Россия. ХХ век. Документы
Поделись знанием:
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.
Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Эта статья или раздел носит выраженный рекламный характер. Это не соответствует правилам Википедии. Вы можете помочь проекту, исправив текст согласно стилистическим рекомендациям Википедии.
|
Россия. ХХ век. Документы | |
Страна: | |
---|---|
Язык оригинала: | |
Издательство: |
Международный фонд «Демократия»; |
«Россия. ХХ век. Документы» — серия публикаций тематических подборок архивных документов по внутренней и внешней политике Российской империи, Советской России, СССР и Российской Федерации за двадцатое столетие.
Серия основана в 1997 году. К основной серии с публикациями документов тематически примыкают несколько книг с исследованиями, выделенные в отдельную серию «Россия. ХХ век. Исследования», оформленную аналогично главной.
На начало 2010 года было опубликовано 64 книги серии.
Содержание
- 1 Книги серии
- 1.1 Революция и Гражданская война
- 1.2 Экономическая политика
- 1.3 Национальная политика
- 1.4 Культурная политика
- 1.5 Вторая мировая и Великая Отечественная войны
- 1.6 ГУЛАГ
- 1.7 Лубянка
- 1.8 После Сталина
- 1.9 Реабилитация
- 1.10 Перестройка и современная Россия
- 1.11 Экология
- 1.12 Русско-американские и советско-американские отношения
- 1.13 Международные отношения
- 2 Серия «Россия. ХХ век. Исследования»
- 3 Редакционный совет
- 4 См. также
- 5 Ссылки
Книги серии
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Революция и Гражданская война
- Филипп Миронов. Тихий Дон в 1917—1921 гг. Документы и материалы. (1997) ISBN 5-89511-001-0
- Кронштадт 1921. Документы о событиях в Кронштадте весной 1921 г. (1997) ISBN 5-89511-002-9
- Сибирская Вандея. Документы. В 2 томах. Том 1. 1919—1920. (2000) ISBN 5-85646-044-8
- Сибирская Вандея. Документы. В 2 томах. Том 2. 1920—1921. (2001) ISBN 5-85646-045-6
- Процесс над колчаковскими министрами. Май 1920. (2003) ISBN 5-94881-006-2
- Дело генерала Л. Г. Корнилова. Август 1917 — июнь 1918. Документы. В двух томах. (2003)
- Том 1. Август 1917. ISBN 5-85646-094-4
- Том 2. Август 1917 — июнь 1918. ISBN 5-85646-095-2
- Ярославское восстание. 1918. (2007) ISBN 5-85646-167-3
Экономическая политика
- Как ломали НЭП. Стенограммы пленумов ЦК ВКП(б) 1928—1929. В пяти томах. (2000)
- Том 1. Объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) 6-11 апреля 1928 г. ISBN 5-85646-065-0
- Том 2. Пленум ЦК ВКП(б) 4-12 июля 1928 г. ISBN 5-85646-066-9
- Том 3. Пленум ЦК ВКП(б) 16-24 ноября 1928 г. ISBN 5-85646-069-3
- Том 4. Объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) 16-23 апреля 1929 г. ISBN 5-85646-071-5
- Том 5. Пленум ЦК ВКП(б) 10-17 ноября 1929 г. ISBN 5-85646-072-3
Национальная политика
- Сталинские депортации. 1928—1953. (2005) ISBN 5-85646-143-6 [demoscope.ru/weekly/2006/0235/biblio03.php]
- Сталин и космополитизм. 1945—1953. Документы Агитпропа ЦК. (2005) ISBN 5-85646-140-1
- Государственный антисемитизм в СССР. От начала до кульминации. 1938—1953. (2005) ISBN 5-85646-114-2
- Немцы в истории России. 1652—1917: Документы. (2006) ISBN 5-85646-165-7
Культурная политика
- Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) — ВКП(б), ВЧК — ОГПУ — НКВД о культурной политике. 1917—1953. (2002) ISBN 5-85646-040-5
- Большая цензура: Писатели и журналисты в Стране Советов. 1917—1956: Документы. (2005) ISBN 5-85646-145-2
- «Очистим Россию надолго…» Репрессии против инакомыслящих. Конец 1921 — начало 1923 г. (2008) ISBN 978-5-85646-182-3
- Музыка вместо сумбура: Композиторы и музыканты в Стране Советов. 1917—1991: Документы. (2013) ISBN 978-5-89511-030-0.
Вторая мировая и Великая Отечественная войны
- 1941 год. В двух книгах. Книга 1. (1998) ISBN 5-89511-009-6, ISBN 5-89511-003-7
- 1941 год. В двух книгах. Книга 2. (1998) ISBN 5-89511-012-6, ISBN 5-89511-003-7
- Катынь. Пленники необъявленной войны. Документы и материалы. (1999) ISBN 5-89511-002-9
- Военная разведка информирует. Январь 1939 — июнь 1941. (2008)ISBN 978-5-89511-014-0
- Генералы и офицеры вермахта рассказывают… Документы. 1944—1951. (2009) ISBN 978-5-89511-018-8
- Тайны дипломатии Третьего рейха: Германские дипломаты, руководители зарубежных военных миссий, военные и полицейские атташе в советском плену. Документы из следственных дел. 1944—1955. (2011) ISBN 978-5-89511-025-6
ГУЛАГ
- ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918—1960. (2002) ISBN 5-85646-046-4
- Дети ГУЛАГа. 1918—1956. (2002) ISBN 5-85646-079-0
- Сталинские стройки ГУЛАГа. 1930—1953. (2005) ISBN 5-85646-139-8
- Поэзия узников ГУЛАГа: Антология (2005) ISBN 5-85646-111-8
Лубянка
- Лубянка. Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917—1991. Справочник. (2003) ISBN 5-85646-109-6
- Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Январь 1922 — декабрь 1936. (2003) ISBN 5-85646-087-1
- Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. 1937—1938. (2004) ISBN 5-85646-118-5
- Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш». 1939 — март 1946. (2006) ISBN 5-85646-162-2
- Лубянка. Сталин и МГБ СССР. Март 1946 — март 1953. Документы. (2007) ISBN 978-5-85646-176-2
- Ф. Э. Дзержинский — председатель ВЧК-ОГПУ. 1917—1926. (2007) ISBN 978-5-85646-130-4
- Аппарат НКВД-МГБ в Германии. 1945—1953. (2009) ISBN 978-5-89511-012-6
После Сталина
- 58/10. Надзорные производства Прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде. Март 1953—1991 гг. Аннотированный каталог. (1999) ISBN 5-85646-041-3
- Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы. (1999) ISBN 5-89511-006-1
- Молотов, Маленков, Каганович. 1957. Стенограмма июньского пленума ЦК КПСС и другие документы. (1998) ISBN 5-89511-005-3
- Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. (2001) ISBN 5-85646-054-5
- Никита Хрущев. 1964. Стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы. (2007) ISBN 978-5-85646-173-1
- Никита Сергеевич Хрущев. Два цвета времени. Документы. В двух томах. (2009)
- Том 1. ISBN 978-5-89511-011-9
- Том 2. ISBN 978-5-89511-013-3
Реабилитация
- Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. В 3 томах. Том 1. Март 1953 — февраль 1956. (2002) ISBN 5-85646-070-7
- Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. В 3 томах. Том 2. Февраль 1956 — начало 80-х годов. (2002) ISBN 5-85646-099-5
- Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. В 3 томах. Том 3. Середина 80-х годов — 1991. (2004) ISBN 5-85646-125-8
Перестройка и современная Россия
- Александр Яковлев. Перестройка. 1985—1991. (2008) ISBN 978-5-89511-015-7
- Александр Яковлев. Избранные интервью. 1992—2005. (2009) ISBN 978-5-89511-016-4
Экология
- Экология и власть. 1917—1990. (1999) ISBN 5-85646-039-1
Русско-американские и советско-американские отношения
- Россия и США: дипломатические отношения. 1900—1917. (1999) ISBN 5-85646-042-1
- Советско-американские отношения. Годы непризнания. 1918—1926. (2002) ISBN 5-85646-078-2
- Советско-американские отношения. Годы непризнания. 1927—1933. (2002) ISBN 5-85646-080-4
- Советско-американские отношения. 1934—1939. (2003) ISBN 5-85646-112-6
- Советско-американские отношения. 1939—1945. (2004) ISBN 5-85646-141-X
- Советско-американские отношения. 1945—1948. (2004) ISBN 5-85646-113-4
- Советско-американские отношения. 1949—1952. (2006) ISBN 5-85646-154-1
Международные отношения
- Ближневосточный конфликт. 1947—1967. Из документов архива внешней политики Российской Федерации. В двух томах. (2003)
- Том 1. 1947—1956. ISBN 5-85646-098-7
- Том 2. 1957—1967. ISBN 5-85646-107-X
- «Пражская весна» и международный кризис 1968 года: Документы. (2010) ISBN 978-5-89511-019-5
- «Пражская весна» и международный кризис 1968 года: Статьи, исследования, воспоминания. (2010) (Россия. ХХ век. Исследования) ISBN 978-5-89511-020-1
- Пять колец под кремлёвскими звездами: Документы. (2011) ISBN 978-5-89511-029-4.
- «От Атлантики до Урала»: Советско-французские отношения. 1956—1973: Документы. (2015) ISBN 978-5-89511-041-6.
Серия «Россия. ХХ век. Исследования»
- Издательство «Новый хронограф»
- Россия в начале ХХ века. (2002) ISBN 5-94881-002-X
- Россия нэповская. (2002) ISBN 5-94881-003-8
- Драма русской истории: большевики и революция. (2002) ISBN 5-94881-004-6
Редакционный совет
- акад. А. Н. Яковлев (1923—2005)
- акад. Г. А. Арбатов (1923—2010)
- д.э.н. Е. Т. Гайдар (1956—2009)
- член-корр. РАН В. П. Козлов
- акад. В. А. Мартынов (1929—2008)
- д.и.н. С. В. Мироненко
- д.и.н. В. П. Наумов
- акад. Е. М. Примаков
- Э. С. Радзинский
- член-корр. РАН А. Н. Сахаров
- акад. Г. Н. Севостьянов (1916—2013)
- Н. Г. Томилина
- к.т.н. С. А. Филатов
- акад. А. О. Чубарьян
- В. Н. Якушев
См. также
Напишите отзыв о статье "Россия. ХХ век. Документы"
Ссылки
- [www.alexanderyakovlev.org/ Архив Александра Н. Яковлева]
- [www.rusarchives.ru/federal/rgani/publication.shtml Российский государственный архив новейшей истории — Сборники документов — Книги серии]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Россия. ХХ век. Документы
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.
Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.