Партизанская (станция метро, Москва)

«Партизанская» 03 Арбатско-Покровская линия
Московский метрополитен
Дата открытия:	18 января 1944 года
Проектное название:	Стадион им. Сталина, Стадион СССР
Прежние названия:	Измайловский парк культуры и отдыха имени Сталина (1944—1948), Измайловская (1948—1963), Измайловский парк (1963—2005)
Проекты переименования:	Измайлово (1991, 1992)
Район:	Измайлово
Округ:	ВАО
Тип:	Колонная трёхпролётная мелкого заложения
Глубина заложения, м:	9
Количество платформ:	2
Тип платформ:	островные
Форма платформ:	прямая
Архитекторы:	Б. С. Виленский Л. Д. Фишбейн
Архитекторы вестибюлей:	Б. С. Виленский Л. Григорьев Л. А. Шагурина
Инженеры-конструкторы:	Н. А. Кабанов
Выход к улицам:	Измайловское шоссе, Народный проспект
Переходы на станции:	14 Измайлово
Наземный транспорт:	А 7, 20, 131, 211; Тб 22; Тм 11, 32, 34, 34К.
Время открытия:	5:25
Время закрытия:	1:00
Работающие операторы сотовой связи:	МТС
Код станции:	050, И
«Партизанская» на Викискладе

Партизанская (станция метро, Москва)Партизанская (станция метро, Москва)

«Партиза́нская» (до 2005 года — «Измайловский парк», c 1947 до 1963 года — «Измайловская», до 1948 — «Измайловский парк культуры и отдыха имени Сталина») — станция Арбатско-Покровской линии Московского метрополитена. Расположена между станциями «Измайловская» и «Семёновская». Находится на территории района Измайлово Восточного административного округа Москвы. Конструкция станции: колонная трёхпролётная мелкого заложения.

Открыта 18 января 1944 года в составе участка «Курская» — «Измайловский парк культуры и отдыха имени Сталина» («Измайловская»). Архитектор: Б. С. Виленский. Современное название дано в честь 60-летия Победы в Великой Отечественной войне.

История

История проектирования станции «Партизанская» связана с историей проектирования Покровского радиуса Московского метрополитена, который должен был начинаться возле библиотеки имени Ленина и заканчиваться в Измайлово. Первый проект Покровского радиуса появился в 1932 году. После станции «Курский вокзал» планировалось построить станции «Гороховская Улица», «Бауманская Площадь», «Спартаковская Площадь», «Переведеновский Переулок», «Электрозаводская», «Семёновская Площадь», «Мироновская Улица» и «Стадион» (проектное название «Партизанской»). Изначально рассматривалось три варианта названия: «Стадион имени Сталина», «Стадион народов» и «Стадион СССР». Такие проекты названий связаны с тем, что ещё до начала войны недалеко от станции предполагалось сооружение огромного стадиона. В связи с этим станцию решили построить трёхпутной, чтобы исключить давку на станции во время проведения спортивных мероприятий. В декабре 1934 года была отменена станция «Гороховская Улица», а в марте-апреле 1935 года «Переведеновский Переулок» переименовали в «Бакунинскую Улицу». В генеральном плане реконструкции Москвы 1935 года были исключены станции «Спартаковская Площадь» и «Мироновская Улица».

Строительство линий третьей очереди началось в 1938 году. Станция «Измайловский парк культуры и отдыха имени Сталина» строилась открытым способом. После начала Великой Отечественной войны строительство было заморожено, а сооружения использовались под убежища. Хотя строить стадион уже не планировалось, её проект был реализован в первоначальном виде (кроме декора).

18 января 1944 года станция «Измайловский парк культуры и отдыха имени Сталина» была открыта в составе участка «Курская» — «Измайловский парк культуры и отдыха имени Сталина». Станция имела очень длинное название и не позднее 1948 года её переименовали в «Измайловскую».

20 августа 1963 года была переименована в «Измайловский парк».

3 мая 2005 года станции было дано новое название «Партизанская». Идею о переименовании станции метро «Измайловский Парк» в «Партизанскую» выдвинул председатель Совета ветеранов Москвы В. И. Долгих, поскольку парк является местом встреч ветеранов партизанского движения. 3 мая 2005 года, в честь 60-летия празднования Победы в Великой Отечественной войне, соответствующее постановление подписал мэр Москвы Ю. М. Лужков.

В период 15-19 мая 2015 года в честь 80-летия Московского метрополитена на среднем пути станции в прошли две выставки уникального подвижного состава метрополитена. Во время первой выставки в течение 15 и 16 мая на станции демонстрировались снятые с эксплуатации исторические вагоны, сохранённые для будущей экспозиции в музее метрополитена и отреставрированные к началу выставки. В ходе экспозиции были представлены вагоны типов А № 1 (моторный) и 1031 (прицепной), Г № 530, УМ5 № 806, Д № 2037, Е № 3605 и контактно-аккумуляторный электровоз ВЭКА-001. Во время второй выставки, прошедшей 18 и 19 мая, на станции были выставлены служебные и хозяйственные поезда.

Архитектура и оформление

Оформление станционного зала посвящено теме партизанского движения. Колонны и верх путевых стен облицованы серовато-желтовато-белым мрамором Прохоро-Баландинского месторождения, низ — коричневой керамической плиткой. Капители колонн украшены барельефами: лесная чаща и советский автомат ППС на ветке . Путевые стены украшены барельефами (скульптор С. Л. Рабинович). На стенах расположены многочисленные квадратные керамические плитки с рельефами, которые изображают различные виды советского оружия. На двух ближайших к выходу колоннах установлены скульптуры Зои Космодемьянской и партизана Матвея Кузьмича Кузьмина (скульптор М. Г. Манизер). Над средним путём станции находятся ниши, ранее в них располагались огромные круглые светильники и фрески художника А. Д. Гончарова, не сохранившиеся до наших дней.

Проектное название станции: «Стадион им. Сталина». Станция изначально была рассчитана на большой пассажиропоток, поскольку стадион им. Сталина должен был стать самым крупным стадионом СССР, и поэтому на станции были уложены три пути. Предполагалось также строительство второго выхода (который и должен был вести к стадиону) с единственным в Москве шестиниточным эскалатором; но стадион им. Сталина так и не был построен (сначала из-за войны, а затем из-за неблагоприятных гидрогеологических условий), и оформление станции было изменено.

Однако трёхпутная структура у станции осталась, и в результате «Партизанская» является самой широкой станцией Московского метрополитена (имеется в виду ширина станционного зала).

Внешние изображения
Конкурсные проекты станции «Стадион имени Сталина»
	[photos.streamphoto.ru/a/0/5/363481c99b3bd5271bb987225d67250a.jpg Ю. Н. Шевердяев, В. С. Андреев]
	[photos.streamphoto.ru/a/d/6/a8ba860126bac783380fb6b62f9766da.jpg В. М. Таушканов. Вариант 1]
	[photos.streamphoto.ru/d/9/4/22bb84e34568baed36c457f0e245349d.jpg В. М. Таушканов. Вариант 2]
	[photos.streamphoto.ru/1/8/5/a831f8ba2b3689ff333af1c906763581.jpg В. М. Таушканов. Вариант 3]
	[img-fotki.yandex.ru/get/5807/v-andreev1.6e/0_5e51b_2a92a391_XXL.jpg Неизвестный архитектор]
	[img-fotki.yandex.ru/get/4406/v-andreev1.6e/0_5e51c_3c0e7243_XXL.jpg Б. С. Виленский]

Внешние изображения
	[metro.msk.ru/sta_es.jpg Проект второго выхода. 1940-е годы]

У станции один выход в западном торце. Две лестницы соединяют обе платформы с подземным кассовым вестибюлем. На промежуточной площадке выходных лестниц рядом с мостиком над средним путём расположена скульптурная группа «Партизаны» (скульптор М. Г. Манизер). Две длинные лестницы — одна на спуск, другая на подъём — соединяют подземный вестибюль с поверхностью. Снаружи наземный павильон представляет собой массивное прямоугольное строение. Фасад вестибюля украшен глубоким портиком с колоннами чёрного диабаза. Изнутри стены облицованы белым и красным мрамором.

В конце 2007 — начале 2008 года произведена практически полная замена асфальтового покрытия пола станции на тёмный мрамор; при этом светлый мрамор, которым был выполнен орнамент на полу, был заменён на красный гранит. В торце станции асфальтовое покрытие пока не снято.

Путевое развитие

За станцией находится перекрёстный съезд. Движение в сторону «Измайловской» фактически осуществляется не по главному пути, а по соединительной ветви. Главный путь ранее продолжался на несколько десятков метров и заканчивался тупиком. Он был первоначально предназначен для пуска дополнительного состава в сторону центра после окончания матчей на планировавшемся Стадионе Народов, а впоследствии для подземного продления линии в Измайлово. Сейчас стрелка демонтирована и рельсы на продолжении главного пути разобраны. Аналогичный задел есть и с другой стороны, но там рельсов никогда не было.

За станцией, после выхода на поверхность, находится съезд в депо «Измайлово». Таким образом, «Партизанская» является конечным пунктом для следующих в депо маршрутов.

До конца 1949 года станция являлась конечной и имела путевое развитие — три стрелки — только со стороны станции «Семёновская». Для оборота поездов, посадки и высадки пассажиров использовался только средний путь. Боковые пути могли использоваться только для отстоя поездов (на один путь было возможно принять состав из центра, а с другого пути отправить состав в центр). За станцией не было никакого путевого развития, все три пути являлись тупиковыми. Тупиковая призма среднего пути находилась в пределах платформы станции и за ней был переходный мостик с одной платформы на другую.

В начале 1950 года за станцией было открыто электродепо «Измайлово». Были построены соединительные тоннели между станцией и депо. В тоннелях разместился двойной перекрёстный съезд для оборота поездов и служебная платформа. В этот тоннель были продлены все три пути со станции, переходный мостик между платформами перестал существовать, а оборот поездов был перенесён в этот тоннель.

В конце 1954 года в депо «Измайлово» была открыта станция «Первомайская», все поезда стали следовать дальше до новой станции.

Расположение

На станции один (западный) вестибюль. Выход в город к Измайловскому шоссе, Народному проспекту, Измайловскому парку.

Вблизи станции расположена автостанция «Измайловская», обслуживающая многие пригородные маршруты автобусов в восточную часть Московской области (в частности, на Балашиху, Ногинск, Орехово-Зуево, Павловский Посад, Реутов, Рошаль, Старую Купавну, Электросталь). С другой стороны Измайловского шоссе располагается трамвайное кольцо — конечная остановка маршрута 32. У станции (по состоянию на начало 2007 года) останавливаются 10 маршрутов автобусов (для пяти из них это конечная остановка), 2 — троллейбуса, 3 — трамвая.

Маршруты общественного транспорта (данные на 2012 год)

Маршрут	Следует к станциям метро	Конечный пункт 1	Конечный пункт 2
авт. № 7	—	Станция «Перово»	Ст. метро «Партизанская»
авт. № 20	—	Ивановское	Ст. метро «Партизанская»
авт. № 131	«Шоссе Энтузиастов»	Станция «Перово»	Ст. метро «Партизанская»
авт. № 211	—	Улица Молостовых	Ст. метро «Партизанская»
авт. № 783	«Сокольники», «Красносельская», «Электрозаводская», «Семёновская», «Измайловская»	Ст. метро «Сокольники»	Ст. метро «Партизанская»
Тб. № 22	«Комсомольская», «Бауманская», «Электрозаводская», «Семёновская», «Первомайская»	Комсомольская площадь	16-я Парковая улица
Тм. № 11	«ВДНХ», «Преображенская площадь», «Семёновская», «Первомайская»	Останкино	16-я Парковая улица
Тм. № 32	«Авиамоторная», «Семёновская»	Проезд Энтузиастов	Ст. метро «Партизанская»
Тм. № 34	«Новогиреево», «Перово», «Шоссе Энтузиастов», «Семёновская», «Первомайская»	Новогиреево	16-я Парковая улица

Станция в цифрах

• Код станции — 050.
• Пикет ПК0102+03.
• По данным 1999 года, ежедневный пассажиропоток составлял 42 570 человек.Согласно статистическому исследованию 2002 года, ежедневный пассажиропоток составлял: по входу — 48 600 человек, по выходу — 54 300 человек.
• Время открытия станции для входа пассажиров — 5 часов 30 минут, время закрытия — в 1 час ночи.
• Таблица времени прохождения первого поезда через станцию:

	Понедельник — пятница (чч:мм:сс)	Суббота — воскресенье (чч:мм:сс)
	По чётным числам
	По нечётным числам
В сторону станции «Пятницкое шоссе»	5:32:35	5:35:05
	5:36:05	5:34:35
В сторону станции «Щёлковская»	6:00:20	6:00:35
	6:00:45	6:00:35

Перспективы

По планам 1971 года станция должна была стать пересадочной на Большое кольцо. Кроме того, согласно проекту организации движения по Малому кольцу Московской железной дороги предусмотрено строительство на нём станции «Измайлово» и транспортно-пересадочного узла с пересадкой на «Партизанскую». 10 сентября 2016 года была введена станция Измайлово МЦК, позже был открыт тунель ведущий от станции Измайлово напрямую к площади перед станции Партизанской что позволило наконец то сделать переход с востока Арбатско-покровской линии минуя Кольцевую линию, теперь пасажиропоток с самой загруженной станции Щелковская распределен равномерно у пассажиров появилась возможность пересесть на МЦК на Партизанской минуя Кольцевую линию.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Станция в культуре

Станция «Партизанская» упоминается в постапокалиптическом романе Дмитрия Глуховского «Метро 2033». Согласно книге, станция являлась базой троцкистов.

См. также

• Партизанская (станция метро, Минск)

Литература

• Зверев В. Метро московское. — М.: Алгоритм, 2008. — 272 с. — ISBN 978-5-9265-0580-8.
• Зеленин М. А., Кравец С. М., Маковский В. Л. Архитектура Московского метрополитена. — М.: Государственное архитектурное издательство академии архитектуры СССР, 1941.
• Зиновьев А. Н. Сталинское метро. Исторический путеводитель. — М., 2011. — 240 с. — ISBN 978-5-9903159-1-4.
• Катцен И. Е., Рыжков К. С. Московский метрополитен. — М.: Издательство Академии Архитектуры СССР, 1948.
• Кравец С. М. Архитектура Московского метрополитена имени Л. М. Кагановича. — М.: Издательство Всесоюзной академии архитектуры, 1939. — 83 с.
• Наумов М. С., Кусый И. А. Московское метро. Путеводитель. — М.: Вокруг света, 2006. — 360 с. — ISBN 5-98652-061-0.
• Наумов М. С. Под семью холмами: Прошлое и настоящее московского метро. — М.: АНО ИЦ «Москвоведение»; ОАО «Московские учебники», 2010. — 448 с. — ISBN 978-5-7853-1341-5.
• Чередниченко О. Метро-2010. Путеводитель по подземному городу. — М.: Эксмо, 2010. — 352 с.

Ссылки

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7720046001

• [www.mosmetro.ru/stations/arbatsko_pokrovskaya/partizanskaya/ «Партизанская» на www.mosmetro.ru]

• [metro-photo.ru/партизанская станция Партизанская в фотографиях] в виртуальной фотогалерее Метро
• [www.metro.ru/stations/arbatsko-pokrovskaya/partizanskaya/ «Партизанская» на www.metro.ru]
• [news.metro.ru/f39.html «Партизанская» на news.metro.ru]
• [www.paleometro.ru/metro27.php «Партизанская» на www.paleometro.ru]
• [www.mosmetro.ru/files/15811631414587f17143551/partizanskaya.swf Схема станции]
• [pobeda-vov.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=5241# Газета «Известия» от 20.01.1944 с упоминанием первоначального названия станции]

<center>

Отрывок, характеризующий Партизанская (станция метро, Москва)

– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.