Нотр-Дам школа
Школа Нотр-Дам (по названию кафедрального собора Нотр-Дам в Париже), в современной истории музыки — обозначение церковных музыкантов в Париже в эпоху высокого средневековья (приблизительно между 1150 и 1250 годами), связанных жанрово-стилевой и композиционно-технической общностью.
Главный источник музыки школы Нотр-Дам — «Большая книга органума» (Magnus liber organi) — сборник, содержащий более 1000 различных музыкальных сочинений. Наиболее значительны многоголосные органумы (и связанные с ними клаузулы), кондукты и мотеты,— они же составляют основную ценность музыки Арс антиква. Исторические (современные эпохе) свидетельства о школе Нотр-Дам скудны и черпаются, главным образом, из позднейшего (1270-80) английского анонимного трактата, автор которого в науке обозначается как «Аноним IV» (Кусмакера). Подавляющее большинство композиций школы Нотр-Дам анонимно; известны лишь имена выдающихся композиторов Леонина и его последователя Перотина. Профессиональная, насыщенная творческими экспериментами деятельность музыкантов школы Нотр-Дам заложила фундамент европейской гармонии, полифонии и ритмики на несколько столетий, вплоть до окончания эпохи Ренессанса.
В XX веке влияние техники композиции (монотония повторяющихся ритмических моделей, протяжённые органные пункты и педали) школы Нотр-Дам испытали минималисты Арво Пярт (в ранних сочинениях) и Стив Райх.
Напишите отзыв о статье "Нотр-Дам школа"
Примечания
См. также
Литература
- Handschin J. Zur Geschichte von Notre Dame // Acta Musicologica IV (1932), pp.5–17, 49–55.
- Reckow F. Der Musiktraktat des Anonymus 4. Wiesbaden, 1967.
- Евдокимова Ю.К. Многоголосие средневековья. X-XIV вв. М., 1983 (История полифонии, т.1).
- Федотов В.А. Начало западноевропейской полифонии. Владивосток, 1985.
- Wright C. Music and Ceremony at Notre Dame of Paris, 500–1550. Cambridge, MA, 1989.
Отрывок, характеризующий Нотр-Дам школа
Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
