Прато
|
Прато Prato 
|
Пра́то (итал. Prato) — второй по величине после Флоренции город Тосканы. Расположен в 30 км к северо-западу от неё, по дороге на Пистойю, у подножия горы Ретайна, на речке Бисенцио. Административный центр одноимённой провинции. Со Средних веков — один из главных центров итальянской лёгкой промышленности, самый коммерческий и предпринимательский город Тосканы.
Исторический центр Прато сохранился вместе со средневековой крепостной стеной в форме неправильного шестиугольника. Богатство города XIII—XV веков узнаваемо по церквям и дворцам, а также по уникальной для северной и средней Италии форме Императорской крепости. В соборе примечателен цикл фресок Филиппо Липпи «Сцены из жизни св. Стефана и Иоанна Крестителя» (1452—1457).
История
Происхождение Прато до конца не выяснено. Летописцы впервые упоминают замок Прато (Castrum Prati) в X веке. До 1107 г., когда Прато овладели войска Матильды Каносской, замок принадлежал местным феодалам из рода Альберти.
В течение последующих двух столетий Прато превращается в крупный текстильный центр с 15-тысячным населением и местным самоуправлением. Для защиты от завоевательных устремлений Флоренции вокруг города были возведены каменные стены. В 1326 г. граждане Прато, рассчитывая на неприязнь Флоренции и Неаполя, опрометчиво поставили себя под защиту неаполитанской короны. Конец их вольнице пришёл в 1351 году, когда королева Джованна I продала права на Прато флорентийцам за 17,5 тысяч золотых флоринов. С тех пор Прато теряет политическое значение и превращается в рядовой пригород Флоренции.
Разорение испанскими наёмниками Джованни Медичи в 1512 г. нанесло благосостоянию города урон, от которого он не оправился до второй половины XIX века. В годы промышленной революции текстильные предприятия Прато переживали бум, население росло быстрыми темпами, в основном за счёт притока пролетариев из Меццоджорно. К началу XX века население «тосканского Манчестера» перевалило за 50 тысяч. В настоящее время из городов Средней Италии он уступает по населению лишь Риму и Флоренции. Китайский квартал Прато считается крупнейшим в стране.
Культурное наследие
Как и в любом городе Тосканы, средоточием исторических и культурных воспоминаний в Прато является местный кафедральный собор, или Дуомо, освящённый во имя Святого Стефана и в 1453-65 гг. украшенный фресковой росписью:
Излюбленный в Тоскане мотив облицовки — чередующиеся полосы белого и темного мрамора — нигде не выражен так ярко, как здесь. Вместе со своей тоненькой и высокой полосатой кампаниле этот небольшой собор производит впечатление чрезвычайной искренности и подлинности. Строителям фасада флорентийской Санта Мария дель Фьоре следовало бы поучиться здесь. Но у флорентийского Дуомо нет, кроме того, такой кафедры, какую соорудили здесь на углу Микелоццо и Донателло. Внутри собор поражает необыкновенно суженными пропорциями. Чередование белых и черных полос приводит здесь к серьёзности, почти мрачности общего впечатления. Можно подумать, что суровая простота этого храма повлияла даже на легкомысленного фра Филиппо Липпи, когда он писал здесь в хоре свои фрески.— Павел Муратов. «Образы Италии» (1912)
У въезда в город расположена небольшая, слитная по силуэту и гармоничная по пропорциям базилика Санта-Мария-делла-Карчери (1485-95, арх. Джулиано да Сангалло), которая значима в истории архитектуры как один из первых крестово-купольных храмов на западе Европы. Витражи выполнены по рисункам Доменико Гирландайо. Над фасадом францисканской церкви Сан-Франческо работал Андреа Делла Роббиа; она известна надгробием гуманиста Джеминьяно Ингирами. Среди бесчисленных храмов города также примечательна чистотою линий кватроченто церковь августинцев с работами Лоренцо Липпи и других тосканских мастеров.
Среди памятников гражданской архитектуры первое место занимает Императорский замок Фридриха II, отреставрированный по приказу Муссолини. В палаццо Альберти (XII век) помещается небольшая художественная галерея с работами Филиппо Липпи, Джованни Беллини и Микеланджело Караваджо. Палаццо Датини (1383), украшенное фресками Аньело Гадди, принадлежало одному из богатейших людей своего времени, Франческо Датини, который, как считается, изобрёл принцип «двойной записи» в бухгалтерском учёте. В 9 км от города расположена загородная резиденция Медичи времён кватроченто — овеянная романтическими легендами вилла Поджо-а-Кайано.
В 1988 г. на средства промышленника Луиджи Печчи в Прато открылся музей современного искусства. Эволюцию местного текстильного дела также освещает специальный музей.
|
|
| ||
| Санта-Мария-делла-Карчери | Замок Фридриха II Гогенштауфена | Собор Святого Стефана |
Напишите отзыв о статье "Прато"
Ссылки
- Прато, город в Италии // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Прато
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
