 году привлекался к суду по обвинению в «сокрытии ценностей», но был оправдан.

19 мая 1923 году Керженским епископом Павлом (Волковым) был определен исполнять пастырские обязанности в Керженском единоверческом женском монастыре.

1 августа 1923 года в Москве был хиротонисан во епископа Берёзовского, викария Тобольской епархии. Хиротонию совершили патриарх Московский и всея России Тихон, архиепископ Уральский Тихон (Оболенский), епископ Каширский Николай (Могилевский) и епископ Иннокентий (Летяев).

С 10 июля по 4 августа 1924 года временно управлял Иркутской епархией.

4 (17) августа 1924 года назначен епископом Воткинским, викарием Сарапульской епархии.

С апреля 1926 года — епископ Суздальский, викарий Владимирской епархии.

С 13 июля 1927 года — епископ Шацкий, викарий Тамбовской епархии.

С 27 февраля 1929 года — епископ Уральский и Покровский.

С 12 сентября 1930 года — епископом Курганский.

23 октября 1931 года был арестован как «член к/р организации». Находился в заключении в Свердловском ГПУ. Проходил по групповому делу «архиепископа Синеокова-Андреевского. Тюменская обл., 1932 г.».

14 мая 1932 года Коллегией ОГПУ приговорен к пяти годам исправительно-трудовых лагерей. Отбывал наказание с июля 1932 года в Ташкентском лагере, а с 4 апреля 1933 года по 30 октября 1936 года был в Бек-Буди Узбекской ССР.

С 12 декабря 1936 года по 16 октября 1937 года по инвалидности проживал в Казани.

16 октября 1937 года был арестован и постановлением Тройки НКВД ТАССР 29 ноября 1937 года приговорён на 10 лет и отбывал наказание в 7-м отделении Сев. Ураллаге НКВД.

9 февраля 1943 года в порядке директивы НКВД НКЮ и Прокурора СССР от 23 октября 1942 г. за № 467 (18-71) 117 с.) освобождён досрочно, что явилось стало частью общего изменения ситуации, сложившейся в СССР вокруг Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны.

С 21 июня 1943 года — архиепископ Сарапульский. 8 июля того же года на него возложено временное попечение об Удмуртской епархии, «с возношением имени Преосвященного в храмах Удмуртской епархии на общем основании».

8 сентября 1943 года был участником Московского Собора, избравшим Патриархом митрополита Сергия (Страгородского).

С 19 ноября — архиепископ Ижевский.

С 14 февраля 1945 года — архиепископ Уфимский и Башкирский.

18 ноября 1948 года уволен на покой с назначением местожительства в Жировицком монастыре Минской епархии.

27 января 1953 года назначен временно управляющим Ульяновской епархией.

4 июня 1953 года утвержден архиепископом Ульяновским и Мелекесским.

21 мая 1959 года уволен на покой по болезни с проживанием в Ульяновске, причём нового назначения на Ульяновскую кафедру не последовало (в рамках политики КПСС по «сокращению числа епархий»).

Скончался 27 февраля 1968 года в Ульяновске, в возрасте 85 лет. Отпевание в Неопалимовском храме совершил епископ Сызранский Иоанн (Снычёв). Похоронен в в Ульяновске на городском кладбище.

Реабилитирован Прокуратурой Тюменской области в 1990 году по приговору 1932 года.

Награды

• Церковные:
  • Право ношения креста на клобуке (22 февраля 1945 во внимание к архипастырским трудам и патриотической деятельности)
• Светские:
  • Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (18 сентября 1946)

Сочинения

• Характеристические черты русской ап(гиолог)ологетической литературы. // «Православный собеседник». 1907, янв., с. 18.

Ссылки

• [drevo-info.ru/articles/17238.html Иоанн (Братолюбов)] // Открытая православная энциклопедия «Древо»
• [www.portal-slovo.ru/history/35192.php Архиепископ Иоанн (Братолюбов)]
• [www.pravoslavie.ru/archiv/archiereology08.htm ИОАНН, архиепископ Ульяновский (в миру Братолюбов Сергей Васильевич)]
• [posredi.ru/ufimskij-episkop-ioann-bratolyubov.html УФИМСКИЙ ЕПИСКОП ИОАНН БРАТОЛЮБОВ]

Отрывок, характеризующий Иоанн (Братолюбов)

– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.