Розенбаум, Семён Яковлевич

Семён Яковлевич Розенбаум
שמשון רוזנבאום
Депутат Первой Думы, 1906 г.
Дата рождения:	3 августа 1859(1859-08-03)
Место рождения:	Пинск, Российская империя
Дата смерти:	6 декабря 1934(1934-12-06) (75 лет)
Место смерти:	Тель-Авив, Палестина, ныне Израиль
Гражданство:	Российская империя Российская империя Литва Литва Палестина Палестина
Вероисповедание:	Иудаизм
Партия:	Конституционно-демократическая партия
Основные идеи:	сионист, защитник прав еврейского меньшинства
Род деятельности:	депутат Государственной думы I созыва
Награды:
Автограф

Семён Яковлевич Розенбаум, (иврит: שמשון רוזנבאום (Шимшон Розенбаум), а также литв. Simonas Rozenbaumas, Szymon Rosenbaum, часто Šimšonas, Simanas, Simas, 3 августа 1859, Пинск — 6 декабря 1934, Тель-Авив, Палестина) — присяжный поверенный, лидер сионистского движения в России, депутат Государственной думы Российской империи I созыва от Минской губернии, член Литовского Сейма, министр по еврейским делам правительства Литвы (1923—1924), почётный консул Литовской Республики в Палестине.

Биография

Родился в семье кузнеца. Воспитывался в хедере, до 18 лет учился в разных ешиботах. Юность прошла в скитаниях по территориям в «черте оседлости» и по Галиции. Одно время тесно сотрудничал с журналом «Ха-Ор» (идиш האור, Ha-Or), издававшимся в Бучанах. В 1883 году поступил на юридический факультет Новороссийского (ныне Одесского) университета, который окончил в 1887 году со званием кандидата права. Есть сообщения, что он также изучал право в университетах в Черновцах и Вене. В 1887—1889 жил и служил присяжным поверенным в Пинске. Читал лекции по еврейской истории и литературе, по политической экономии. В 1890 году переезжает в Минск, туда же переходит его адвокатская практика. Работал над упорядочением устава Еврейского колониального банка.

Сионист

Ещё в годы своего студенчества, начиная с 1885, С. Я. Розенбаум входил в палестинофильский студенческий кружок. С возникновением политического сионизма он стал одним из активнейших его деятелей, а позднее и лидеров сионистского движения в России. Создатель многих сионистских кружков и организаций. Вплоть до 1914 года Участник всех Всемирных сионистских конгрессов. В 1900 году на 4-м сионистском конгрессе избран членом Исполнительного комитета (Большого Actions-Comitée) Всемирной сионистской организации и его уполномоченным по Центральной Белоруссии. В 1902 году Розенбаум организовал 1-й съезд российских сионистов в Минске. Он в числе первых обратил внимание на роль рабочего класса в сионистском движении. Способствовал созданию первых групп «Поалей-Цион» в Минске и Минской губернии. Выступал против планов еврейской колонизации Уганды. В 1906 году на 3-й Всероссийской конференции сионистов в Гельсингфорсе Розенбаум был избран в члены Центрального комитета (ЦК) Всероссийской сионистской организации.

Русский политик

14 апреля 1906 избран в 1-ю ГД от общего состава выборщиков Минского губернского избирательного собрания. Член партии кадетов. В Думе ходил соответственно в Конституционно-демократическую фракцию. Член комиссий: об исследовании незаконных действий должностных лиц, для разбора корреспонденции. Подписал законопроекты: «О гражданском равенстве», «О неприкосновенности членов Государственной Думы». Выступал в ходе прений по законопроектам: «О неприкосновенности личности», «Об отмене смертной казни».

10 июля 1906 года в г. Выборге подписал «Выборгское воззвание». За подписание Выборгского воззвания осужден по ст. 129, ч. 1, п. п. 51 и 3 Уголовного Уложения, приговорен к 3 месяцам тюрьмы и лишён избирательных прав.

Литовский политик

В дальнейшем выступал в качестве защитника потерпевших по делам о еврейских погромах и защитника обвиняемых на процессах против сионистов. С началом Первой мировой войны 1914—1918 жил в Вильне, где возглавил местную сионистскую организацию. В 1918 член литовской делегации на переговорах с турецким правительством о создании государства Израиль. В 1919 член комиссии по составлению проекта конституции Литвы, которая гарантировала евреям широкую национальную автономию; председатель Национального совета евреев Литвы. Заместитель министра иностранных дел в 1-м составе литовского правительства. В 1919 представлял Литву на мирных переговорах в Версале. В 1920 от имени Литвы подписал мирный договор с РСФСР. В 15 мая 1920 года — 13 ноября 1922 депутат Учредительного сейма от Каунасского избирательного округа. Он принадлежал к еврейской группе. С 5 июня 1923 по 20 февраля 1925 года второй раз депутат Сейма. С июня 1923 по февраль 1924 министр по делам евреев в правительстве премьер-министра Э. Галванаускаса, вышел из состава правительства в связи с отсутствием перспектив достижения национальной автономии для евреев Литвы и в связи с понижением в должности.

Репатриант в Палестину

В 1924 году переселился в Палестину, где был избран председателем Мирового еврейского суда высшей инстанции. С 1927 года почетный консул Литвы, а с 1929 года — генеральный консул в Тель-Авиве. В том же 1929 году, когда ему исполнилось семьдесят лет, президент Литвы наградил его орденом великого князя литовского Гядиминаса. Розенбаум участвовал в организации юридических и экономических факультетов Тель-Авивского университета.

В 1932 году монография С. Я. Розебаума «Идеи суверенитета» (Der Souveränitätsbegriff: ein Versuch seiner Revision) была опубликована в Цюрихе на немецком. Его перу принадлежит ряд статей и эссе по проблемам юриспруденции и сионистского движения. Его работы по вопросам права публиковались в журнале «Процесс» (иврит: «המשפט» (The Trial), журнал о теории и практике юриспруденции), под редакцией С. Н. Айзенштадта.

Литература

• [www.hrono.info/biograf/bio_r/rozenbaum_s.html XPOHOC. БИОГРАФИИ. ДЕПУТАТЫ ГОСДУМЫ. Розенбаум Семен Яковлевич]
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003750528#?page=211 Боиович М. М. Члены Государственной думы (Портреты и биографии). Первый созыв. М, 1906] С. 175;
• Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим, 1994. Том 7. С. 255.
• Российская еврейская энциклопедия. М, 1995. Том 2. С. 477.
• [www.tez-rus.net/ViewGood31368.html Государственная дума Российской империи: 1906—1917. Б. Ю. Иванов, А. А. Комзолова, И. С. Ряховская. Москва. РОССПЭН. 2008.]
• [elibrary.karelia.ru/book.shtml?levelID=012002&id=6771&cType=1 Первая Государственная Дума. Алфавитный список и подробные биографии и характеристики членов Государственной Думы.] — М.: Тип. Товарищества И. Д. Сытина, 1906. — 175 с.
• Государственная Дума первого призыва. Портреты, краткие биографии и характеристики депутатов. — Москва: «Возрождение», 1906. C. 112.
• Российский государственный исторический архив. Фонд 1278. Опись 1 (1-й созыв). Дело 26. Лист 2, 3; Фонд 1327. Опись 1. 1905 год. Дело 141. Лист 82 оборот-83.

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/13553 Розенбаум Шимшон] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Отрывок, характеризующий Розенбаум, Семён Яковлевич

Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.
– Colonel Michaud, n'oubliez pas ce que je vous dis ici; peut etre qu'un jour nous nous le rappellerons avec plaisir… Napoleon ou moi, – сказал государь, дотрогиваясь до груди. – Nous ne pouvons plus regner ensemble. J'ai appris a le connaitre, il ne me trompera plus… [Полковник Мишо, не забудьте, что я вам сказал здесь; может быть, мы когда нибудь вспомним об этом с удовольствием… Наполеон или я… Мы больше не можем царствовать вместе. Я узнал его теперь, и он меня больше не обманет…] – И государь, нахмурившись, замолчал. Услышав эти слова, увидав выражение твердой решимости в глазах государя, Мишо – quoique etranger, mais Russe de c?ur et d'ame – почувствовал себя в эту торжественную минуту – entousiasme par tout ce qu'il venait d'entendre [хотя иностранец, но русский в глубине души… восхищенным всем тем, что он услышал] (как он говорил впоследствии), и он в следующих выражениях изобразил как свои чувства, так и чувства русского народа, которого он считал себя уполномоченным.